Двор очаровательный и жестокий - Стасия Старк
К счастью, Аурия дружила со служанкой, отвечающей за купальни – как и почти со всеми слугами в замке.
– Могу дать тебе десять минут, – сообщила женщина, протягивая мне ключ.
– О, а вот чистое платье. – Аурия открыла шкаф и протянула мне такое же темно-бордовое платье, как было на мне сейчас. – А это я верну тебе после стирки.
– Спасибо.
Мыться в ванне было лучше, чем в реках и ручьях во время путешествия с наемниками. Однако мне отчего-то вспомнился вечер в гостинице и ванна, в которой я лежала сразу после того, как впервые услышала искренний смех Лориана. Казалось, он тогда удивлялся сам себе, как будто не привык смеяться.
«Выброси его из головы, Приска».
Я нежилась в ванне, то и дело останавливая и вновь запуская время – чтобы отсрочить минуту, когда нужно будет выходить отсюда, и заодно немного попрактиковаться. Наконец-то я получила возможность обдумать все, что услышала до сих пор.
В замке я видела разных людей. Некоторые из них уже прошли церемонию Одарения, и теперь защитой им служили синие метки на висках. Но здесь было много слуг, не достигших еще нужного возраста. По словам Аурии, даже не всем фрейлинам королевы исполнилось по двадцать пять зим.
Эта девушка знала очень многое. Признаться, я и не рассчитывала на подобную удачу. Однако она была вовсе не глупа, и по случайно сделанным замечаниям я поняла, насколько внимательно Аурия относилась к окружающим. Хотелось бы верить, что она сумеет подсказать мне, где находится подземелье. Нужно как можно скорее добраться до Асинии и начать разрабатывать план ее освобождения.
В конце концов вода остыла, а веки отяжелели от усилий, с которыми я удерживала магию. Выскользнув из ванны, я натянула платье и заплела волосы в косу.
Аурия ждала меня в коридоре.
– Пойдем в святилище вместе, – предложила она, вновь беря меня за руку. – Эта служба только для людей, которые работают в замке. А для членов королевской семьи и придворных церемонии проводятся по утрам. Хотя мало кто из знати посещает богослужения как положено, – нахмурившись, проговорила она.
Святилище, сложенное из светлого, почти белого камня, находилось в отдельном здании позади замка. Сейчас к нему направлялись сотни одетых в бордовое слуг, и мы с Аурией влились в собравшуюся внутри толпу.
Я обвела взглядом стены, задрапированные полосами светло-голубой ткани, и возвышающийся над головами потолок, украшенный золотыми гравюрами. Большие окна, проделанные в противоположных стенах святилища, проливали на деревянные полы остатки дневного света. Вместе с Аурией мы заняли сиденья в одном из рядов.
Я осмотрела собравшихся, надеясь увидеть Тайбриса, но нигде не заметила брата. И вдруг ощутила покалывание в затылке. Я обернулась. Королевский надзиратель в черной мантии обвел взглядом толпу, потом, зашелестев одеждами, повернулся к жрице.
У меня перехватило дыхание. Перед толпой стояла Верховная жрица в длинном сине-золотом платье, с простой золотой диадемой на голове. Мне вдруг захотелось сорвать с нее украшение и швырнуть ей в лицо.
– Все хорошо, Сетелла? – спросила Аурия.
– Да. Просто взволнована из-за церемонии.
Интересно, в курсе ли надзиратели, что король делал с украденной магией? А жриц посвящали в эту тайну?
Собравшиеся притихли, и Верховная жрица начала читать молитвы. Большинство из них мы произносили в деревнях во время церемоний Одарения и Изъятия, и я бездумно повторяла знакомые с детства слова.
А сама из-под полуопущенных ресниц наблюдала за надзирателем. И, несмотря на маскировку, боролась с желанием пригнуться пониже и затеряться в толпе. Высокий, худощавый, уже немолодой надзиратель постоянно хмурился, так что между бровями залегла складка, а уголки рта недовольно опустились. Он наклонил голову, обнажив длинный шрам на шее, и я медленно втянула воздух, ощущая подкатившую к горлу тошноту.
Тут же нахлынули воспоминания.
Мне исполнилось тогда восемь зим, и мы готовились к очередному переезду. Я боялась, что буду скучать по своим друзьям, но папа сказал, что мы отправляемся в приключение, а Тайбрис пообещал завести столько друзей, что хватит на нас обоих.
Одна из наших соседок настояла, что мы должны прийти на праздник к ней в дом. Овида, одна из богатейших женщин деревни, дружила с моей мамой, а ее сын Ардарик был ровесником Тайбриса. Они с братом иногда разрешали мне играть с ними у реки.
– Пойдем, Приска. Поешь чего-нибудь, – с улыбкой предложила Овида.
Вдруг с грохотом распахнулась дверь. Овида резко обернулась, ее улыбка исчезла. Отец схватил меня за руку и, прижимая к себе, потащил прочь.
– Тайбрис, – крикнул он.
Никогда еще я не слышала в отцовском голосе такого страха.
Тайбрис стоял рядом с Ардариком, оба не сводили взгляда с дверного проема.
Я повернула голову, и от ужаса тело охватила дрожь.
В комнату вошел мужчина в черной мантии, за ним следовали стражники.
– Ардарик Нарайон, – объявил он.
Тайбрис, напрягшись, задвинул друга за спину. Папа издал отчаянный, сдавленный стон, от которого у меня сжалось сердце.
Надзиратель направился к Тайбрису. Брат побледнел, у него дрожала нижняя губа, однако он не двигался с места.
Я бросилась к нему, но папа подхватил меня на руки, прижал к груди и большой ладонью закрыл мне рот. Я начала извиваться в его объятиях и, сумев развернуться, увидела нависшего над Тайбрисом надзирателя, рука которого застыла в нескольких дюймах от груди брата. Человек в черном склонил голову и вдруг отшвырнул Тайбриса в сторону. Мама бросилась вперед и, схватив брата за руку, притянула к нам.
Ардарик остался стоять перед надзирателем. Он выпятил подбородок, но взгляд широко раскрытых глаз стал безжизненным. Мама забрала меня из рук отца, я же не отрываясь смотрела на лицо Ардарика.
Один из стражников крепко держал вырывающуюся Овиду.
– Прошу вас, пожалуйста, не причиняйте ему боли! Умоляю! – кричала несчастная мать. – Он всего лишь ребенок.
Зачем им причинять боль Ардарику? Он никогда не обижал никого из деревенских жителей. И всегда делился игрушками.
Мама склонилась ниже и прижалась губами к моему уху.
– Смотри, Приска, – велела она. – Смотри внимательно. Вот что происходит, когда ребенка ловят за использованием запрещенной магии.
Надзиратель улыбнулся и поднес руку к груди Овиды.
– В этой деревне находится один из испорченных, – объявил он.
– Ардарик! – прогремел голос, и в комнату вбежал похожий на медведя Матус, его отец.
Он с ходу пронзил мечом, который держал в руке, одного из стражников, схвативших его жену. Надзиратель пригнулся, но Матус острием меча задел ему шею. Брызнула кровь.
У меня перед глазами заплясали черные точки, и мир внезапно стал отодвигаться. Голоса превратились в эхо. Однако я все
