Свора: Волчьей Тропой - Марк Адамов
«Ты мне нужен!» — твердил он, но Хлад ужимался, как последняя сосулька на козырьке по весне.
Йору знал, что может больше. Он видел это во сне. В ярком, горьком сне глазами Марадо. Даже нужные слова помнил — как помнил и тот окровавленный иней в душе, который не оттаял и к утру.
Но это ему и нужно было. Иней. Холод. Ледяная готовность убивать: не вставших на неправильном пути сельчан, но остервенелых охотников. Тех, кто желал смерти ему. Его спутникам. Его друзьям.
— Отворись, Хлад, — потребовал Йору, отпрыгивая от грозди жёлтых искр Артаиса. — Пурга
Глава 27
— Ты что сделал? — спрашивала Талаги, а страх наполнял серость её глаз.
Вряд ли она видела то же, что и Йору: как потоки ожившего инея поползли по сухой земле и обвили деревья, и эти завитки крошечных морозных снежинок, что падали сквозь кроны, порошили волосы и руки. Замёрзшая звезда разошлась в груди Йору мириадами колких лучей и с треском разорвалась, стоило ему приоткрыть врата.
Но Талаги это почувствовала. Холод вырвался наружу, объял поле битвы пеленой Пурги. Руки охотницы подрагивали: теперь от холода, а не от усталости. Шаги стали медленнее, уже не так рьяно рвались в бой клинки.
Только Йору остался свободен от морозного плена. И без того впереди на полшага, теперь он и впрямь двигался быстрее. Как нож в подтаявшем масле, он прорезал воздух и теснил Талаги всё дальше.
Охотница отступала. Защищаться она не привыкла и теперь едва поспевала выставлять скрещенные клинки под выпады его меча. По бокам вспыхивали молнии, но Артаис промахивался: должно быть, Пурга зацепила и его.
— Ах-х, сука! — Талаги захрипела.
Удар пришёлся в перекрестие двух её клинков и отбросил охотницу к дереву. Она налетела на ствол спиной. Удар отразился, толкнул её на Йору. Сотториец подсел и рубанул дважды: снизу и сверху. Сначала лопнуло Укрепление. Затем по мёрзлой земле покатилась рука, ещё сжимающая рунный клинок.
Талаги этого и понять не успела. Попыталась закрыться, но лишь выставила обрубок, из которого уже била кровь. Она скосила на него выкаченные глаза, с шумом заглотила воздух. Клинок Йору вошёл в её живот под самой диафрагмой, скользнул вдоль грудины. Не иначе — перо, что оставило багровый росчерк по самую шею.
Последнее биение усталого сердца удержало Талаги на ногах ещё один лишь миг. Она рухнула лицом вниз, а Йору даже не смотреть не стал. Лес уже озарился жёлтым заревом двух магических ядер, нацеленных на него.
Покуда держался Хлад, пора было прикончить и Артаиса.
Что-то изменилось. Воздух стал прозрачным, и последние обрывки тумана устремились наверх. Повеяло холодом: таким какой пробивается в щель под дверью в зимнюю пору. Из леса налетели морозные порывы, они пробрали Арачи до костей и сковали ноги.
Но и самой лютой зиме не обуздать ту ярость, которая в нём пробудилась. Жар свежей крови наполнял жилы, заставлял их оттаять. У живогора путь один: вперёд, пока от ног не останутся мясные обрубки с зубцами переломанных костей.
Молот нашёлся среди пепла рухнувших деревьев, совсем рядом с посеревшим навесом. Арачи схватил его на бегу и приметил цель.
Стерва с туманом из плаща укрылась в лесу, куда уже побежал Лаг Бо. Талаги — не видать. Подонок с посохом крушил деревья по ту сторону поляны.
Остался Зейлан. Вытянутый, длиннорукий, точно дитя подколодной ящерицы и не особо красивого человека. Он скалил острые зубы и размахивал цепью. Один конец крестом обёрнут вокруг куртки, второй — рыщет по лесу в поисках Висиды.
«Теперь охочусь тут я,» — решил Арачи, набирая воздух в грудь.
Крик приятно драл глотку, снова наполнившись сокрытым в груди жаром. Зейлан обернулся на него через плечо и скорчил костистое лицо. С заметным недовольством он подтянул цепь и приготовился встречать живогора.
Арачи дождался, пока плеть сотни звеньев устремится к нему. Отбил конец молотом с такой силой, что звон отразился от черепа изнутри. Цепь изогнулась, пошла волнами. Чередой изгибов она попыталась подсечь живогора. Он перескочил: раз, второй, третий, четвёртый.
Вместо рыка вырвался смешок. Это же — точно та тупая игра с верёвкой, которую любили шаадамарские девки.
Зейлан издал клич, потянул цепь. Теперь разящая сталь налетела сзади. Арачи успел выставить молот, отвёл первую петлю. Вторая просвистела над головой, когда он пригнулся. Третья саданула по плечу, четвёртая подсекла ноги.
Он воткнулся лопаткой в землю, тут же кувыркнулся влево. Вовремя: конец цепи дважды хлестанул по месту, куда упал живогор парой вдохов раньше.
«К такой суке Висиде не подобраться, — успел подумать Арачи. — Понятно, чего он за неё так взялся.»
Чары не только делали цепь крепче: она жила сама по себе, изгибалась так, как никогда не смогла бы без рун. Она не просто лязгала — она скрежетала, будто голодный зверь, готовый разорвать жертву.
Молот Арачи без устали взлетал, опускался, прокручивался и парировал. Ничем не хуже поганой безделушки Зейлана.
Змеерылый пустил цепь по земле. Арачи её перепрыгнул и нырнул за дерево. Затрещала пепельная кора под ударами заряжённых магией звеньев. Размахнуться было сложно, и Зейлан хлестанул напролом. Усталый ствол скрипнул глубокими выбоинами, завалился набок. До земли вновь долетели лишь потоки пыли.
Бегать Арачи надоело. Скоростью такое гибкое, стремительное орудие не побороть, даже возожги Арачи кровь. Тут нужна сила, тупая и прямая, и у него как раз её хватало.
— Р-р-а! — клич раздул пылающие лёгкие.
Живогор побежал навстречу, и Зейлану пришлось спешить: уже не вскружить игривую спираль, когда молот вот-вот размозжит лицо.
Дальний конец цепи встал перед лицом Зейлана и принял удар, но молот её продавил и впечатал в худую щёку. Сверкнули каблуки на башмаках уродца, и он полетел спиной к поляне. Затылком треснулся о последнее дерево на пути, сполз туда, где должны быть корни. Но цепь ещё держалась в воздухе, готовая защищать хозяина.
Пока Арачи пробивался сквозь её завитки, Зейлан сумел встать.
Слева подмога пробивалась и к живогору: это Тална широкими скачками перемахивала через камни и расщелины, что возникли от града ударов. Арачи глянул на неё, качнул головой:
— Не надо!
— Туда! — воскликнула красноволосая недотрога в ответ. Палец её указывал на слепящее пятно солнца у края поляны.
Зейлан завидел Талну, провёл длинным языком по зубам. Он попытался направить орудие ей навстречу, но Арачи выставил молот. Звенья
