Евгений Щепетнов - Монах

— Есть еще одна дорога в Нарск и те края — она длиннее и не такая ровная, но идет огибая леса, по краю степи, вернее, лесостепи. Там редко шалят разбойники, им там труднее спрятаться — по крайней мере, я так думаю, а на этой дороге всегда грабили, потому и караваны серьезно охраняются. Зато эта дорога короче той больше чем в полтора раза. Вот и все версии. Если предположить, что засилье банд тут стало больше, значит, поток грузов по тракту уменьшился. Мы с тобой уже убедились в самом начале пути, что разбойников тут хватает… А еще такая штука — этот тракт проходит по землям различных мелких и крупных феодалов и приходится платить за проезд, возможно, они так задрали цену, что легче объехать вокруг, чем вываливать денег какому-нибудь придурковатому графу или барону.

— А куда власть смотрит? Какого рожна не пресекает поборы?

— Ну ты как не от мира сего! А… ну да, да… В общем, у этих графов и баронов есть бумага, где указано, что они ухаживают за дорогой, проходящей через их земли, а им за это позволяется взимать дорожный налог — не больше серебреника с повозки. Вот только они алчные и устанавливают те расценки, которые хотят! А чтобы все было шито-крыто, отвозят приличные суммы в столицу. Только вот купцы едут в объезд, в результате чего цены на товары повышаются — надо ведь возместить дорожные расходы.

— Ну ясно… В общем, обложили налогом и перестали ездить. А исчадия?

— А что исчадия?

— С них тоже берут дорожные поборы?

— Ну не смеши, какие с исчадий поборы? Они сами какие хошь поборы…

Повозка медленно, но верно катила вперед — Федор не хотел гнать лошадей, ни к чему это. До искомой цели много, очень много дней пути… Они остановились на обед в Карадовке, задали корму лошадям, немного передохнули и снова тронулись в путь. Андрей уже стал привыкать к ритму этого мира — размеренному, неспешному. Что толку спешить, когда час-другой ни на что не влияет?

За день они преодолели пятьдесят верст, выходя на расчетное время-расстояние. Меньше — невыгодно, ибо путешествие затянется на многие месяцы, а больше ни к чему — какой смысл напрягать лошадей, да и самим излишне напрягаться.

Около недели они ехали по тракту, изредка встречая купеческие караваны с сильной охраной. На чужаков смотрели неодобрительно и отказывались общаться — однажды даже чуть не вспыхнула драка, когда охранник каравана вытащил меч на безобидный вопрос Андрея, откуда и куда они направляются.

Федор потом пояснил другу, что не стоило спрашивать о цели путешествия — могут принять за подсылов разбойников. Андрей пожал плечами и больше не пытался поговорить с караванщиками, решив, что и без их участия они сумеют справиться с любыми проблемами, которые встретят.

Иногда они ночевали в лесу у костра, если вечер заставал в дороге, а дотащиться до постоялого двора не успевали.

Ехали дружно — Алена не была в тягость, она имела легкий характер и не гнушалась никакой работы. Андрей с грустью и легкой завистью перехватывал влюбленные взгляды, которыми обменивались эта женщина и его товарищ.

Настена тоже не стала обузой и своими простодушными выходками веселила взрослых, разряжая скуку и однообразие длительного путешествия.

Дорога уже ушла от реки и завернула слегка влево, огибая громадные лесные массивы, густо заселенные разнообразной дичью. Иногда ночью Андрей уходил в лес, раздевался, чтобы не разорвать в клочья одежду при трансформации, и перекидывался в оборотня. Утром путников уже ждало свежее мясо…

Когда это произошло в первый раз, на вопрос Настены, откуда это все взялось, Алена, покосившись на Андрея, ответила пытливой девочке, что мясо им принес добрый волк, который узнал, что Настена любит вкусное оленье мясо, и хотел ее порадовать. Несколько раз после этого девочка пыталась выскользнуть из фургона ночью и подсмотреть, как приходит добрый волк и приносит мясо, но эти попытки были пресечены зоркой матерью, всегда бывшей настороже — как ей и положено.

Тянулись версты, часы, дни, редкие деревушки вдоль тракта, шло время.

Однажды путешественники решили завернуть в деревушку, стоявшую у большого пруда, — с тракта она смотрелась так патриархально, так мирно и лубочно, что навевала мысль о покое, о сытной и мирной жизни, о которой может мечтать любой человек.

— Может, не будем заезжать? — раздраженно спросил Федор.

— Будем, будем — ребенку нужно молоко! А то у нее развитие плохое будет! — Алена сердито зыркнула на любовника, укладывая Настену на послеобеденный отдых.

— Нормальное развитие у нее будет. Если такое, как твое, — смерть мужикам будет! — усмехнулся он, но послушно хлестнул лошадей вожжами, и они резво пошли по поросшей подорожником проселочной дороге. Недавно прошел дождь, от лошадей шел пар, а в колеях стояла грязная вода, разбрызгиваемая копытами и колесами.

— Я слыхал, что молоко очень важно для образования костей и зубов, — сказал Андрей, — там есть минерал, который участвует в строении костей. И творог тоже полезный.

— Да? Не знал. И знаешь что? Не узнал бы еще лет пятьдесят — даже не заплакал бы! — Федор усмехнулся в пшеничные усы и добавил: — Смотри, какая красивая деревушка! Мечта!

— Угу… мечта… ты бы стал жить в такой деревне? — Андрей иронически скривил губы и покосился на товарища.

— А почему нет? Тихо, мирно, красиво, добрые люди… Выходишь — все тебя знают, все здороваются, обмениваются новостями, из которых главная, что дочь мельника родила мальчика, а у соседки лиса задрала курицу. Ни тебе войн, ни тебе алтарей и Кругов, ни тебе…

— Фантазер ты и романтик! — прервал его Андрей. — Что-то ты расслабился в последнее время, а? Где тот безжалостный и циничный рубака, которого я встретил в Нарске не так уж и давно? Куда он спрятался? Эй, Алена, у тебя под юбкой никто не спрятался?

— Тьфу на вас! Чего расшумелись?! Настенка только засыпать стала! Вот дам вам ее держать на руках, тогда узнаете, почем фунт лиха!

— Ой нет! Только не это! — шутливо отмахнулся Андрей. — Впрочем, Феде можешь ее отдать, ему пора привыкать к семейной жизни.

— Андрюх, ну чего ты привязался? — Федор порозовел и сжал губы. — Достал уже своими подколками! Лучше бы ты снова стал нудным и праведным!

— Ты покраснел?! Ой-ой! Вот это ты расслабился! Я начинаю бояться за тебя! — ухмыльнулся Андрей и принялся разглядывать окружающий пейзаж.

Ему подумалось: «Эти лавки в повозках такие убогие… ну почему нельзя придумать какие-то кресла, типа как в автомобилях? Опупеешь ехать вот так несколько тысяч километров… Ну а что делать? Самолета не предвидится…» — Он усмехнулся и, увидев встречного крестьянина, крикнул: