Ярослав Хабаров - Королева умертвий

Таким образом, они с Кодэлом договорились о продолжении приятной вечеринки без лишних слов. По правде говоря, они вообще это не обсуждали. Просто обнялись и направились к портшезу, возле которого сидели на корточках носильщики — рабы Тегамор.

Магиня и лич забрались в носилки, достаточно просторные, чтобы Тегамор имела возможность пригласить в них кого-либо по своему выбору. Тегамор нравился путь через ночной Соултрад. Город, где никогда не бывает по-настоящему светло и где никто никогда по-настоящему не спит. Здесь закрывают глаза лишь для того, чтобы мгновенно распахнуть их. Здесь опускаются на ложе лишь для того, чтобы чуть-чуть набраться сил и тотчас же вновь начать их расходовать. Опасность грозила отовсюду, и Тегамор приятно было ощущать себя важным элементом этой непреходящей опасности — для простых смертных, разумеется.

Когда Тегамор и Кодэл вошли в дом, странное и неприятное ощущение слежки усилилось. Оно стало почти невыносимым. Тегамор послала мысленный импульс своему бывшему пленнику, требуя, чтобы он не медленно прекратил. «Уйди из моего дома!» — приказала она в досаде.

«Не могу, — донесся издалека голос Эгертона. — Я слишком слабый маг, прелестница. Моих силенок не хватает для того, чтобы разорвать связь, которую ты сама же и установила. Что это у тебя на заднице? Лицо? Как-то ты его помяла… Впрочем, теперь оно не слишком отличается от того, которое украшает твою хорошенькую многомудрую головку…»

«Эгертон! — Тегамор едва не плакала. Она была так огорчена и раздосадована, что едва не заговорила с ним вслух и лишь усилием воли сдержалась и продолжила диалог мысленно: — Грязный тоаданец, убирайся из моей головы!»

«Я не в твоей голове и даже не в твоей заднице, от чего да спасет меня Дзар!»

И стоило ему упомянуть огненного бога, как Тегамор действительно почувствовала довольно сильное жжение у себя сзади. Этого только не хватало! Он еще и ухитряется накладывать на нее заклятия!

«Вон!» — мысленно крикнула она.

«Слушаю и повинуюсь», — проговорил Эгертон с напускной почтительностью.

Ей показалось, что он действительно отступил. Во всяком случае, она больше не улавливала его близости.

С облегчением Тегамор позволила личу снять с себя одежды. Она знала, что лич непременно сделает попытку обратить ее в не-мертвого мага — личи вообще любят подчинять себе других. Но Тегамор — не смертная, не какая-нибудь обычная женщина… Ночь любви обещала быть интересной, полной опасности и единоборства, магического и сексуального.

Со вздохом наслаждения она, обнаженная, растянулась на черных шелковых простынях. Второе лицо уже начало умирать. Ну и хорошо. Оно ей уже изрядно надоело своими вздохами и попытками строить глазки проходящим мимо мужчинам. Теперь оно было вдавлено в простыни. Тегамор не было до этого никакого дела.

Она могла бы, конечно, сохранить лицо, бережно снять его и потом приживить обратно той рабыне, над которой была произведена эта операция, — но зачем? Лишняя волокита. Поживет и без лица.

При виде кинжалов, вживленных под груди Тегамор, лич даже застонал от восхищения. Он потянул за одну из рукоятей, причиняя Тегамор боль. Магиня выгнулась дугой и провела ногтями по щеке лича.

«Наподдай ему!» — азартно посоветовал неожиданно выскочивший из небытия Эгертон.

Тегамор содрогнулась всем телом. Такого она никак не ожидала.

«Чего ты ждешь? Оторви ему голову! — предлагал Эгертон. — А потом возьми его за…»

«Убирайся! Тварь! — Тегамор вскочила, отбросив лича, и заметалась по комнате. — Негодяй! Раб! Ненавистный ублюдок!»

Она хватала то шкатулки с драгоценностями, то инкрустированные кувшинчики, то изящные шары-светильники, бросала их в стену и при этом, позабыв о необходимости блюсти тайну, вопила:

— Вон! Вон из моего дома! Пошел вон! Никогда больше не появляйся! Я же тебя отпустила! Я тебя выгнала!

«Ты издевалась надо мной, — звучал в ее голове голос Эгертона. — Ты пыталась видоизменить меня физически. Ты ставила надо мной свои гнусные эксперименты. Теперь ты поплатишься за все».

Один из тяжелых металлических шаров угодил личу в лоб. Хрустнула кость, лич разъяренно вскочил.

— Это уж слишком! — закричал он и набросился на нее.

Но магиня, обнаженная, разъяренная, вся залитая потом, выбросила вперед руки и прокричала заклинание. Лич не успел поставить заградительный щит, чтобы отразить заклятие, и магиня буквально испепелила его. А затем, вскочив на кучу пепла босыми ногами, принялась расшвыривать останки незадачливого лича и при этом вопить:

— Ты доволен? Ты доволен? Ты доволен?

Но Эгертон не отзывался. Он как будто снова исчез, и это привело Тегамор в состояние полного исступления.

Эгертон понимал, что не стоит приступать к серьезному разговору с женщиной, которую ты лишил вожделенного секса и которая была тобой разъярена до невменяемости. Он выждал несколько дней, никак не проявляясь и стараясь не напоминать Тегамор о своем существовании. Он не был настолько наивен, чтобы предполагать, что она не знает о том, как он за ней наблюдает. Он ведь не может не видеть ее. Связь, установившаяся между ними, была такова, что ему передавались ее эмоции, он даже получил возможность читать некоторые ее мысли.

Между тем и Тегамор начинала видеть то, что происходило с Эгертоном. Это угнетало ее едва ли не больше, чем его способность присутствовать в ее доме.

Тегамор видела черные, вонзающиеся в низкое небо башни и огромные, титанические стены, мрачные, как ночь. Видела марширующих солдат. Целые орды солдат — умертвий, нежити, скелетов, вампиров, уродов, жабоидов, кваггеров и всевозможных извращенных существ, вроде человеконасекомых. Они носили броню из выделанной кожи чудовищ. Почти все доспехи были украшены острыми шипами — вероятно, когда-то эти шипы принадлежали монстрам, с которых сдирались шкуры для того, чтобы изготовить доспехи для армии Шаггона.

Шагат Эгертона был сравнительно невелик. Укомплектован он был теми же созданиями Тьмы. Эгертон неплохо управлялся с ними. Он считался не то вампиром, не то извращенным магом, как поняла Тегамор. Лишь один раз к Эгертону подошел какой-то офицер с широкой жабьей мордой, коротким мускулистым торсом и кривыми ногами. Офицер этот принялся задирать Эгертона, допытываясь, откуда же взялся эдакий красавчик.

— Неужто твои ребята слушаются тебя? — квакал он, издеваясь. — По-моему, они только об одном и мечтают — как бы сожрать тебя на обед.

— Не твое дело, жабье рыло, о чем мечтают мои солдаты, — ответил Эгертон. — Убирайся-ка ты отсюда подобру-поздорову.