Остров жизни - Иван Поляков
Смех продолжился, но был уже совершенно иным. Нотки неуверенности закрались в него и полностью переменили картину. Чуть поигрывая страшным фальшионом, мужчина развернулся к будущему противнику. Нога его явно пострадала, но не настолько, чтобы замедлить выпад; рука легла на поводья. Несущий дух соломы, ветерок перебирал волосы Гая, в остальном же он был неподвижен.
– И где же твой меч? Сэр Ланв Деревенский.
– В мешковине, между сараем и коровником, – из толпы.
***
«Мой величайший дар – молчание! Я могу молчать где угодно! Когда угодно! Сколько угодно! Что?! Да! И сейчас я тоже могу помолчать!»
(Кузьма Прохожий. Из услышанного на дороге).
***
Равно как и прочие полностью забывшая про отца Зое обратила его в сторону встревоженный, но ещё больше раздражённый взгляд. Вот, в самом деле, куда лучше было бы, если б он сейчас промолчал. Зачем, спрашивается, сэру Буду вообще помешали скрыться? Сбежал бы, поджав хвост, и сбежал. Это его дело. Ещё одна смерть, в общем-то, мало чем способна была помочь.
– Есть он у него, – повторил Ивес, держась за поясницу. Ноги главы семейства чуть подкашивались, но, проявляя недюжинную стойкость, мужчина всё одно героически лез, куда не просят. – Твою ж да… отличный у него есть меч! Эскол! Сейчас я... Уй! Телега… В смысле… Пепин, сгоняй-ка. Там у ограды, к стене коровника приваленный стоит. За крапивой его заметить нетрудно.
Зое закусило губу. Одного быстрого взгляда хватило, чтобы оценить расстояние. Не успеет.
Кивнув, Пепин припустил вверх по холму, да так скоро, что догнать и пристукнуть его разом, чтоб уже не дёргался, не представлялось возможным. В неровном свете, что дарили факелы, девушка увидела, как, поскользнувшись на мокрой траве, пастух проехался носом по грязи. Поднялся и, скакнув на тонких ножках, точно кузнечик, вновь уткнулся в росу[5].
Вот ведь ротозей.
Пастух слегка отвлёк её, но дурное предчувствие не оставляло Зое ни на мгновенье. Девушка ещё и не видела этого «э кола», а уже с уверенностью могла сказать: ничем хорошим он оказаться не мог! Откуда ему взяться здесь этому хорошему?[6]
«Что это вообще за дурная мысль, рубиться с рыцарем?! Без нормального оружия. Доспеха! Руки у него, что ли, лишние?! Или ноги. А… а если голова?! Ну нет! На кой мне сдался жених без головы?»
Ещё не видевшая, но уже всё для себя решившая Зое, работая локтями и граблями, попыталась пробиться к отцу. Да пропустите же! Взгляд девушки остановился на появившейся у изгороди, неказистой фигуре. В общем-то, расстояние и не было таким уж большим, и тем не менее освещение не позволяло разглядеть, что же пастух нес…
– Нет-нет, только не срезай!.. Опоздала.
Споткнувшись буквально на ровном месте, Пепин перевернулся через голову. Ещё раз и, не останавливаясь, на мягкой точке съехал по раскисшей дороге.
Ошарашенно взмахнув головой, из которой посыпалась солома, пастух с трудом сфокусировал взгляд. По привычке положил руку на пояс, где обычно торчала ручка кнута. Кнута он не обнаружил, но, вспомнив зачем собственно отправлялся, протянул свёрток грязной и запылившейся мешковины.
Не удержавшись, Буд прыснул:
– Деревянный?! Да вы смеётесь! Ланв Деревянный! Вот твоё имя!
Перевернув грабли «рабочим» концом вперёд, Зое использовала их вместо тарана.
«Ну, попробуйте только у меня сломаться!»
Нечто непечатное бросили слева, толкнули справа, но в общем-то Зое пробилась вполне быстро. Полевые головастики. Деревяшки, – по-другому и не скажешь! Один, с видом будто разбирается во всём на свете, заматывает кисть грязной тряпкой, другой… ну хорошо – стоит рыцарем. Сэр Ланв Доморощенный делает вид, что так и нужно. Пальцы сомкнулись на предплечье юноши.
– Гай, ты просто не понимаешь. Тебе нельзя сейчас умирать! – сделав упор на предпоследнее слово, настойчиво проговорила она. Сказала, а после встряхнула, что б смысл уж точно дошёл.
С противоположной стороны послышались смешки, но это не имело особенного значенья. На чёрном лице не дрогнул ни единый мускул. Гай был настроен решительно, и это как раз пугало больше всего.
«С ума они, что ли, все посходили?»
– Не расслышал? Тебе нельзя умирать СЕЙЧАС.
– Его не убьют, – с непробиваемой уверенностью пробормотал отец, продолжая затягивать плотную ткань. – Покалечат, быть может, но у мужчины должны быть шрамы. За лекарем в город умотает, а повезёт там и останется, – добавил он уже вполголоса. Локоть мужчины дёрнулся, и в глазах запрыгали многообещающие искры. – Что ты мешаешься?! Он сам так решил и заранее готовился!
У Зое дыхание перехватило от подобной наглости. Мешает она, видите ли. С собой покончить мешает! У Гая зубы клацнули, так резко его дёрнули в сторону.
– Да знаю я, как он тренировался. Всего месяц, а сэр Буд вдвое его тяжелее!
– Что?! – Ноздри хозяина дома раздулись, а глаза аж выкатились в возмущенье. – Твою да через телегу, про это хоть кто-то ещё не знает?!
Пустая болтовня. Ивес ещё долго горланил в своей обычной будничной манере: с надрывом. Обвинял во всём на свете власть имущих, припомнив и приписав им не глядя повышение поборов, смерть проживающей за забором дворняги[7] и даже его собственную боль в спине. Пробубнил на славу, но Зое не слушала. Взгляд девушки был прикован к сэру Буду. Оправившись и приведя себя в порядок, мужчина спешно возвратил на место недостающие элементы брони, что превращала его из человека в невероятное, не виданное природе существо. Сплав живой силы и стали, делавшей тело по существу неуязвимым для обычной бренной плоти. Сэр Ланц был блистателен, сэр Буд же в темно-алом сюрко с чёрным разинувшим пасть вепрем на груди, сам напоминал зверя. Ужасающая, недоступная пониманию селянина мощь, от которой кровь холодела в жилах. Лёгкое движение кисти, и жёлтый луч прошёлся по всей длине лезвия. Настоящего, металлического лезвия!
Охрипший собачий лай донёсся из какого-то двора, взвился в чёрное небо и захлебнулся воем. Отразив тот же свет, глаза Дехана сами стали точно пара стеклянных шаров, в которых таилось
