Татьяна Гуськова - Дети ночного неба

— Ты не представляешь, что может наворотить банда Гэльрана в крепости!

— Ты еще не совсем оправилась от раны!

— Хватит! — Шаванси, кажется, разозлилась. — Пока вы лаетесь, мы стоим НА МЕСТЕ! Поженить вас что ли? По-моему, вы просто созданы друг для друга.

Слова Шаванси нас так ошарашили, что мы с Риддином застыли друг напротив друга с открытыми ртами. Это дало остальным возможность миновать нас и отправиться дальше по дороге.

— Догоняйте! — крикнул Сура.

Я заставила Баргаша сделать несколько шагов в сторону от коня аднца, потом развернула и погнала вслед за остальными. Риддинов конь догнать моего не смог, так что вскоре я оказалась во главе отряда. В одиночестве.

Почему Шаванси так сказала? Что она имела в виду? Неужели она решила, что мы с Риддином подходим друг другу, потому что ссорились? Нет! Она не может быть права. Он — аднец, а я — виларка, да еще и мало того — Кау Ши. Он видел меня в кошачьем облике, видел в полупреображенном, том самом страшном виде, который способен напугать любого. Да ему должно быть противно и страшно после этого и рядом-то со мной находиться, не то что думать обо мне как о женщине. Хотя… Мне вспомнилось, как вчера он держал меня за плечо, будто гладил, хотя я и была как раз в полупреображенном виде. Нет! Это ненормально — думать о таком. Я — Чиа Каеш. Я — Госпожа Кошка. Я — глава клана Каеш. Я спешу на выручку дружественному клану. Все остальное потом. Но отчего-то внутри стало тепло, а мне захотелось пустить Баргаша еще быстрее и запеть во весь голос.

Играть не пришлось. Горад с удовлетворенной улыбкой смотрел, как огромные, почти в пять шастов высотой, ворота открываются перед его спутницей и перед его отрядом. Виларцы потрясающе беспечны, они совсем разучились воевать. Они даже не предупредили людей в крепости, что дочь главы клана может быть предательницей. Похоже, завоевать Империю будет проще, чем он думал.

Створки разошлись настолько, чтобы отряд в тридцать человек мог въехать в крепость. С уважением Горад рассмотрел толщину обитых железом ворот. Где-то вдалеке слышался гул воды, благодаря которой механизм приводился в действие. Кое-что, пожалуй, все-таки следует перенять у этих имперцев.

Гостей встретили несколько человек, они низко поклонились Ксаниш, взяли под уздцы лошадей едущих во главе всадников и повели по узкому проходу между стен в крепость.

Горад почувствовал себя в колодце: вверху виднелся только крохотный клочок неба. Каменные стены вздымались высоко, и в них через каждые десять шагов виднелись узкие окна-бойницы — не всегда имперцы были так беспечны и беспомощны, тот, кто строил эту крепость, явно знал толк в войне. Иногда в бойнице можно было увидеть лучника, сопровождающего отряд суровым взглядом. Кажется, он погорячился с суждением, что Империю завоевать будет проще простого.

Проход вывел в просторный внутренний двор, в центре которого возвышалась массивная четырехугольная башня. Посол был уверен, что в ее недрах, скрывается колодец, на случай осады, хоть крепости и приходится защищаться только с одной стороны.

— Госпожа, вы вернулись! — к ним спешил мощный полуседой Арс, настоящий великан, бороды у него не было, зато щеки украшали лохматые бакенбарды.

— Да, Барш, — Ксаниш позволила помочь себе спешиться.

— Вы приехали одна? А где же ваш отец и свита?

Горад молил богов, чтобы его глуповатая, но своенравная спутница не выкинула какой-нибудь фортель. Сейчас все зависело от нее.

— Да, Барш, я одна. Мой отец остался в столице, но уговорил этих любезных путешественников проводить меня домой.

Великан кивнул, и у Горада отлегло от сердца, он велел своим людям спешиться.

— Как дела в крепости? — расспрашивала Ксаниш сокланника. Судя по всему, тот занимал в крепости весьма важное положение, возможно даже стоял во главе Тассанов, когда глава клана был в отъезде.

— Все хорошо, госпожа моя. Все спокойно и тихо, как всегда. Ваши матушка и братец будут рады вашему возвращению.

На мгновение лицо девушки замерло, но она тут же встряхнулась.

— Я рада, что в крепости спокойно. Нужно отблагодарить людей, доставивших меня, попроси открыть ворота. Они хотят отправиться в Ситру.

— Да, госпожа. Пойдемте.

Сердце затрепетало в груди посла, его бросило в жар. Как все просто. Стоило затевать эту возню с Кошкой, когда все было так просто. Заморочить только голову какой-нибудь дурочке — и ворота, вот они, сами распахнулись перед ним. Горад сделал знак отряду следовать за ними.

Подковы лошадей цокали по каменной мостовой двора. В крепости было необыкновенно промозгло, словно камень выпивал тепло из воздуха и людей.

Барш направился в обход башни, за ней вновь начинался коридор, точно такой же, через который они попали в крепость.

— Я хочу проводить этих людей, — сказала Ксаниш.

— Но, госпожа…

— Вперед, — девушка направилась мимо замешкавшегося сокланника, и аднцы последовали за ней.

Этот коридор был гораздо уже, в нем не смогли бы разъехаться две телеги, но трое всадников в ряд проезжали свободно. На дне каменного колодца уже сгустились тени, хотя на небе еще ярко светило солнце.

— Долго еще? — спросил Горад у проводницы. Его голос чуть не утонул в грохоте подков о камень — по коридору гуляло многоголосое эхо.

— Нет, совсем немного. Вот сейчас завернем и… Отец!?

Дрогу преграждал глава клана Тассан. На хмуром лице играли желваки. А за его спиной сияли бирюзовые узоры на поверхности ворот в Ситру, и стоял отряд Тассанов и Балоогов.

В бойницах показались наконечники стрел.

— Ксаниш, иди сюда! — повелительно сказал Тассан. — Почему ты не осталась с Баршем?

Посол отошел от растерянности и, обхватив девушку за талию, приставил нож к ее горлу.

— Одно движение — и я пущу ей кровь!

От неожиданности Ксаниш вскрикнула. И тогда произошло то, чего не ожидали ни аднский посол, ни глава клана — крик будто спустил напряженную пружину, все, кто стоял за спиной Тассана, яростно заревели, преображаясь, и кинулись на врага, ничего не соображая.

Лучники не могли стрелять, рискуя задеть своих. В коридоре образовалась свалка. Мелькали мохнатые тела Тассанов, хлопали крыльями Балооги, мелькали мечи аднцев, бесноваись лошади, обезумевшие от запаха крови и звериных тел.

Не преобразился только один глава клана, сохранивший трезвость рассудка. Он изо всех сил пробивался к дочери.

Ксаниш оттеснили к самой стене. Не прикрывай ее аднский посол, девушку разорвали бы и затоптали свои же, забыв, что это ее крик только что повел их в атаку.