Через Великий лес - Катерина Камышина
Ехать на телеге ему понравилось. Конечно, бросает из стороны в сторону на каждом ухабе, но всё лучше, чем тащиться пешком по грязище. Хочешь — ногами болтай, хочешь — лежи на облака смотри, а вокруг простор, и мысли от этого простора бегут неторопливо и мирно, и о дурном не думается.
К вечеру ощутимо похолодало, и Скай про себя помянул добром родных Ирека и перешитую поддёвку. Телега съехала на обочину, на высокое сухое место, к редкой рощице. Пока Умвел распрягал тавика, Скай, радуясь возможности размять ноги, сходил за хворостом. Потом они уселись у костра, и Умвел достал из холщового мешка горшок с остывшей кашей, а Скай — мясной пирог, который дала ему с собой Лайяр. Спать они улеглись сытые и довольные жизнью.
* * *
Следующее утро было зябкое. Под серым бессолнечным небом дорога выглядела неряшливой и унылой.
Скай помог Умвелу запрячь тавика и приготовился опять разлечься на тыквах, но старик сказал:
— И чего тебе там позади куковать? Садись ко мне.
Скай с радостью забрался на облучок. Умвел поцокал языком, шевельнул слегка вожжами, и тавик послушно зашагал вперёд.
— Смотрю, с упряжью ты умеешь управляться. Что, дома-то тавики в хозяйстве есть?
— Тавиков — нет. Я только ёлайгов седлал, но сбруя похожая…
Умвел высоко поднял колючие брови.
— Ёлайгов? Ишь ты. В наших краях их отродясь не держали. На что? Прожорливые, а поле на них не вспашешь.
— Это точно, — усмехнулся Скай, представляя, как запрягает Злыдня в плуг.
— Откуда ты, говоришь?
— Из Фир-энм-Хайта.
— Ого… Я-то, ишь, теперь дальше Лайярина не езжу, ну вот разве что ярмарка там, как нынче… Это по молодости я и в храм хаживал, в горы к аррхаритам. Бывал ты там?
Скай покачал головой.
— Высоченные они, парень, ой — костей не соберёшь, только оступись… А на юге вот не пришлось мне побывать. Как у вас там? Тоже уборка, поди? Большое у вас поле-то?
— У нас совсем никакого поля нет, — улыбнулся Скай. — У нас земля такая — трудная, потому что море рядом. Вот на равнинах — там всё что хочешь растёт.
Если Проклятые землю не изгадят, конечно, своей поганой кровью, подумал он про себя.
— Совсем поля нет? — в изумлении уставился на него Умвел. — Что ж это без поля-то?
Скай пожал плечами.
— Мы рыбу ловим. Солим, сушим — по-разному. И крабов. И морских змей — но их надо знать, как приготовить, а то отравишься. А овощи с мукой на равнинах покупаем. Мы им рыбу, они нам — овощи.
Умвел ещё долго недоверчиво качал бородой, а Скай думал: как странно, сколько есть всякого самого обычного — а Великий лес пересечёшь, и здесь эти обычные вещи звучат как диковинки. А ведь мы из одного народа и на одном языке говорим. А чужеземцев тогда как вообще можно понять?
* * *
На другой день Скай заметил, что в полях всё гуще мелькают деревеньки дворов в пять. Чтобы жить вот так посреди равнины безо всяких стен, нужно быть или очень смелым, подумал Скай мрачно, или очень глупым. А если Проклятые? Да от этих деревенек одни пепелища останутся. А людям на равнинах этих и укрыться негде…
На просёлках, которые вели от деревень к главной дороге, стали показываться подводы. Кто вёз кур в клетках, кто глиняные горшки, но чаще всего — овощи. К удивлению Ская, который привык считать низкородных-крестьян замкнутыми и туповатыми, люди на подводах были очень разговорчивые, громко приветствовали друг друга и желали доброй дороги. Многие знали Умвела, на Ская посматривали с любопытством. Он смущённо кивал и прикрывал плащом меч.
К полудню дорога заполнилась тяжёлыми подводами. Фыркали и ревели тавики, скрипели в грязи колёса, со всех сторон начались разговоры, к которым Скай исподтишка прислушивался. Говорили об уборке и урожае, о домашних заботах и общих знакомых, о налогах, которые покуда не выросли, но, по общему мнению, неизбежно вырастут, как всегда бывает в войну. О самой войне тоже говорили, но с каким-то поразительным для Ская легкомыслием, будто, раз она далеко, их вроде бы и не касается. Проклятые, идущие от Великой Границы, беспокоили их больше, но всё равно не так сильно, как налоги.
Да что же это, думал Скай с ужасом. Большинство из этих низкородных меча отродясь в руках не держали, а из лука если и стреляли, только на охоте. И при этом продолжают жить себе спокойно на открытой равнине, пашут, сеют, на ярмарки ездят — будто ничего не случилось. А если Проклятые — как они защитят свои семьи? Неужто они об этом вовсе не думают?..
Но тут как раз заговорили, что после Рдяницы, когда до них дошли вести о Фир-энм-Хайте и Йенльянде, некоторые оставили свои дома и подались на север, под защиту тамошних крепостей.
Скай про себя подумал, что это всяко разумнее, чем ничего не делать, но его мнения никто не разделял: все качали головами и творили охранительный знак.
— Это надо же, — подивился кряжистый старик, ехавший справа на скрипучей подводе. — Отонир их охрани… Да пусть лучше Проклятые на вертел меня насадят, чем вести своих в Волчьи леса. Там и земли-то доброй нет — чем прокормишься?
— Да и толку, — подхватил слева угрюмый парень. — Если нас Великий лес не защитит, где уж Волчьим… Если уж бежать, так на Восток сразу, а то и в Сваттаргард. Да только кто нам там обрадовался…
Но многие готовились уходить, как только Проклятые покажутся поблизости.
Вечером подводы остановились на лугу. Телеги составили рядом, тавиков стреножили и пустили пастись, а сами уселись вокруг большого
