Наследник огня и пепла. Том IХ - Владислав Добрый
— Значит, и вас тоже он может звать… — непонятно буркнул страж. — Оставь это. И это. И проходи.
Из сторожки выглянула бородатая рожа помоложе — судя по медовому цвету бороды. Посмотрела, как я прислоняю к стене Крушитель, на который указал седобородый, отстёгиваю ножны с мечом. Коготь остался со мной. Это успокаивало. Да и не было тут привычной враждебности и подозрительности. Всё происходящее рушило все знания Магна о долгобородах.
Великий Холл был у каждого клана. Сосредоточие их власти и богатства. Как наша сокровищница — только выставленная на показ. Там они пировали по особым случаям, там принимали гостей. Очень редко людские посольства попадали в Великие Холлы, и всегда — это было великое событие, а о виденных сокровищах писались трактаты и рассказывались легенды.
В глубине скалы послышался мелодичный перезвон, а через некоторое время дверь дрогнула и откатилась в сторону. Судя по мелькнувшей кромке, она была круглая. Страж молчал, не торопя. А я некоторое время собирался с духом, чтобы шагнуть внутрь круглого проёма, из которого лился сочный и густой золотой свет. Я уже видел, что даже пол там выложен бронзой. Долгобороды, оказывается, знают толк в роскоши. Кто бы мог подумать.
Я вспомнил их последний бой. Которого не было. Хирд долгобородов ушёл — не в панике, не в страхе. Они ушли в боевом порядке, как уходит армия, решившая, что эта война им больше не принадлежит. Сразу после того, как я подарил им старинный меч. Возможно, я плохо разбираюсь в их психологии, но они же люди. Я знал, что они почитают своих предков. Поэтому антикварная безделушка — хороший подарок. Как наградной маузер с орденом Красного Знамени на рукояти. Я надеялся, что это разрушит между нами стену и позволит мне заставить Ана относиться ко мне иначе. Я ждал благодарности, может, даже искренней дружбы.
Похоже, я недооценил свой подарок. Кажется, я отдал им меч их бога. Это было нечто большее, чем драгоценность. Реликвия. Как если бы американцы потеряли свою Декларацию независимости, а я её нашёл и вернул. Но разве это не заслуживает даже большей благодарности?
А они просто ушли. Тогда я не понял, почему.
Сейчас — надеялся понять. Я сделал шаг вперёд. Проходя через дверь, мне пришлось пригнуться, чтобы не задеть шлемом притолоку.
…
Хогспор стоял в Великом Холле и собирал свои мысли как камни в кладку. Прямо в центре, на простом каменном столе, лежал меч. Карг Харгримр. Красивый меч. Дорогой. Бронзовый. Древний.
Неужели это и в самом деле Карг Харгримр⁈
Взгляд Хогспора зацепился за щербины на каменной столешнице. Взяли первый попавшийся стол из тех, что приносят из смежного хранилища, когда в Великом Холле собирают достойных для больших и важных праздников. Неужели не могли придумать что-то получше? Всегда, всегда ему приходилось следить за всем! Но разве может один камень упасть сразу на все головы⁈
— Остриё смотрит на юг, как и больше чем тысячу лет назад, в день последнего избрания, — дрожащим от волнения голосом сказал Гравер Памяти. Его одежда была бедной, как у самого молодого из учеников. Простая, добротная. С заплатами. Как он вообще посмел явиться сюда в таком виде? Хогспор вдруг вспомнил, что он сам вычеркнул граверов из последнего списка на вещевое довольствие. Потому что они вели себя надменно. Так, как будто их резные плиты, что повторяли историю народа и клана, значили не меньше, чем пища и вещи, нужные всем и сейчас. И как будто Хогспор был просто одним из остальных.
— Теперь всё готово. Так должно быть, — бормотал Гравер Памяти, словно оправдываясь. — Я знаю это. Я видел это на рельефах. Я читал это в чертах и резах. Я думал, это никогда не повторится…
«Как и все мы,» — подумал про себя Хогспор. Он был уверен, что Карг Харгримр — это тень, а не камень. А теперь вот он. На виду. Живой, тяжёлый, греющий зал, как жаровня.
— Ты сделал всё. Теперь мы будем ждать, — уронил слова стоявший рядом Ан. Скупо, как камень в штольню, испытывая её глубину.
Ана избрали Говорящим за всех, а потом и Ведущим войну — вопреки планам Хогспора. Должно быть, это вот из-за такого умения ронять слова. И привычки прощать тем, кто плохо сделал своё дело. Карг Харгримр лежит в Великом Холле день за днём. Каждый день Хогспор приходит сюда и стоит тут подолгу, забросив дела. И всё чаще видит здесь Ана. Старейшины, что не спускают глаз с Карг Харгримра, кажется, перестали спать и есть — так и стоят вдоль стен, с тех пор как его принесли. Они стоят в позе готовых к драке, держа наготове свои боевые молоты. И изредка переминаются, позволяя видеть, что они живы и дышат.
Хогспор думал, что они изрубят своими молотами всякого, кто попытается коснуться Карг Харгримра. Или даже подойти к нему. Или даже войти в Великий Холл. Нет, они просто стояли и смотрели. Хогспор так удивился, когда увидел первого, кто пришёл сюда, как не удивился, когда поверил, что меч, отданный человеком, и есть Карг Харгримр. Какой-то рудознатец с севера, из малого клана, про который Хогспор бы никогда не услышал, если бы тот был хоть бы на пару долин дальше. Встал тут и стоял. Только Хогспор возмутился — кто его пустил? Кто виноват? Почему его не остановили?
Как оказалось, виноваты все. И никто. Он просто пришёл. И сказал, куда идёт. И ему показали дорогу. Каждый — и те, кто должен был хранить границы и проходы, и те, кто не должен был знать, о чём его спрашивают.
Потом пришёл второй. И, вот сегодня, третий. Все — не из избранных. Седые — да. Почётные Управители — нет. Ни один из тех, с кем Хогспор говорил раньше. Какие-то… камнедробители!
Ан сказал, когда Хогспор велел вышвырнуть первого:
— Пришёл — значит, нужен.
Хогспор потратил годы, чтобы Ан слушал его. Правильные слова из правильных ртов, взгляды как удары зубила, придающие камню нужную форму, советы от уважаемых бород — чтобы Ан понял, что он всего лишь глупец, попавший туда, где такие как Хогспор влекут
