Маргарет Уэйс - Сын Китиары

– Он прав, – неожиданно решительно заявил Стурм. – Это – наш долг. Танин, как будущих рыцарей Соламнии, спасти женщин.

– А что скажет младший брат? – спросил Танин.

– Моя обязанность как мага Белой Мантии – помочь этим людям, – произнес Палин, ощущая себя ханжой. – Всем этим людям, – добавил он.

– Кроме того, это – дело чести, друзья, – серьезно сказал Дуган. – Вы ведь проиграли спор. Да и корабль гномы отремонтируют только через несколько дней…

– Да и женщины, вероятно, будут очень благодарны, – вставил Стурм.

– Ладно, мы идем! – сказал Танин. – Хотя я предпочел бы встретиться с драконом, чем сражаться с силой какого–то странного Камня.

– Ха, с драконом! – повторил гном с кривой улыбкой, которую Танин, к счастью, не заметил.

Братья и гном подошли к вождю, который развешивал сушиться белье и косился на кипящий горшок, что собирался убежать.

– Слушайте! – громко объявил Танин, жестом подозвав к себе воинов деревни. – Мои братья, гном и я направляемся в замок князя Гаргата, чтобы забрать Серый Камень. Кто–нибудь из вас пойдет с нами?

Переглянувшись, воины замотали головами.

– Ладно, – раздраженно продолжил Танин. – Кто–нибудь пойдет с нами проводником? Вы можете вернуться, когда мы доберемся до замка.

Воины снова замотали головами.

– Тогда мы направляемся одни! – яростно крикнул Танин. – И мы либо вернемся с Камнем, либо погибнем в замке!

Развернувшись на месте, старший брат гордо зашагал из деревни, а его братья и гном пошли за ним. Однако, пока шли, они видели, что воины мрачно смотрят на них, и слышали ропот. Многие потрясали им вслед кулаками.

– Они явно недовольны, – сказал Танин. – Особенно от того, что вся опасность выпадает только нам. Что они говорят?

– Думаю, они только сейчас поняли, что женщины, вероятно, будут весьма благодарны, – тихо ответил Дуган.

Глава 5. Дело чести

Стурм впоследствии настаивал на том, что Танину следовало понять, что происходит, и удержать гнома от игры в ту ночь. Танин ответил, что Стурм вообще должен помалкивать, так как все это проспал. Но Палин напомнил братьям, что оба они находились тогда под влиянием Серого Камня, так что что–либо сделать, вероятно, было нельзя.

Они шли весь день, легко продвигаясь сквозь джунгли по тропе, которая существовала явно уже много лет. Основную проблему представляла собой нестерпимая жара. Стурм и Танин вскоре сняли с себя доспехи и взвалили их на спину и убедили наконец Палина избавиться от белого балахона, хотя юный маг долго возражал, не желая путешествовать по неизведанным краям в одних подштанниках.

– Послушай, – сказал наконец Танин, когда Палин готов был рухнуть на землю. – Насколько нам известно, женщины тебя здесь не видят. Повесь свои мешочки с зельем на пояс. Перед тем как дойдем до следующей деревни, мы всегда успеем одеться.

Палин неохотно согласился и, если не считать того, что ему пришлось выслушать несколько шуточек Стурма насчет его тонких ног, был рад, что сделал это. В джунглях, по мере того как солнце поднималось, становилось все более душно. Краткие ливни немного охлаждали братьев и гнома, но в конце концов лишь увеличивали влажность.

Дуган, однако, упорно отказывался снять с себя даже шляпу, уверяя, что для гнома жара – ничто, и подсмеивался над людьми из–за их слабости. Правда, и у самого лицо заливал пот, а с усов и бороды стекали крупные капли. Он упорно шагал, будто ожидая того, чтобы кто–нибудь из братьев что–либо сказал, и часто ворчал, что они его задерживают. Однако Палин заметил, как Дуган не раз, когда он думал, что его не видят, опускался на камень, обмахивался шляпой и промокал лицо бородой.

Когда путники добрались до следующей деревни, все они – даже гном – так измотались, что им едва хватило сил снова надеть одежду и доспехи затем, чтобы впечатлить своим видом. Весть об их прибытии уже донеслась каким–то, таинственным образом (Палину показалось, что он понял, почему они постоянно слышат загадочный барабанный бой), так как их встретили мужчины деревни и дети. Мужчины глядели на пришедших холодно (хотя глаза многих вспыхнули при виде доспехов эльфов), дали им воды и пищи и указали хижину, в которой они могут провести ночь. Танин произнес пламенную речь о штурме замка Гаргата и вызвал добровольцев..

Ответом были лишь мрачные взгляды, шарканье ног и бормотание: «Не могу. У меня варится цыпленок…»

Поскольку другого братья и не ожидали, они сняли доспехи, разделись и легли спать. Сон их ничто не потревожило, если не считать каких–то крылатых плотоядных насекомых, явно обожающих человечину, и еще одного происшествия.

Около полуночи Танина разбудил гном, дергая за плечо и громко крича в ухо.

– Штоткоэ? – заспанно пробормотал Танин, нащупывая меч.

– Нет, положи меч, – торопливо заговорил гном. – Мне просто нужно кое–что узнать. Ты, я и твои братья – мы ведь товарищи, правда?

Танин вспоминал потом, насколько он вообще мог что–то вспомнить, что гнома очень это волновало, так как он несколько раз повторил свой вопрос.

– Мда, товарищи, – промычал Танин, перекатываясь на другой бок.

– Все мое – ваше, а ваше – мое? – не унимался гном, заглядывая в лицо молодого человека.

– Ну да, – Танин провел по лицу рукой, отмахнувшись от присосавшегося насекомого и бороды гнома.

– Спасибо, друг. Спасибо, – радостно сказал Дуган. – Вы об этом не пожалеете.

Танин потом уверял, что слова гнома: «Вы об этом не пожалеете», зловеще преследовали его во сне, но он слишком устал, чтобы проснуться и обдумать ситуацию.

В результате времени подумать у него оказалось больше чем достаточно, когда утром он проснулся и обнаружил, что к горлу приставлен наконечник копья, а вокруг стоят несколько рослых воинов. Быстро брошенный взгляд убедил его в том, что братья находятся в сходном положении.

– Стурм! – позвал Танин, не смея пошевелиться и держа руки на виду.

– Палин, проснитесь!

Братья тут же проснулись и удивленно уставились на воинов.

– Танин, – произнес Палин, стараясь говорить спокойно, – что происходит?

– Не знаю, но собираюсь это выяснить! – Танин сердито отбил рукой наконечник копья. – Что за ерунда? – спросил он, начиная вставать. Наконечник копья снова был у горла, но на этот раз к нему присоединились еще два – один уткнулся в грудь, другой в спину.

– Скажи им, что, как бы ни были женщины благодарны, нам все равно, – попросил Стурм, глотая слюну и тщетно пытаясь отползти назад. Копье следовало за ним. – Мы собираемся стать рыцарями! Мы дали обет безбрачия…