Тимур Туров - Камень судьбы
– Мужик! Вот ведь козел!
– Вставай, сука! – рявкнул Карачун, рванул бомжа за безвольно откинутую руку. – О-па, Андреич! Да он в отрубе!
«Началось», – непонятно для себя самого подумал Щедрин и приложил два пальца к горлу бомжа под челюстью.
Приложил – и сразу отдернул, точно обжегшись о неожиданно холодную кожу.
– Готов. Переверни-ка его.
Карачун, брезгливо отворачиваясь, перевалил тело на спину и зло выругался – на груди бомжа зияла, сочась кровью, жуткая рана с рваными краями.
– В машину! – похолодев, крикнул Щедрин. – Бойков, связь!
Капитан шагнул к открытой дверце, но тут со стороны стадиона послышались крики и почти сразу за ними – негромкий взрыв. Над трибунами поплыл белесый дымок. Что-то просвистело в воздухе, срезая ветки кленов и берез, звучно поцеловало капот «Жигулей». На асфальт посыпались осколки разбитой фары. Двигатель взвыл – и захлебнулся. Наступила жуткая, неправдоподобная тишина.
– Мать твою! – Щедрин вжался в сиденье, ухватил черную коробочку рации и заорал: – Дежурный! Здесь Полста седьмой! В парке убийство. Взорвано неопознанное устройство, возможно, боевая граната, машина повреждена! Дежурный, как слышишь? Дежурный!
– Связи нет, Андреич, – тихо сказал Бойков.
Щедрин беспомощно выпустил рацию, сунулся было за мобильным телефоном, но глянул на прапорщика и увидел, что тот неотрывно смотрит куда-то левее стадиона. Смотрит – и его глаза медленно стекленеют от ужаса.
– Рвем когти, капитан! – с истерикой в голосе крикнул Карачун с заднего сиденья.
– Поздно… – бухнул Щедрин. Он тоже увидел то, что так напугало бывалого Бойкова. – Попали мы, мужики…
По дорожке медленно ползла белая «Ламборджини» с разбитым лобовым стеклом. Откуда-то из недр машины шел жирный, густой дым, правая дверца отсутствовала, и из салона свешивалось окровавленное женское тело; длинные черные с прозеленью волосы задевали пожухлую траву.
«Ламборджини» пересекла аллею, клюнула носом и завершила свой неспешный путь, ткнувшись в фонарный столб. Раздался грохот, полыхнуло пламя, и то, что еще секунду назад было автомобилем, превратилось в груду пылающих обломков, похоронив под собой свою хозяйку.
– Ну ничего себе за хрень… – хрипло высказался Карачун. – Или…
Оцепенение, сковавшее капитана, прошло.
– Уходим, быстро! – Щедрин, пригнувшись, выбрался из машины.
Бойков и сержант последовали за ним. Петляя, они побежали прочь. Капитан на бегу достал мобильник.
– Зараза, батарея села! Леша, дай твой.
– У меня тоже сдохла!
– И у меня, – рассматривая телефон, сказал Бойков.
– Но так не бывает! – Щедрин остановился за увитой высохшим хмелем беседкой.
Вокруг по-прежнему не было ни души. За деревьями догорала невидимая отсюда «Ламборджини». Экипажу вроде бы ничего не угрожало, можно было перевести дух.
– Так не бывает, – повторил Щедрин. – Чтобы и рация, и все три мобильника…
Его слова оборвал рев моторов. Не меньше десятка мотоциклистов на мощных японских байках-спидерах вылетели на аллею и рванулись к стадиону. Одетые в черное, хищно пригибаясь к рулям своих железных коней, они пронеслись мимо беседки. Со стороны стадиона злобно пролаял пулемет. Над головами милиционеров засвистели пули. Они упали в листву.
– ПКМ, – определил опытный Бойков. Прапорщик, единственный из экипажа, не потерял присутствия духа. – Пулемет Калашникова, калибр семь-шестьдесят два. В Чечне такие ценились.
Один из мотоциклистов, выбитый пулей из седла, покатился по пыльному асфальту. Оставшийся без хозяина байк занесло, и он, высекая искры, скользнул в сторону. Пулемет бил не переставая откуда-то с верхней трибуны стадиона.
Сбросив скорость, мотоциклисты разъехались в стороны, один из них махнул рукой. Верхняя трибуна украсилась огненными шарами разрывов, донесся раскатистый грохот.
– Из гранатомета бьют, что ли? – вывернув голову, неизвестно у кого спросил Бойков. – Не, не похоже.
Парк потряс мощный взрыв. Стадион заволокло пылью, с неба посыпались куски бетона, измочаленные доски, куски арматуры. Побросав мотоциклы, одетые в черное бойцы устремились к руинам трибун.
– Ни хрена себе! – тоненько вскрикнул Карачун. Он был сильно напуган.
