Императорский ловец - Марина Суржевская
— Вы сошли с ума, — принц с ужасом смотрел на родственников. — Велл! Что ты творишь? Она заставила тебя? Велл, очнись!
Хрупкий принц криво улыбнулся.
— Я всегда стоял за спиной Шейлы, разве ты не знаешь? Мы всегда вместе, мы едины. Мы новые боги, братец. Скоро станем ими. Ты ведь слышал о древнем двуликом божестве? Он был един, но в двух лицах — мужском и женском. Как мы с Шейлой. Мы новое воплощение богов, мы создадим новый мир! Новый, совершенный мир, заполненный идеальными созданиями! Не стой у нас на пути, ты ничего не изменишь! Круги уже открыты, и сила идет…
Краем глаза я заметил Армона, что подкрался с другой стороны жертвенника и перегрызал веревки, удерживающие девушку. Крылатых стражей он незаметно сложил в кучу — обезвреженных. Близнецы так увлеклись описанием нового идеального мира, построенного на костях прежнего, что, кажется, не заметили этого. Их глаза горели одинаковым фанатичным огнем, и я содрогнулся, глядя на них. Безумцы, желающие стать богами.
Голова Шинкара качнулась в сторону жертвенника, и я резко передвинулся, привлекая к себе внимание.
— Вот это да, — хлопнул, изображая аплодисменты. — Не знал, что императорская семейка сплошь сумасшедшие придурки. Харт, я думал, ты худший представитель болванов, ан нет. Твои сестричка и братик тебя обскакали. Вашу императорскую нянюшку следует казнить, очевидно, она регулярно роняла вас головой об пол. А полы во дворце мраморные, твердые…
— Шинкар, убей его! — взвизгнула Шейла.
Меченый мотнул головой, так, что разлетелись лиловые косы, но… но на миг позже, чем я упал. И я увидел его взгляд. Короткий быстрый взгляд. Почему он ударил чуть позже, чем надо?
Размышлять, как всегда, некогда. Даже дышать особо — некогда. Я увидел, как Армон сдернул девушку с жертвенной плиты, и кинул аркан одновременно с очередным заклятием Меченого. От столкновения двух сил воздух взорвался снопом черных искр, и треснул алтарь.
— Не-е-ет! — закричала Шейла. — Нет! Вы все испортите! Мы уже так близко!
Она вскинула ладони, кончики пальцев засияли, и она ударила. Нас раскидало в стороны, я застонал, изрядно приложившись головой о каменный выступ.
— Проклятая семейка, — процедил сквозь зубы, пытаясь остановить вращающийся мир. Императорские детки пытались убить друг друга, а я уставился на колонну, стоящую в центре куба. В зависшем рядом мираже я видел другой город. И проклятие! Я узнавал его. Изнанка… Колонна не только разрушала нашу реальность, она открывала проход между мирами! Так вот через какие ворота века назад прошли демоны! Я ощущал потоки силы, что текли оттуда — черной и чуждой, но эта сила питала Шинкара. Но… но это значит, что она может питать и меня.
Я встал на колени, не сводя взгляда с колонны и пытаясь отвлечься от урагана, закручивающегося рядом благодаря заклинаниям нескольких магов.
Настроился на новый источник. Позволил своему телу принять его… осознанно.
Поток с Изнанки хлынул в меня с такой мощностью, что я согнулся, пытаясь отдышаться и переварить его. Боги, Бездна, гнилье! Это почти невозможно выдержать! И от этого почти невозможно отказаться. Я пил силу жадно, истово, захлебываясь и дрожа всем телом.
— Лекс, сзади!
Рефлекс на голос Армона сработал четко, я выдохнул и откатился, не думая.
Шинкар бил алыми молниями, шипящими и смертельными. Если и была та короткая заминка в прошлый раз, то сейчас Меченый не собирался давать мне ни малейшего шанса. Алый росчерк достиг цели и обжег мне бедро, украсив тело еще одним шрамом. Я совсем не по-геройски взвыл, выругался и развернул огненную плеть. Было бы время — полюбовался бы, настолько она была красива. Гибкая, упругая, убийственная. Продолжение моей руки и силы. Меченый криво усмехнулся, и в его правой ладони возникла такая же плеть.
— Вижу, ты сумел настроиться на источник, Лекс? Похвально…
Я отвечать не стал, щелкнул своим оружием там, где стоял темный маг. Но он исчез, проявившись левее, а еще одна молния прожгла мне ногу.
— Гнилой труп! — прошипел я, кидая файер, чтобы отвлечь внимание, и одновременно ударяя плетью. Стены куба тряслись, за ними ревели звери и выли крылатые, что все еще сражались. Сотни когтей царапали камень, сотни глоток издавали боевой клич или предсмертный хрип.
Молния впилась в землю там, где был мой сапог, я лишь чудом успел отдернуть ногу. Разворот, замах, удар! Огненная плеть легла на камень возле Меченого, оставляя обугленный след. Краем глаза я видел битву Харта с близнецами, но понять, кто побеждает, не получалось. Вокруг их фигур все затянул белесый туман, в котором что-то искрилось и взрывалось. Каменное здание не выдерживало такого потока силы от нескольких магов, пространство вибрировало, то растягиваясь, то сжимаясь, сверху уже сыпались камни, пол пошел змеевидными трещинами.
Разворот и удар! Кончик моего пылающего жала все же достал Шинкара, оставив на его лице и груди багровую полосу. Маг зашипел от боли, ярости и, кажется, удивления.
— Не ожидал, папочка? — процедил я и снова ударил. И опять — в цель. Еще одна полоса украсила левую руку. Мощь Изнанки наполняла мое тело, воздух искрился. — Это тебе горячая благодарность от брошенного сына. — Еще одна полоса — на ноге. Разорванная штанина повисла лоскутом. — За все хорошее, что ты для меня сделал. За жизнь на помойке, жертвенный алтарь и кошмары. Говоришь, кровь — не вода? — Плеть щелкнула совсем рядом с шеей Шинкара. — В нашей, очевидно, слишком много ненависти к ближайшим родственникам.
Меченый вскрикнул и выронил плеть, заслоняясь ладонью.
Я горел. Все мое тело пылало, я стал огнем. Жадным, всепоглощающим, диким и неукротимым. Суть проснулась, напитавшись силой Изнанки, и сдержать ее внутри я уже не мог.
— Ты похож на свою мать, — прохрипел Шинкар, отступая. А я против воли остановился. Мать? Я решил, что это была случайная связь…
— Кто она?
Вопрос слетел с языка юркой сорокой раньше, чем я успел его сдержать.
Меченый захохотал, и выглядело это гадко, потому что по лицу его текла почти черная кровь.
— Хочешь знать? Она тоже была любопытной… чересчур! И не знала, что всегда надо иметь запасной план! Как и ты, Лекс!
Я дернулся, замахнулся и… опустил руку с плетью. Потому что за спиной смеющегося Шинкара была… Одри. Она парила в воздухе, а потом перевернулась и плавно опустилась на ноги. Золотые волосы волной упали за спину, а глаза распахнулись. Ничего не понимая, златовласка посмотрела на творящееся вокруг безумие, которое больше походило на кошмарное порождение больного разума, чем реальности. Серые глаза расширились, став круглыми,
