Ирина Успенская - Замуж за орка, или Эльфы тоже плачут

— Мы умрем…

— Я не собираюсь!

Вот еще! Да пошел этот мертвяк на двадцать девятое слово! Она правнучка Пола Рауля, друга Эриндриэля, и не испугается какого-то зомби, будь он хоть трижды Древним! Ох, только бы мужья быстрее пришли!

— Помни, сейчас ты не просто пленница! — рявкнула она на Амадею. — Ты аристократка, племянница короля самого сильного государства в этой части мира! Переплети косу, вытри лицо и выпрями спину!

— Неужели тебе не страшно?

— Мои мужья тоже не нежные мальчики, однако я как-то с ними справляюсь.

Конечно, страшно! Еще как! Зубы приходится сжимать, чтобы не стучали, но Элизабет Рауль никогда не позволит себе показать слабость! Тем более — перед сестрой отказавшегося от нее герцога Синека!

Раздался противный скрежет, и одна из плит в полу медленно отъехала в сторону, открыв черный провал.

— Эй, вы, отойдите к стене, — раздался глухой женский голос.

Девушки послушно отошли. Из люка появилась лохматая грязная голова, а следом за нею, опираясь на пол костлявыми руками, выбралась женщина. Скелет, обтянутый кожей, только лихорадочно блестели белесые глаза да скалился в кривой ухмылке провал рта без губ. Тело гостьи прикрывали лохмотья, некогда бывшие платьем. Грязные босые ноги больше походили на птичьи лапы, чем на ступни человека. Вокруг нее распространялся отвратительный запах давно не мытого тела. Она сощурилась, словно легкое свечение стен причиняло ей боль, и долго всматривалась в лица пленниц. Наконец ее взгляд остановился на Элизе.

— Хозяин послал узнать, не надо ли тебе чего? Я твоя горничная.

— Кто?

Элизабет от отвращения даже не нашлась, что сказать.

— Горничная, — оскалилась женщина.

— А кого-нибудь почище у него не нашлось? — не выдержала Амадея, зажимая нос.

— А ты молчи, мясо. Скоро будешь такой же, — прокаркала незнакомка.

Амадея открыла рот, но Элиза схватила ее руку и сильно сжала.

— Имя у тебя есть?

— Имя… Было, да я запамятовала. Так надо чего? Или я пойду?

— Принеси чистой воды. И передай хозяину, что я хочу с ним поговорить.

— Воды для тебя принесу, а остальное — глупости! Когда он сочтет нужным, сам придет.

— Почему только для меня?

— Потому что мясу вода ни к чему!

Когда она, опустившись на четвереньки, нырнула в люк, плита со скрежетом встала на место. Девушки переглянулись. Обе выглядели испуганными и растерянными.

— Мясо? Я стану такой, как она? А ты? Почему она обращалась к тебе? — Амадея чуть не кричала. — Это из-за тебя мы здесь! Это ты ему нужна! Что в тебе такого, что за тобой все бегают? Даже главный вампир! Что ты ему пообещала?

Элизабет развернулась и влепила Амадее звонкую пощечину. Та ахнула, но прекратила истерику.

— Хватит! — зашипела Элиза. — Я не знаю, что ему от меня нужно!

— Это совсем не так, как в книгах. Не так, как нам рассказывали. В академии нас этому не учили. Я думала, что просто напишу трактат об орках, я думала…

Амадея глубоко вздохнула и, сев на пол, закрыла лицо руками.

— Я не справилась.

Элизабет разозлилась. Она ожидала помощи, но видела перед собой растерянную перепуганную девушку, а не язвительную хладнокровную маркизу, которой та была совсем недавно. Придется выкручиваться самой. Она вспомнила Шеола. Как бы он поступил на их месте? Покрошил бы всех в капусту! А Дри? Дри притворился бы, втерся в доверие и, узнав о секретах врага, нанес бы болезненный удар. Элегантно и безжалостно!

— Амадея! Вспомни, чему вас учили в академии. Что ты знаешь о зомби?

Ее решительный спокойный тон заставил Амадею собраться.