– Поползли, – распорядился Щедрин и первым двинулся в сторону от аллеи, задевая локтями корни деревьев. Рядом пыхтел Бойков, позади сипло, со всхлипом, дышал сержант.
Земля вдруг затряслась, заходила ходуном, начала вспучиваться.
– Что за…
Щедрин не успел договорить – здоровенный клен, высившийся в нескольких метрах от капитана, зашевелил ветками, зашатался и сделал попытку упасть. Следом закачались и другие деревья, словно весь парк ожил.
– Ма-а-амо! Дывитесь, хлопцы, якый жах! – от испуга перешел на родной язык Карачун. Он сел, обнял автомат. По совершенно белому лицу сержанта блуждала безумная улыбка.
С деревьев полетели обломки веток, устремились к мотоциклистам в конце аллеи. Вокруг тех возникло бирюзовое свечение, ветки и листья начали гореть прямо в воздухе. Но многие прорвались через заслон, с чавкающим звуком принялись впиваться в тела.
Выжить после этой атаки удалось четверым. Что-то на бегу крича друг другу, они бросились к байкам, но наперерез им уже бежали из глубины парка несколько человек в камуфляже. Застрекотал автомат, несколько раз грохнул пистолет.
И вновь полыхнул огонь, громыхнул взрыв, хотя ничего похожего на гранатомет в поле зрения не было.
«Я, наверное, сошел с ума, – подумал Щедрин. Оглянувшись на дико хохочущего Карачуна, на Бойкова, наблюдавшего невероятную сцену боя с совершенно помертвевшим лицом, капитан поправился: – Мы, наверное, сошли с ума…»
Он вскочил и, уже не думая о том, что может быть замечен одной из враждующих сторон, забыв о служебном долге, со всех ног бросился бежать в густые заросли…
– Уважаемый, – голос оператора дрогнул. – Патрульная группа засекла отряд Брегнов…
– Где? – быстро спросил Дэфтер, поворачиваясь к экранам, занимавшим всю стену командного пункта.
– У Лефортовского парка. – Оператор высветил участок, дал увеличение. – Наши патрульные продолжают наблюдение.
– Брегнов много?
– Две пятерки бойцов и тройка разведчиков. Они прощупывают подходы к источнику на территории стадиона.
– Передай Федре – пусть перебросит туда свою боевую группу. С врагом не церемониться, в случае проявления агрессии – отвечать, но по возможности без магии. Ее пускать в ход только в самом крайнем случае.
– Слушаюсь. – Оператор разложил консоль связи и принялся вызывать штаб Восточного района.
Дэфтер, прикрыв глаза, следил за ним сквозь ресницы, понимая – вот оно, началось!
На командном пункте клана, развернутом за сегодняшний день прямо в усадьбе Стоящего у престола, было душновато. Из соображений безопасности пункт разместили на самом нижнем уровне. Работающая аппаратура связи и компьютеры грели воздух, а единственный кондиционер не справлялся. Дэфтер вытер платком выступивший на лице пот, глотнул воды из высокого стакана. Наступил самый главный, ключевой момент, от которого зависела реализация всего плана Стоящего у престола по захвату власти в клане.
Надо показать, что война вот-вот начнется, но не допустить ее начала. Стоит врагам понять, что Ксенфы не имеют возможности использовать магию, – и случится непоправимое.
Прошло пять минут. За это время оператор принял отчеты от патрулей из других районов, несколько раз связывался с начштаба «Восток» Федрой, но пока никакой новой информации из Лефортово не поступало.
Сидя на голодном пайке, Ксенфы были вынуждены экономить магическую энергию. Только в крайнем случае, в безвыходной ситуации, разрешалось пускать в ход боевые заклинания.
– Уважаемый, разведка Брегнов вошла в контакт с заслоном источника на стадионе! – тревожным голосом сообщил оператор.
Дэфтер пружинисто вскочил, прильнул к экрану.
– Подкрепление уже выступило?
– Они на подходе. – Молодой сатра быстро пробежался пальцами по рядам кнопок, выводя звук на внешние динамики.
– …Первый, я – Третий! – отрывисто произнес женский голос. – Заслон атакован!
– Это начштаба Федра, – шепнул оператор.
Дэфтер кивнул.
– Бой идет вовсю, это не разведка, это уже атака! Первый, у нас один раненый! Прошу разрешения лично принять участие в операции.
– Разрешаю, – несколько поспешно сказал в микрофон Дэфтер, думая, что его провокация сработала и у Брегнов, как и следовало ожидать, не выдержали нервы.
– Благодарю за доверие. На связи будет мой зам, Фемист.
Динамики смолкли. Оператор переключил звук на наушники, озабоченно застучал пальцами по клавишам, меняя каналы. Стоящий у престола представил, как зеленоволосая Федра садится в свою белую «Ламборджини», о которой не менее, чем о хозяйке, втихаря мечтает каждый молодой сатра, и мчится к месту боя.
