Николай Романецкий - Утонувший в кладезе

Ясно, подумал Свет. И скомандовал Петру:

— В министерство безопасности.

— Мы ведь вроде договорились, что ныне и завтра вы не выходите из дома, — проскрипел Вышата Медонос, когда Свет ввалился к нему в кабинет.

— Я бы и не выходил, но с нашего последнего разговора кое-что изменилось. — Свет сел. — Вчера вечером, по дороге домой, я обнаружил за собой слежку. Я имею в виду вовсе не ваших охранителей…

— Что вы говорите! А ну-ка поведывайте!

И Свет принялся сочинять небыль, как он обнаружил за экипажем с охранниками таинственную подозрительную трибуну. А потом рассказал правду, как сегодняшняя проверка подтвердила его подозрения.

— Я все понял, — проговорил Вышата Медонос, когда небыль и быль подошли к концу. — Странно, правда, что они оказались позади наших охранителей, а не сразу за вами, ну да ладно… Думаю, чародей, мы разберемся, кто преследует вас. А теперь расскажите-ка мне, что за гости посетили вас ныне. — Он заглянул в лежащую на столе папку. — Молодой мужчина, по виду простолюдин, лет двадцати трех — двадцати пяти, высокий, волосы светлые. И девица лет восемнадцати, по виду простолюдинка, стройная, со справной фигурой, волосы черные…

Что ж, сказал себе Свет, никуда от подобных открытий не деться. Согласившись на присутствие охранителей, этих вопросов и следовало ожидать. Впрочем, не согласившись — следовало ожидать того же…

Врать не хочется, но сказать правду — значит, открыто вовлечь в сыск всю семью Нарышек. Уж Вышата всяко не удержится, вцепится как клещ, абы за спиной чародея Смороды насолить оному чародею побольше! Его в нынешней ситуации скандал не остановит… И как потом глядеть в глаза княжне Снежане?..

— Про мужчину мне эконом докладывал. Приезжий, явился наниматься на работу, какая-то ошибка вышла в агентстве по найму. Эконом отправил его назад, в агентство… А о девушке я вообще впервые слышу. Может быть, подружка кого-нибудь из прислуги?..

Вышата не мигая смотрел на чародея. В выпуклых глазах опекуна играли странные тени.

Свет включил Зрение.

В ауре Вышаты присутствовали знакомые по Порею Ерге темно-зеленые краски, правда, довольно мягкие. А Свет окончательно убедился, что краски эти вовсе не принадлежность ауры лазутчика, что они всего-навсего отражают отсутствие веры к нему, чародею Смороде. Иначе слишком уж много лазутчиков околачивается вокруг! У министра-то вчера аура была такая же…

— Ну в самом деле, — пробормотал он. — Неужели я должен интересоваться, с кем проводит время моя прислуга…

— А стоило бы поинтересоваться, сударь! — Глаза Вышаты Медоноса по-прежнему смотрели не мигая. — Потому что мужчина не пошел в агентство по найму. Он отправился в противоположную сторону и по дороге очень профессионально ушел от наших соглядатаев. Тоже самое, к слову, чуть позже повторила и девица, токмо совсем уж при странных обстоятельствах. Как будто растворилась… Должно быть, применила заклятье на невидимость. К сожалению, соглядатай оказался дюжинным человеком. Удивительные гости заходят в дом чародея Смороды…

Вышате явно хотелось еще больше утопить потенциального конкурента. Поэтому Свет покивал и сказал:

— Я обещал докладывать об этом деле лично Кудеснику и лично министру. — И повторил: — Кудеснику и министру, лично.

Медонос некоторое время молчал, все так же не сводя с него глаз. Потом пожал раменами:

— Хорошо, чародей. Мы займемся вашей таинственной трибуной. Попрошу вас погулять с часик по городу. В экипаже и пешком. Там где не слишком много народу. Но и не на пустых улицах. Сами понимаете…

Распрощались в самых изысканных манерах. Только что ланиты друг другу не облобызали.

И Свет поехал гулять по городу.

С прогулки он вернулся к обеду. Спросил Берендея:

— Гостей больше не было?

Гостей больше не было.

В трапезной опять распоряжалась Ольга.

— Забава ушла по делам, — сказала она удивленному Свету. — Отпросилась у эконома.

Наверное, отправилась искать нового хозяина, подумал Свет. Ну и пусть!..

— Хорошо!.. Подавайте.

После обеда он вновь взялся за «Волшебную теорию ментальностей». Но ненадолго — интерес к собственному Темному сектору куда-то пропал. Должно быть, поглотился оным сектором. Как старая изношенная ногавица бачком для мусора…

Взялся перечитывать «Счастье на двоих», вновь пытаясь разобраться, по какой причине Люба Казакова ушла от своего мужа.

Перечитал искомую главу. Темный лес!.. Ясно лишь одно — разлюбила. Это прямым текстом сказано. Но почему ушла?.. Умен ведь Сила Казак, умен и богат. Как чародей Сморода… Говорила, что ради сынушкиного счастья готова на все — и ушла! Аж сына бросила… А жизнь закончила под колесами поезда!..

Ему чудилось, будто, поняв Любу Казакову, он постигнет и Забаву Соснину. И наверное, постиг бы. Кабы не заснул.

Проснулся уже ближе к вечеру. Спустился вниз. Есть не хотелось. Отправился на кухню, сказал Станиславе, что обойдется ныне вечерним чаем. Забавы на кухне не было. Спрашивать, вернулась ли, не стал. Не под поезд же она бросилась! Сидит, наверное, в своей комнате, глаз не кажет. Можно было включить Зрение и проверить сквозь стену, но зачем?.. В последнее время девица, похоже, научилась ощущать, когда он ее прощупывает, возомнит еще себе, что хозяин беспокоится… Как Сила — за Любу, когда она со своим разлюбезным воеводой миловалась… Обойдется!

Заглянул к Берендею, подписал пару срочных счетов, предупредил, чтобы о всяких гостях докладывали немедленно. Особенно, коли из Ключграда… Вновь поднялся на второй этаж. И, проходя мимо кабинета, почувствовал инициацию волшебного зеркала.

Вызывал его Вышата Медонос.

— Уф, чародей, минут пятнадцать вас дожидаюсь.

Свет пожал раменами:

— Связались бы с другим зеркалом. Где дежурный колдун…

— А у вас все еще имеется дежурный колдун? Справно живете…

Шпилька!.. Ладно, брате опекун!

— Ну из палаты чародеев-то меня пока еще вывести не удалось. Так что платит казна.

Вышата проглотил ответную шпильку без внешней реакции.

— Вам, чародей, след немедленно приехать ко мне. Я выполнил обещанное. Для вас есть новости.

Да неужели, удивился Свет. Что же это за новости, буде вы решили враз их мне выложить?

Однако виду не подал:

— Сейчас же выезжаю, опекун!

В коридорах министерства в этот час уже царила полутьма, которую не могло рассеять уютное желтоватое сияние немногочисленных горящих светилен.

Вышата Медонос сидел в приемной собственного кабинета, за столом собственного секретаря.