Никому и никогда - Loafer83
— Мне туда нельзя идти? — жалобно спросила она, зверь рядом заворчал, как ей показалось, одобрительно. — Направо? А, налево, да?
Зверь ткнул ее мордой в бок, подтверждая догадку, и тут же скрылся, не дав и доли секунды, чтобы себя рассмотреть. — Эй, ты куда?
Но не успела она оглядеться, как сверху обрушился поток воздуха. Нечто огромное надвигалось справа, гул нарастал, переходя в невыносимый шум. В слепящем свете прожектора Она разглядела зеленый вертолет с двумя пулеметными турелями под крыльями, не хватало ракет, чернели оскалом гнутые полозья. В лицо ударил второй прожектор, давление воздуха от пропеллера усиливалось, и Юля повалилась на асфальт, закрыв голову руками. А ей казалось, что это у нее в ушах гудит от голода и боли, а это за ней летел вертолет.
— Бей, бей в него! — сквозь свист пропеллера, Юля расслышала крики военных. Они выскочили из зависшего вертолета, стреляя куда-то в темноту. — Бей волка!
— крикнул над самым ухом визгливый голос. — Оставь! А ты вставай, вставай, дура!
Военный схватил Юлю за капюшон и потащил к вертолету. Она спотыкалась, теряя сознание от страха, тычки дула под ребра придавали сил, и Юля стала понемногу злиться — это всегда помогало.
В вертолет она залезла сама, оттолкнув верзилу с автоматом. Лиц военных не было видно, все в шлемах и балаклавах. В вертолете она оглохла, не понимая команд, пока кто-то не усадил на скамью и не нахлобучил наушники. Приятная ватная тишина заполнила голову, слышался свист пропеллера, негромкий, даже приятный. А еще здесь было тепло, и ей стало настолько все равно, что они подумают, и Юля прилегла, прислонившись к какой-то балке или ребру фюзеляжа. Мучительно хотелось спать, и Юля отключилась с улыбкой, думая о том, что волка они не убили, точно не убили, она бы почувствовала. Желтые глаза смотрели на нее с сочувствием, полные любви и нетерпения, очень знакомые глаза.
Яркий болезненный свет, и ничего больше, кроме него. Сквозь ушную вату пробиваются странные хлюпающие звуки, отдаленно похожие на голоса. Свет все ближе, кажется, что он жжет лицо, пытается прожечь веки и дальше, до затылка. От жара становится нестерпимо больно, и Юля просыпается.
Она не понимает где лежит, и почему руки и ноги стянуты широкими ремнями так, чтобы нельзя было пошевелиться, но не до боли, не до пережимания артерий. Пальцы слегка онемели и покалывают, но это терпимо, по сравнению со светом лампы, которой ей светят в лицо, еще немного, и металлический абажур коснется ее кожи.
— Уберите! Уберите лампу! — пытается закричать Юля, но из груди вырывается глухой стон, она зажмуривается до красных пятен, но это слабо помогает от уродливого бесстрастного света.
— Очнулась, коматозница, — просипел женский голос.
— А я тебе что говорила? — прокуренным голосом ответила другая, Юле показалось, что она улыбнулась. — Ничего, жить будет.
— Не знаю, хорошо ли это для нее, — хмыкнула сиплая и подергала Юлю за плечо. — Давай, милая, открой глазки. Мы же знаем, что ты уже не спишь.
Юля открыла глаза. Прямо на нее смотрел низкий потолок, когда-то он был белым, в проплешинах между желто-бурыми проливами она разглядела чистую известку. Кровать жесткая, металлическая сетка скрипит при малейшем движении, ремни больно врезались в кожу, предостерегая от любого движения. Она лежит на шершавом белье, на нее что-то надето, вроде пижамы, но из очень грубой ткани. Здесь тепло и немного душно, но тепло, а еще до коликов хочется в туалет, и эта мысль затмевает другие. Она думает, что кто-то раздел ее, чтобы переодеть в эту робу, или она сама на автомате это сделала? Она бледнеет, потом краснеет от этих мыслей, но и они исчезают под давлением мочевого пузыря. Скосив глаза, Юля видит в паре метров двух женщин, больше похожих на низкорослых мужчин. И все же это женщины, о чем свидетельствуют длинные серые юбки, выбивающиеся из-под бежевого халата, простые серьги в ушах и что-то вроде прически. Они стрижены одинаково, волосы не ниже плеч, но каждая старалась сделать что-то с волосами, у той, что с большим лицом, волосы стояли дыбом, напоминая одичавший куст.
— Мне надо в туалет, пожалуйста, — слабо попросила Юля.
— Не положено, приказано не развязывать, — ответила сиплая, поправляя куст.
— Я не могу больше терпеть, — простонала Юля, голова кружилась, начинались слабые судороги и ползучая паника.
— Да ладно, куда она отсюда сбежит? — женщина с прокуренным голосом мягко улыбнулась Юле. Несмотря на грубое лицо, стало заметно, что она добрый по натуре человек, втиснутый в эту форму и в это злое тело.
— Да я не спорю, лишь бы этот красавчик не увидел, а то нам влетит, — сиплая скривилась, сделав странное лицо. Женщины рассмеялись, и Юля поняла, что на самом деле они молодые и веселые девушки, но слепленные из какой-то грубой и жестокой серой глины.
Сиплая с кустом расстегнула ремни, помогая подняться. Юля едва не рухнула на пол, такой же серый и шершавый, как в подвале, если бы сиплая не подхватила ее. Что-то шутя про скелет в пижаме, сиплая помогла надеть резиновые сапоги. Юля очень удивилась, но промолчала, оберег слегка уколол ее, останавливая вопрос. Она ощупала шею и грудь, но оберега там не было, хотя она его чувствовала, будто бы он спрятался в ней, затаился и подсказывает. Почему-то ей стало смешно от этого и приятно, Юля улыбнулась, девушки с невообразимыми прическами улыбнулись в ответ. Юля хотела спросить, что на голове у второй, но таких слов она не знала, да и как описать взрыв на чулочной фабрике, накрытый чугунным котлом?
Они вышли в коридор, Юля оглянулась, в первый раз рассматривая свою палату или камеру, сложно было точно понять. Дверь массивная, но не железная, со смотровым окном. В палате, так похожей на камеру, кровать и раковина, больше ничего нет, даже узкого окна с ржавой решеткой — унылый каменный мешок.
— Это тебе еще палату-люкс выделили, — пояснила сиплая с кустом. — Обычно кидают в общий мешок, там и кроватей нет.
— Ты поосторожней, а то много болтаешь, — вторая с настороженностью посмотрела на странные серые щиты, развешанные по коридору в бессмысленном порядке каждые пять-шесть метров. От щитов воняло жженой проводкой, точно так же, как дома, когда мама включила в старые розетки сразу два масляных обогревателя. — Слышишь, как гудят?
— А что это такое? — с интересом спросила Юля, любопытство пока взяло вверх, идти, судя по всему, еще долго, коридор не заканчивался, петляя в разные стороны, будто бы они шли по норе