— Они боятся света, пьют кровь, умеют внушать и гипнотизировать, их можно убить, вогнав кол в сердце или отрезав голову. Высшие вампиры… — Тут она ошарашенно посмотрела на кивающую Элизу. — Высшие вампиры не боятся света…

— В орде только высшие, — согласно кивнула Элизабет. — Ну отчего я не расспросила их?

Потому что была занята только собой. Эгоистичная дура!

— А как становятся вампирами?

— Простыми становятся от укуса, когда в кровь попадает зараженная слюна. Но надо, чтобы было полнолуние и чтобы укусов было много. Высших может создать только древний вампир, и он имеет власть повелевать ими на любом расстоянии!

— А это означает, что в орде сейчас большие сложности, — хмуро закончила Элиза. — Но я верю в ханов, они что-нибудь придумают.

— Они не придут, да? Или придут слишком поздно, и мы умрем. Я умру, потому что убью себя, но не стану такой, как эта… горничная.

Амадея вновь закрыла лицо руками.

Плита опять отъехала, но в этот раз из люка никто не появился, только рука, которая поставила на пол кувшин с водой и выбросила черное платье.

— Хозяин приглашает тебя на ужин. За тобой придут, — раздался сиплый кашляющий смех, и люк опять закрылся.

— А стаканы?

— А ты не просила, — глухо донеслось из закрывающейся щели.

Элизабет осторожно сделала маленький глоточек. Вода показалась восхитительно вкусной. Она только сейчас поняла, насколько проголодалась и хотела пить. Напилась сама и отдала кувшин Амадее, та с жадностью припала к глиняному краю, даже зажмурилась от удовольствия.

Элиза подняла платье. Да уж… во времена прабабки, наверное, это был самый модный фасон. Черное платье, украшенное черным, бисером, с высоким твердым воротником, глухим жестким корсетом и пышными юбками. И со шнуровкой на спине. Но делать нечего, придется послушаться.

— Помоги мне одеться.

Они едва успели зашнуровать тугой корсет, когда плита в очередной раз отъехала в сторону.

— Госпожа маркиза, — над полом появилось вполне симпатичное мужское лицо, только очень бледное и клыкастое. — Отец ждет.

Вампир протянул руку и помог Элизе спуститься на железную лестницу.

— Я скоро вернусь, — оглянулась она, стоя на верхней ступеньке, и ободряюще подмигнула Амадее.

Графиня судорожно сцепила руки в замок и только кивнула в ответ. Элизе тоже было страшно расставаться, но выбора им никто не оставил.

— Здесь нет света, я понесу тебя.

Плита закрылась, и они оказались в кромешной тьме. Вампир подхватил Элизу на руки и побежал. Она стиснула зубы и крепко зажмурилась. Так было легче.

Только бы он не упал! Сердце ухало в груди, в животе поселился ком страха, хотелось кричать, но Элиза только сильнее сжимала зубы. Она ханым-бай самого воинственного племени! Она жена полководца и шамана, правнучка друга Эриндриэля, она не будет бояться какого-то живого мертвеца!

— Дорогая, открой глаза.

Знакомый голос, голос похитителя. Элизабет почувствовала под ногами твердый пол и открыла глаза. Вокруг простиралось огромное помещение, освещенное множеством свечей и обставленное с роскошью южных дворцов. Полотна великих мастеров на стенах, узнаваемые, несмотря на то что раньше она видела лишь репродукции в журналах, арки, обрамленные тяжелыми бархатными шторами насыщенного синего цвета, ковры, изысканная деревянная мебель с гнутыми ножками, множество подушек. И потемневший от времени массивный дубовый стол, за которым сидели двое. Древний вампир — мертвенно-бледный и элегантный черноволосый мужчина с остроконечными ушами, правильными чертами лица и спокойным взглядом. Кареглазый, смуглый, красивый и до боли знакомый эльф. Только какой-то неправильный. Темный. Сердце болезненно сжалось, и Элиза вдруг отчетливо осознала, что она никогда отсюда не выйдет, никогда не посмотрит в такие же красивые, как у незнакомца, глаза. Только зеленые. Если у Эриндриэля был брат, то она сказала бы, что именно он сейчас сидит за столом.