Императорский ловец - Марина Суржевская
Размышлять о наших позах и их последствиях было некогда, я встал на четвереньки и снова пополз, тряся головой и пытаясь избавиться от нарастающего шума в ушах.
— И это все, на что ты способен, Лекс Раут? — Шинкар стоял в десяти шагах от меня и улыбался. Вокруг его тела мерцали искры, значит, резерв мага не просто полон — он забит так, что сила выплескивается наружу.
Гадство.
— Что ты, — в горле словно вся красная пустыня побывала, — я еще отлично ругаюсь и умею готовить мясо с кровью. Но тебе демонстрировать не буду, это лишь для друзей.
Ударил из-за спины, но эта сволочь отбросила мой аркан играючи, словно детский мячик. Я скрипнул зубами и снова свел запястья, лихорадочно соображая, чем свалить Шинкара. Не хотелось признавать, что в моем арсенале вряд ли найдется такое заклятие.
— Лишь для друзей? — Меченый снова рассмеялся, и в меня полетела липкая ядовитая паутина. Я упал, перекатился, понимая, что не успеваю отбить. Да и плетение там такое замысловатое, спалить бы, да резерв у меня не бездонный…
— Угу, — снова на ногах и зажигаю новую руну. — Друзей. Ты к ним не относишься, Шинкар.
— Мне это и не нужно, — он улыбался, рассматривая меня. И не покидало паскудное чувство, что Меченый играет. Бьет не в полную силу, развлекается, словно кот с глупой мышкой… — Ведь я гораздо больше для тебя, Лекс.
Я кинул парочку файеров, не столько чтобы сразить, сколько чтобы дать себе передышку. Армона я из вида потерял, но надеялся, что он не валяется где-нибудь с оторванной башкой.
— Какое самомнение! — Мой аркан снова отбит. — Даже я не столь самолюбив! Считаешь, что наши милые встречи можно приравнять к дружеским?
— О, что ты, Лекс, я не претендую. — Смерч подхватил меня и весьма непочтительно шмякнул о брусчатку. Гнилье! У меня нет лишнего тела! А то, что есть, с подобным обращением скоро придет в негодность! — А самомнение у тебя наследственное, что поделать…
— Ты это о чем, тля недобитая?
— Боги, неужели ты так и не понял? — Шинкар выразительно поморщился. — Ну же, не разочаровывай меня еще больше…
Я встал, тяжело дыша и уставившись на высокую фигуру мага. Черная одежда, черные сапоги, черный плащ, хлопающий на ветру, словно крылья ворона. О чем я думал, глядя на него? О том же, о чем в тот день, когда сидел в поместье Раутов, рассматривая стену с генеалогическим древом. О том, как сильно я отличаюсь от Эрнеста Раута и всех его предков. О том, что, как ни пытаюсь, не могу найти ни одной схожести.
По рукам Шинкара бежали огненные змейки. По моим — такие же.
Да. Я думал о том, что у меня гораздо больше общего вот с этим черным магом, что пытается убить меня. Рост, фигура, стать, сила. Что-то неуловимое в лице. В прищуре глаз.
— О, как отчаянно ты сопротивляешься пониманию, — с улыбкой протянул Шинкар. — Это довольно забавно наблюдать. — И добавил — добил. — Сын.
А я задохнулся. Стоял, смотрел на чернокнижника и ощущал, как сдавливает горло. Тот, кто ребенком положил меня на алтарь. Тот, кто нашел снова, лишь бы убить. Мой… отец?
Шинкар расхохотался.
— Все еще пытаешься не поверить? Не будь глупее, чем ты есть, Лекс. Конечно, в тебе нет и капли крови Раутов. В твоих жилах течет огонь, так же, как и в моих.
Он улыбался, а мне хотелось затолкать эту улыбку в его череп. Захребетная гниль и трупное разложение! Я не желал в это верить. Я отчаянно не желал, но… верил.
Самые сильные чернокнижники империи — это те, в ком течет кровь демонов, когда-то пришедших с Изнанки в наш мир. Когда проход между мирами открылся, их полчища хлынули на землю. Да, многих уничтожили. Почти всех. Но некоторые успели оставить потомство. И Шинкар, очевидно, один из наследников Изнанки. Слишком велика и чужда его сила, слишком черна для нашего мира. А я? Нельзя отрицать того, что каждый поход на Изнанку увеличивал мой резерв до максимума. И нельзя забыть слова демонов о том, что они чувствуют мою кровь…
А я не из тех, кто прячет голову в песок.
— Добро пожаловать в семью, сынок, — неприятно оскалился Шинкар. — Ненадолго, правда…
— Хватит болтать, Шинкар, — одернул женский голос, и я изумленно повернул голову.
— Ого, — присвистнул, рассматривая парочку, что стояла возле алтаря за рядом крылатых стражей. И снова посмотрел на Меченого. На этот раз — снисходительно. — А ты, оказывается, всего лишь шавка, выполняющая чужие команды! Папочка.
По ярости в глазах мага понял, что удар достиг цели. А потом часть стены стала прозрачной, пропуская Харта.
— Ну, наконец-то, — выдохнул я. — Уже устал держать этот контур, думал, ты никогда не сообразишь!
Принц осмотрел мрачным взглядом пространство возле колонны, и зеленые глаза стали черными от гнева.
— Вы? Какого демона!
— Не начинай, Харти, — вперед выступила девушка. Я с интересом рассмотрел ее. Как и старший сын императора, светловолосая и зеленоглазая, но черты лица грубые и лишенные восхитительной гармонии, присущей младшей — Сильвии. Шейла — вторая наследница престола. За ее спиной стоял брат-близнец — Велл — тонкий и какой-то женоподобный. Словно этих двоих природа слегка перепутала, наградив девушку грубостью и силой мужчины, а парня — женской утонченностью. Насколько я помнил, Шейла окончила Академию по тайным магическим искусствам и ритуалам, а ее близнец — по некромантии. У ног принцессы вились серые твари — марашеры, значит, это именно она вызвала их в наш мир. Убью гадину.
Меня наследники сейчас не замечали, все их внимание сосредоточилось на старшем брате. На самого Харта было жалко смотреть — в его лице бушевала вся гамма чувств: от неверия в такое предательство до беспомощной ярости. Да уж, сегодня просто день открытий и встреч с родственниками. Неприятных.
— Значит, это вы все устроили, — Харт перевел взгляд с сестры на ее близнеца. — Где отец?
Шейла дернула плечиком. Очевидно, она среди близнецов лидировала.
— Он оказался слишком… твердолобым, — поджала она губы. — И слишком недальновидным.
— Вы… убили отца? — Харт побледнел так, что стал похож на мертвеца. Гнилье. Мне его даже жалко стало. Потому что я понял это, как только увидел близнецов. Для открытия кругов были принесены жертвы, и, очевидно, одной из них был император — сильный маг и… родная кровь. Такие дела всегда требуют крови, это закон.
— Ты зря пришел, Харти, — насупилась принцесса. — И зря скрылся. Тебя уничтожили бы тихо
