Андрей Астахов - Повелитель кошек

— Так милорд… догадался?

— С первого мгновения, как только увидел тебя и ее. Ты действительно необыкновенный маг, если тебе служит гаттьена. Ступай.

Уитанни встретила меня радостной улыбкой.

— Я теперь рыцарь, — сообщил я девушке. — Рыцарь, о как! Из грязи в князи.

— Ллеу фрруанн, — промурлыкала Уитанни, и в ее голосе прозвучала какая-то неожиданная ирония. — Ньяр тьенн мгррау овай йоста.

— Ага, все понятно. Жаль, что я не говорю на твоем кошачьем языке. Барон велел мне собраться, сегодня мы выступаем. Так что скоро сможешь побегать на свежем воздухе.

Уитанни опять улыбнулась и сверкнула глазами — похоже, она прекрасно меня понимала. Я улыбнулся ей в ответ и занялся сборами. Вещей у меня кот наплакал, так что все, что мне предстояло сделать, так это собрать в сумку зелья. Чтобы хрупкие керамические флаконы не разбились, я завернул каждый в тряпку. Запихав флаконы в сумку, я положил сверху хирургический набор и книгу Аль Сардони (вдруг пригодится?) и посмотрел на Уитанни. Девушка с истинно кошачьим вниманием следила за вороной, устроившейся на коньке крыши в нескольких метрах от окна нашей комнаты.

Глядя на гаттьену, я вдруг подумал о том, какое же невероятное приключение выпало на мою долю. И что бы я сказал человеку, который пришел бы ко мне в офис на улице Жукова и начал рассказывать все то, что на самом деле случилось со мной. На мгновение у меня появилось чувство, что я просто-напросто сошел с ума и все, что я вижу вокруг — всего лишь видения, порожденные моим больным воображением. Но тут в мои мысли вошел оруженосец Тьерри, сообщил почтительно, что барон ждет нас к завтраку, и мы с Уитанни отправились вслед за ним в трапезную.

В полдень отряд выступил из замка. Пятьдесят человек, половина людей Бриша, — каждый с запасной лошадью, — плюс ручные вильфинги, и сам барон возглавил экспедицию, оставив замок заботам своего эконома. Воины Бриша были вооружены до зубов, и я с удивлением отметил, что кроме разнообразного холодного и метательного оружия, от палашей, пик и секир до арбалетов, у некоторых из них имеются еще и самопалы, хоть и довольно грубой работы. Я уже видел во дворе замка Бриша кулеврины, но ручного огнестрельного оружия мне еще не приходилось встречать в этом мире, потому не удержался и спросил у барона, как давно они используют подобные штукенции.

— Удивлен? — Бриш засмеялся. — Это все Лордер, добрая ему память. Это он в свое время пронюхал один из секретов Ордена — рецепт изготовления адского зелья. Он же изготовил первый самопал. Мне эти штуки не очень по сердцу, вони, дыма и грохота от них много, а урон небольшой. Однако у меня нет выбора — хороших луков и арбалетов у нас немного. Самопалы в какой-то мере восполняют эту нехватку.

Барон со свитой поехал дальше, оставив меня размышлять над новой загадкой — в этом мире, оказывается, знают о порохе и его свойствах. Используют крепостные пушки и примитивные фитильные ружья. Если сопоставить мир Вальгарда с нашей цивилизацией, получается где-то век четырнадцатый. Странное совпадение — как раз в четырнадцатом веке по нашему летоисчислению Уильям де Клерк оказался в этой реальности. Однако почему орденские охотники у Норты охотились за гаттьеной без огнестрельного оружия? То ли оно еще не всем доступно, то ли неэффективно. А если его бесполезно применять против оборотней, то в чем причина?

Нам с Уитанни выдали лошадей, и я с удивлением обнаружил, что гаттьена очень ловкая наездница. Впрочем, чего удивляться — кошачья ловкость во всем проявляется. Еще неожиданнее было то, что лошадь, казалось, совершенно спокойно восприняла такую необычную всадницу. Зато вильфинги, почуяв Уитанни, буквально не сводили с нее глаз. Мне это очень не понравилось.

Люстерхоф был с нами. Охотник поздравил меня с новым титулом и заметил, что с самого начала предлагал мне служить Бришу.

— Ты был прав, Ромбрандт, — сказал я ему. — А мне моя глупость стоила больших неприятностей.

— Один совет, парень, — сказал Люстерхоф, подъехав ближе и понизив голос. — Я знаю человека, который сейчас выполняет у Бриша обязанности Псаря. Он неплохой маг, но до Лёца ему далеко. Бьюсь об заклад, что он не всегда может справиться с этими тварями. Поэтому следи за тем, чтобы твоя гаттьена не сцепилась с оборотнями барона.

— Она не сцепится, — пообещал я, посмотрев на Уитанни: женщина-кошка держалась справа от меня, закрыв голову капюшоном. — Но я беспокоюсь о том, что случится, если мы натолкнемся на орденских вильфингов. Не затем я ее спасал, чтобы позволить погибнуть.

— Все возможно, — Люстерхоф пожал плечами. — Но она всего лишь гаттьена. Ты, как я посмотрю, привязался к ней.

— Ты когда-нибудь держал дома кошек, Ромбранд? — спросил я.

— Нет. Ненавижу кошек.

— А я их люблю. Очень.

— Оно и видно, — заметил Люстерхоф и, махнув мне рукой, отъехал в голову колонны.

— Драннак ан-драэхх фьенна, — сказала Уитанни с презрительной гримаской. Я так понял, ее слова относились к Люстерхофу. Мне было нечего ей ответить, и я просто пожал плечами, еще раз сказав самому себе, что неплохо бы на досуге озадачиться изучением языка этих странных созданий.

Весь день мы ехали по сырой пустынной дороге, и я был предоставлен самому себе. Лишь на закате отряд остановился на ночлег на вершине большого холма с уже знакомым мне кромлехом, в центре которого красовался каирн из белых камней. Воины поставили шатер для барона как раз рядом с ним. Я стоял, держа своего конька в повод, и наблюдал за их работой, и тут ко мне подошла Уитанни.

— Уитанни фринн аэ-мьярр, — сказала она, показав рукой в сторону горизонта. Я так понял, что моей подружке пришло время принять вторую сущность, и она не желает, чтобы это видели люди барона.

— Конечно, иди, — разрешил я, думая о своем. Гаттьена благодарно улыбнулась и побежала к подножию холма. В ее беге было столько грации и изящества, что я залюбовался ей. И не я один — многие воины барона проводили Уитанни весьма выразительными взглядами.

— Эй, Кириэль!

Я обернулся. У одного из менгиров стоял Люстерхоф и махал мне рукой.

— Идем, барон тебя желает видеть, — сказал он.

Я передал своего коня одному из солдат и пошел к шатру. Барон полулежал в походном шезлонге с кружкой вина в руке. Кроме Бриша в шатре были оруженосец Тьерри и невысокий темноволосый человек с круглым бледным лицом, облаченный в куртку из вареной кожи и высокие сапоги.

— Входи, Кириэль, — пригласил барон. — Хочу побеседовать с тобой.

— Всегда к услугам милорда, — сказал я и поклонился.

— Это Лабиш, мой Псарь, — пояснил барон, показав на человека в кожаной куртке. — Он жаждет услышать твою историю.