Вадим Панов - Головокружение

— Через сколько лет?

— В ближайшие дни. Возможно — завтра.

— Почему? — вскинулась Ярина.

— По той же причине, по которой он вообще начал убивать, — угрюмо объяснил комиссар. — Он хочет убивать нас, ему нравится убивать нас, и он будет убивать нас до тех пор, пока дышит. Он не остановится и вернется в ближайшее время.

— Да кто же он?! — не выдержал Гуго.

И вновь, в который уже раз, почувствовал себя опозоренным. Униженным.

С первого убийства прошло четыре дня, а они до сих пор не знают, кого ищут. Лучшие маги Тайного Города, а значит — всего мира, расписывались в собственном бессилии. Маги!

— В любом случае, идея Сантьяги — лучшее, что у нас есть, — через силу произнесла Ярина. — Благодаря единому командованию и принятым мерам, мы быстро обнаружили место преступления и почти взяли мерзавца. Будем ждать следующего… раза.

Произнести слово «убийство» воевода не решилась.

— Полагаю, на этом совещание можно закончить, — пробурчал Гуго.

— Вы позволите? — Дверь приоткрылась, и на пороге появился Егор Бесяев. — Я знал, что вы соберетесь, но не успел к началу — много работы.

— Мы тебя не приглашали, — грубо отрезала поднявшаяся с кресла Ярина.

— Входите, Егор, присоединяйтесь, — вежливо произнес Сантьяга. — И не обращайте внимания на воеводу — сегодня она ненавидит всех челов.

— Комиссар!

— Ярина, прошу вас!

Жесткий взгляд черных глаз заставил воеводу опомниться. Она буркнула: «Ну да, конечно» — и с независимым видом вернулась в кресло.

— О чем вы хотели поговорить? — светским тоном осведомился нав.

— Об этих ужасных убийствах, разумеется, — ответил директор «Тиградком». — Вряд ли другие темы будут вам интересны.

— Обо всех убийствах?

Бесяев тщательно прикрыл дверь, прошел в комнату, уселся напротив Сантьяги и небрежно уточнил:

— Точнее, я хотел поговорить о Мстителе.

— Запрет на его упоминание остается в силе, — ровно произнес комиссар.

— Я хотел поговорить о Мстителе, а не о том, как вы душите свободную прессу, — улыбнулся Егор. — Я думаю, у меня есть нужная вам информация.

— Неужели?

— Что? — приподнял брови Гуго.

— Откуда? — опешила Ярина.

— Дело в том, что во время сегодняшнего… гм… инцидента я воспользовался инсайдерской, если можно так выразиться, информацией и направил на Мясницкую своих… гм… служащих, — сообщил Бесяев. После чего снял очки и принялся протирать линзы платком. — Извините.

— Репортеров? — презрительно скривилась Ярина.

— Ага, и их тоже, — не стал скрывать Егор. — Всех, кто мог держать видеокамеру.

— Сантьяга уже сказал, что запрет остается в силе: все кадры идут в архив. В новостях…

— Вы молодец, Егор, — с чувством произнес комиссар.

— Что? — растерялась воевода.

— Спасибо. — Бесяев скромно потупился.

— Даже я не подумал о такой простой вещи, — продолжил Сантьяга. — Егор, вы чудо.

Директор «Тиградком» расцвел.

— Вы были уверены в своих силах.

— А вы?

— А я использовал те возможности, которые у меня были. И немножко вас подстраховал.

— О чем вы говорите? — повысил голос Гуго. Де Лаэрт, как и Ярина, ничего не понимал. — Какая еще страховка?

— Егор приказал операторам снимать толпу, — с улыбкой ответил Сантьяга. — Всех челов, которые были на Мясницкой.

— Внутри оцепления, — уточнил Бесяев. — Я заранее подготовил штатных операторов и собрал кучу внештатников. Кстати, «Тиградком» понес большие расходы: премиальные, устройство порталов…

— Все будет возмещено, — с неожиданной щедростью пообещал нав.

— Благодарю вас. Так вот, мои люди были повсюду: и на Мясницкой, и в переулках, и во дворах. Они шли вместе с магами, и даже чуть впереди.

— И снимали челов, — повторила Ярина.

— И номера машин…

— Вы сняли взрыв?

— К сожалению, только его последствия.

— Не важно! Главное, что у нас есть, с чем работать, — просиял Сантьяга.

— Просматривать видео? — скептически осведомился Гуго.

— Искать подозреваемого.

— Но как мы его вычислим?

— Не знаю, — пожал плечами комиссар. — Возможно, никак, но будем надеяться на лучшее.

Муниципальный жилой дом.

Москва, Измайловский проспект,

10 июня, пятница, 14:06

Какой-то пустой разговор получился. Пустой и бестолковый. Наверное, потому что телефонный. Потому что не было видно глаз и лиц, нельзя было прикоснуться к руке или плечу, нельзя было прижаться и поплакать на груди любимого человека, почувствовать его тепло… Потому что не было ничего, делающего разговор настоящим. Потому что телефонное обсуждение проблем такое же мертвое, как по Сети. Просто слова.

Пустой и бестолковый разговор.

Коля сказал:

«Я звонил, весь вечер звонил, хотел предупредить, что не приду, чтобы ты не волновалась».

«Я не волновалась, я все поняла, — как можно спокойнее ответила Даша. — Я давно заметила, что ты изменился».

«И ничего не сказала?» — удивился Коля.

«Я ждала, что скажешь ты».

«Так получилось… — Он помолчал, ожидая ответа, не дождался и промямлил: — Нам нужно поговорить».

«Уверен?»

«Да…» Однако настоящей убежденности в голосе Коли не слышалось.

«Хорошо, поговорим», — согласилась Даша.

«Я приеду. Ты будешь дома?»

«Да».

Пустой и бестолковый разговор между чужими людьми.

Покончив с ним, Даша положила трубку, но осталась сидеть за кухонным столом, подперев голову руками и невидяще уставившись на кружку остывшего кофе.

На работу не пошла, сказалась больной. Поверили ей или нет, девушку не волновало — не до того сейчас. Не до того.

Даша прощалась.

Сказочная ночь лишь оттенила слова Алиции: «Ты вышла на перекресток», сделала их более яркими, резкими. Сказочная ночь поманила тайной, позволила забыться, но… ненадолго. Всего на одну ночь, хоть и сказочную. Удивительный перелет на другой конец Земли, прекрасный принц, теплый океан под невероятными звездами — они остались в памяти, но не съели накатившую горечь. Они манили к себе, и девушка почти решила сделать шаг навстречу. Но не могла не попрощаться с прошлым. Не было в ней нужного запаса цинизма, чтобы просто переступить через несколько последних лет.

И Даша сидела на кухне, глядя на недопитый кофе.

Сидела и молчала. Не плакала, но и не улыбалась. Перебирала в памяти прошлое: знакомство с Колей, первое свидание, первая ночь, первое путешествие, решение жить вместе… Вспоминала, как смешно Коля выглядел, знакомя ее со своими родителями, как смущался и краснел. Как подарил ей простенькое золотое колечко, и как гордилась она этим подарком, как радовалась ему. Как была счастлива. Еще несколько дней назад эти воспоминания были яркими, радостными, а главное — имели огромное значение. Еще несколько дней назад эти воспоминания составляли ее жизнь, но теперь они стремительно тускнели, превращаясь в желтые листья, которые вот-вот унесет холодный осенний ветер. На глазах превращались в полную бессмыслицу.