Елизавета Дворецкая - Солнце Велеса

Молинку уложили между двумя сестрами, Лютава устроилась на краю лежанки, положив сулицу на пол так, чтобы легко могла схватить. Она намеревалась сторожить до рассвета, но когда приблизилась полночь, сразу поняла, о чем говорила Любовида: неодолимая истома сковала все тело. Сознание плыло, потяжелевшие веки опускались сами собой. Сон был наведенным, она отчетливо видела это, но у нее не хватало сил его сбросить. И чары исходили не от человека, а от какого-то иного, более сильного существа. Так же Семислава не могла одолеть чар, которые накладывал на нее сын Велеса, – сковывая по рукам и ногам, не давая развернуться ее собственным способностям…

– Не спи! – вдруг гулко произнес внутри ее сознания знакомый низкий голос.

Где-то рядом распахнулась пропасть: Лютаву облил мгновенный ужас, что-то огромное, черное надвинулось на нее, грозя поглотить. Но эта же чернота была источником новых, свежих сил. К ней на помощь пришел дух-покровитель: она не могла даже сама позвать его, но он пришел без зова, чувствуя, что ей нужна подмога.

– Проснись! Вставай! – низким голосом рокотала чернота. – Проснись, Лютая Волчица, враг твой близко!

Встряхнувшись, Лютава сбросила вязкие чары наведенного сна, и они рассыпались, как насквозь прогнившая ткань. Она соскочила с лежанки, одновременно хватая с пола сулицу. И увидела.

Сквозь кровлю избы просачивалось облако пламенеющих искр. Казалось, идет огненный дождь, и Лютава невольно отпрянула, чтобы не обжечься. А искры собрались тесной стаей и вдруг слились в человеческую фигуру.

Лютава даже оторопела, хотя ждала чего-то подобного. Перед ней стоял княжич Ярогнев! Она хорошо помнила эту статную фигуру, лицо с правильными чертами, мягкую ложбинку на подбородке, большие ясные глаза, кудри, красиво обрамляющие прямоугольный лоб… Вот только кудри имели цвет пламени и в глазах вместо небесной голубизны горел тот же огонь. Парень был обнажен, а в чертах красивого лица жило немного дикое, хищное и притом веселое выражение. У того Ярко, что на Зуше, она никогда не замечала подобного. От этого все лицо ночного гостя стало жестким, и его красота не прельщала, не обманывала – это было очень опасное существо.

– О, думал одну забаву найти, а вас тут две, – негромко произнес гость, и в его голосе послышался далекий отзвук небесного грома.

В душноватой полуземлянке повеяло свежим запахом грозы, от фигуры подложного Ярко исходили волны силы – горячей, неукротимой, вольной, способной поднять в вышину или с одного удара вбить в землю. Он посмотрел на Лютаву и обворожительно улыбнулся – и даже в улыбке его было нечто жесткое и хищное, отчего вся его нечеловеческая природа проступила еще яснее.

– Ты мне не нужна сейчас, красавица, в другой раз к тебе приду, коли пожелаешь. А пока место мне освободи. Нечего девице рядом с ладой моей лежать.

– Нет тебе здесь лежанья, Змей Летучий! – гневно ответила Лютава. Справившись с первым изумлением, она рассердилась и была готова к бою. – Уходи, пока цел!

Змей засмеялся, глядя на сулицу в ее руке, приготовленную для удара.

– Вот ты какая! Волчица Лютая, по следу идущая! Что же ты такая злая? Все равно я свое возьму, сколько мне ни грози! Лада моя по мне тоскует, слезы льет, на свет белый не глядит, людей сторонится! Я один ей отрада, а без меня не будет ей радости ни днем при солнце, ни ночью при месяце. Не губи сестру, пропусти меня!

– Без тебя обойдемся! У нее есть жених, зимой замуж пойдет. Не нужен ты ей. Уходи!

– Пропусти меня, Волчица! – стал просить Змей, медленно приближаясь к ней. Его мягкие, плавные движения завораживали, он словно перетекал по воздуху, но Лютава настороженно следила за его движениями, готовая в любой миг отразить выпад. – А я тебе отплачу. То, что хочешь знать, открою. Ведь ты сама замуж не идешь, судьбу свою ждешь. Хочешь, научу, где ее найти?

Лютава на миг растерялась. Она знала, что Змею Летучему нельзя верить, да и не могла она отдать ему сестру даже в обмен на самые сокровенные и важные тайны. Но само то, что стоящее перед ней существо знает тайну ее собственной судьбы, так потрясло ее, что она не нашлась с ответом.

А лицо Змея начало меняться: черты словно размягчились, «поплыли», готовясь стать другими… Змей Летучий с легкостью принимает тот облик, который хранит в сердце и желает увидеть стоящая перед ним женщина. К Молинке он являлся в облике Ярко, а ради Лютавы готов был стать… Кем?

Она не успела этого узнать. Сгусток темноты прыгнул из угла на Змея. Змей вскрикнул и отшатнулся, изогнулся, как не смогло бы ни одно живое существо, избегая пасти тьмы. В темноте мелькнули белые искры зубов, багряный огонь глаз – на миг Лютаве померещился огромный волк, черный, как грозовая туча, полный мощи Нави.

Он снова прыгнул, Змей отпрянул, извиваясь, его огненные кудри встали дыбом, руки обратились в крылья, а нижняя половина тела вдруг сделалась змеиным хвостом, одетым блестящей золотистой чешуей. Взмыв под самую кровлю, Змей рассыпался роем огненных искр, а искры, словно стая мелких горящих мошек, вылетели в окно.

В избе снова воцарилась темнота. Черный волк исчез, гулкая пропасть разом захлопнулась.

Лютава опустилась на лежанку: ее не держали ноги, внутри была холодная пустота. Так всегда бывает: Навь и его обитатели входят в тебя, наполняют нечеловеческой силой, дают возможность свернуть горы – а потом уходят, унося и свою силу, и твою собственную в качестве уплаты за помощь.

Но и сегодня, как во все другие дни, эта плата не казалась Лютаве слишком высокой. Земля исполнена неисчерпаемой мощи и щедро делится со своими детьми: уже скоро ей станет легче, зато без помощи своего духа-покровителя она не сумела бы прогнать Змея Летучего. Того гляди сама стала бы его жертвой вслед за Молинкой.

И Змей Летучий так легко не отстанет. Для этого сама Молинка должна была преодолеть свою тоску, забыть Ярко или хотя бы спокойно и терпеливо, без слез и жалоб, ждать встречи с ним. А сейчас ее душа представляла собой один призыв, крик, на который Змей Летучий не мог не откликнуться, ибо такова его природа. Он летит на женскую жажду любви, как мотылек на огонь или голодный хищник на запах крови.

И следующие ночи Лютава проводила рядом с Молинкой. Змей Летучий больше не показывался ей в человеческом облике, прилетал роем огненных искр, но ей удавалось прогнать его – за ней стояла сила черного волка Нави. Но не может же это продолжаться вечно! Молинка все худела и дурнела, румянец сошел; она почти не показывалась из дома, и в Ратиславле уже стали поговаривать, будто в земле вятичей ее сглазили. Лютава, ночами сторожа сестру, не высыпалась и тоже изо дня в день ощущала возрастающую усталость. От этого она стала злой и раздражительной и в ответ на расспросы сродников огрызалась.