Костёр и Саламандра. Книга третья - Максим Андреевич Далин
Я уже потом узнала, что мои друзья там написали. Впрочем — на следующий день, с утра, когда из столицы прибыл мотор. Его привёл мой старый приятель Лашер.
Мотор — потому что кое-какие важные вещи, которые заказали мои приятели.
Седло особой формы для Шкилета, чтобы мне было удобнее держаться верхом, — это понятно. Но это не всё.
Форма некрокавалериста — для меня! Для меня! Галифе! И китель! Видимо, сшитый нашими с Вильмой портными, потому что выглядело не так безобразно, как можно подумать. Просто невероятно странно было примерять.
— Нелепо, да? — спросила я у Клая.
Чувствовала себя так, будто встала с постели и забыла надеть юбку. Ужасно неловко.
— Леди-рыцарь, вы прекрасны, — сказал он. — Прости. Это я попросил. Я боюсь, что юбка может тебе помешать. А форма отличная, очень удобная. Ты ещё привыкнешь и не захочешь носить платья.
— Вот ещё! — фыркнула я. — Ладно, я понимаю, армия, дисциплина, ты думаешь, что я запутаюсь в юбке… я прислушаюсь. Но вот не хватало мне потом одеваться, как парень!
— Я слышал, некоторые женщины хотят быть мужчинами, — хихикнул Клай. — Втайне!
— А баранами они не хотят быть втайне?! Этот вздор, наверное, выдумывает какая-нибудь старая грымза, которая ненавидит девиц помоложе, — хихикнула я. — И ей хочется быть мужчиной, чтобы говорить, что все женщины — дуры и вертихвостки.
— Очень может быть, — сказал Клай. — Ведь на самом деле быть мужчиной — ничего завидного.
— Ты так не думаешь, я уверена. Просто дразнишь меня.
— Может, и так, — сказал он, вдруг становясь серьёзным.
Мне кажется, он всё-таки здорово за меня боялся. А я это чувствовала — уж не знаю как. То ли Даром, то ли… потому, что в какой-то степени я впрямь его подняла.
Как поднятый.
Идёт в пекло — и я за ним. Мы вместе справимся, думала я, и становилось не так больно.
А Майр и Ильк в это время переделывали Шкилета.
Крепили ему на спину странную конструкцию из двух сёдел.
— Вы ведь не будете возражать, если придётся держаться за меня, леди Карла? — весело спрашивал Ильк. — Мы же старые друзья, да? Не привыкать?
— Да просто стрр-растно обниму и прижмусь, — сказала я, сморщив нос.
— А мессир Клай потом меня убьёт, — так же весело сообщил Ильк.
— Да подумаешь, — хмыкнул Клай. — Леди Карла видела мужчин во всех видах: и нагишом, и без шкуры, и без мяса на костях, и без головы, и всяко! Ещё б мне убивать всех, кто из них в приличия не вписался!
— Да что их слушать! — махнул рукой Майр. — Попробуйте сесть в седло, леди Карла. Мне кажется, так должно быть намного удобнее. А ноги — вот сюда.
Ильк подал мне руку, а Клай подсадил. И я оценила.
Не просто удобнее — намного удобнее. И спокойнее. Я обняла Илька за талию. Может, это выглядело и неприлично, но — абсолютно надёжно. Он пустил Шкилета шагом, потом быстрее, ещё быстрее, и наконец — тем самым бешеным шальным карьером, каким они с Гинли летели по лесной дороге. Вихрем! Через заборчики на полосе препятствий, через ров с водой — так быстро, что деревья вокруг плаца снова слились в серые полосы. Я только слышала лай Тяпки, которая неслась почти наравне — кажется, тоже впала в азарт.
Мне не было страшно. Мне было удобно сидеть, я надёжно держалась — мне было почти весело, только сбивалось дыхание от чувства, похожего на азарт и, кажется, на радость. Да здорово же! Такой полёт, такая адская скорость — ух!
Ильк поставил Шкилета в свечу у входа в штаб — и опустил на четыре копыта.
— Ну как? — спросил Клай.
— Да отлично же! — радостно сказала я.
А Тяпка сидела рядом со мной, хахала, вывесив розовый замшевый язык, и вид у неё был совершенно счастливый.
— Лашер привёз торбу, — сказал Ильк. — Даже почистил её от смазки. Вдруг, говорит, леди захочет взять собачку, вдруг в этом какой-то смысл есть. А собачка вроде привыкла к торбе, смирно в ней сидела… Только я думаю, что никакого особого смысла нет, леди. Зачем её туда тянуть?
— Лашер молодец, — сказала я. — Тяпка хорошо ехала в торбе, это правда. И мы её возьмём, Ильк, это надо. Понимаешь, она же чует… всякое. Что и человек не учует. Она столько раз помогала мне! Мне там будет очень нужен её нос, это даже предугадать сложно, насколько нужен.
— Это правда, кстати, — сказал Клай. — Тяпка — собака толковая. Своими глазами видел, как она мелкую нечисть разматывает.
Тяпка поняла, что о ней говорят всякие лестные вещи, и немедленно подсунула голову Клаю под ладонь.
— Ладно, — сказал Ильк. — Она умница вообще-то. Тихонько сидит, не дёргается. Соображает.
Мы прицепили торбу к седлу. Тяпка смотрела скептически, но, когда я приказала, залезла. Вот никогда не давала мне усомниться в том, что у меня лучшая собака на свете! Впрочем, собаки — в принципе чудо…
Люди Трикса готовили к бою оружие. Не только винтовки: я впервые увидела на базе гранаты. Четверо бойцов с черепом и змеёй на нашивках укрепляли гранаты под брюшками «ворон». От ребят тянуло слабым, но явственным теплом Дара; кроме форменных нашивок один из них носил тщательно вырезанный из дерева череп, подвешенный на шнурке, а у второго, брюнета с прекрасными усами, в виде щегольского брелока висела просверленная пуля на часовой цепочке.
Мне уже приходилось видеть такие пули, деформированные от удара о кость, — я могла бы поклясться, что этот чумовой парень таскает «на память» или «на удачу» собственную смерть.
Мы с Ильком повели Шкилета в конюшню. Кавалеристы там крепили своим костяшкам на турели пулемёты, вешали сумки для боеприпасов, проверяли, как работают генераторы — горят ли электрические «глазки», проверяли подковы, чистили копыта… В конюшне стоял рабочий гул, но реплики, которые слух из него выхватывал, здорово меня удивляли.
— Подними-ка ножку, Кралечка, не захромай, моя сахарная, у нас важная работёнка…
— Вот интересно, с чего это мой Чалый на рысях башку закидывает…
— А бракованный, видать, при жизни был, бедняга.
— И жалко же лошадок, братцы… Мы с ними вроде как товарищи ведь…
— Это да. У меня хребет перебит, шарниры, доктор говорил, бронзовые — и у него, у бедняги, перебит, позвонки железками заменили… Порой как-то как вздрогнет… будто что-то живое в нём ещё…
— Ильк, — сказала я, — а ты понимаешь, что Шкилет — это просто кости? Что никаких там лошадиных душ нет?
Ильк махнул кукольными ресницами. Всё-таки Глена в этом малость
