Андрей Егоров - Путешествие Черного Жака

Когда я объявил о своем желании убраться восвояси из этих мрачных мест, он почти не выразил удивления. «Что ты только там забыл? Не понимаю я тебя… Пожил бы у меня несколько месяцев. А, впрочем, дамочки…»

Морена по его просьбе некоторое время вела меня по лесу, провожала. Она следила за тем, чтобы со мной ничего не случилось. Наконец мы вышли на освещенную солнцем прогалину — болото здесь уступало место сухому дерну, и впереди была хорошо различима утоптанная кем-то дорога.

— Отсюда уже не так далеко до чистых от проклятия мест, — грустно сказала она. — Эту дорогу мы специально создали, чтобы она вела к нам людей… а то скучно, знаешь ли… а так кто-нибудь зайдет — мы повеселимся.

Я и предположить не мог, что по этой дороге мне придется пройти еще раз. Тогда я питал надежду, что убираюсь из Кадрата навсегда.

— Спасибо тебе…

— Жаль, что ты все же не хочешь забрать замок Ракрута и меня. — Ее лицо выглядело капризным и недовольным.

— Знаешь, когда-нибудь я, возможно, вернусь и заберу его замок и тебя. — Я улыбнулся.

— Обещаешь?

— Конечно.

— Все ты врешь. — Она рассмеялась и ткнула меня указательным пальцем в грудь. — Какой же ты противный, а ведь мог бы… Вы же друзья — он тебе доверяет. Как это было бы просто и как чудесно…

— Действительно чудесно и просто… — я снова улыбнулся, — но сейчас я пока не готов.

— Ладно, я понимаю. — Она приподнялась на мысках, ее крылья едва заметно дрогнули, раскладываясь за спиной, потом она чмокнула меня в щеку. — Будешь в наших краях — заходи… И не вздумай меня забывать, противный…

Она стремительно вознеслась вверх и, быстро набирая высоту, исчезла за кронами деревьев. А я остался на лесной прогалине один. Позади раздавалось нестройное кваканье лягушек, и диковинное животное, а может, растение издавало леденящий душу вой. Я недолго вслушивался в жуткие трели — всегда любил этническую музыку, — а потом двинулся по дороге, быстро удаляясь от замка своего лесного приятеля.

Я уже столько времени бродил по лесу, что мне стало казаться, будто тело мое приобрело гибкость, необходимую для длительных путешествий, а мышцы ног сделались твердыми как камень. Теперь я, наверное, легко мог бы преодолеть мили и мили пути… Несомненно, столь скорая метаморфоза моей телесной оболочки была связана с эликсирами, которые я принимал, будучи очень юным. И теперь мой физис развивался с бешеной быстротой. С той же неимоверной скоростью, с какой мой организм залечивал раны.

Пружинисто и уверенно, воодушевленный мыслями о совершенстве собственной природы, я прошагал довольно далеко, пока мне не пришлось замедлить шаги — я услышал чей-то странный голос. Почему странный? Потому что говорили по меньшей мере двое, но при этом складывалось такое впечатление, что одни и те же фразы произносятся хором — так показалось мне. Само по себе это выглядело довольно странным. «Может, у меня что-то со слухом?» Осторожно подкравшись к густому ельнику, который скрывал от меня говоривших, я раздвинул мохнатые лапы, при этом несколько иголок сердито впились в мою ладонь — как же Кадрат недружелюбен к путешественникам. То, что я увидел, сильно мне не понравилось, я было сделал шаг назад, однако осознание того, что одно неосторожное движение — и меня заметят, заставило замереть на месте. Я впился взглядом в фигуры медленно переговаривающихся лесных разбойников. Не приходилось сомневаться в том, что мне повстречались представители одной из знаменитых банд Кадрата. На поясах у неизвестных болтались кривые ножи, а у одного даже имелся ржавый ятаган с зазубренным и местами сточенным, надо думать, от частого употребления лезвием. Лица у разбойников были исключительно грязные, а на потрескавшихся коричневых губах застыли глумливые улыбки… Один из них был огромного роста с очень слабо развитыми плечами и странными ногами, через некоторое время я понял, почему они показались мне странными — коленные суставы его ног сгибались в другую сторону. Двое других были двухголовыми чудовищами, но если обе головы одного выглядели вполне сносно, то у второго одна из голов представляла собой довольно жуткий рудимент, он свисал у него за спиной, словно закинутый на плечо полупустой мешок. Мутные глаза рудиментарной головы влажно поблескивали — могу поклясться, они что-то видели. Насколько зорко смотрела голова, мне довелось узнать уже очень скоро, потому что владелец рудимента вдруг обернулся всем телом и что-то гортанно крикнул своим спутникам на непонятном мне наречии. Его указательный палец был направлен точно на меня.

Теперь не оставалось и тени сомнений в том, что меня обнаружили. Я бросился наутек. Позади затрещали ломаемые их крупными телами ветки ельника, потом в воздухе что-то свистнуло, и острый ятаган вонзился в корявый ствол дерева, едва не угодив мне в затылок. Преследователи собирались меня прикончить. Наверное, они надеялись, что можно будет чем-нибудь поживиться за мой счет.

Тот, у которого колени сгибались в обратную сторону, оказался куда проворнее своих товарищей, он бежал как хороший рысак и, не измени я резко направление, наверняка настиг бы меня.

Внезапно откуда-то справа послышался рев трубы, и через мгновение, преодолев несколько прогалин, я вдруг выбежал к обширному лагерю, разбитому прямо на границе с кадратскими лесами. Между убогими шалашами сидели и играли в игры, ели, пили или просто переговаривались жутковатые монстры, в которых легко угадывалась человеческая природа. Большинство разбойников были двухголовыми, должно быть, так влиял на людей кадратский воздух, но встречались и иные генетического свойства уродства. Прежде они наверняка были людьми, теперь же походили скорее на диких зверей, в них остро чувствовалось животное начало. В лагере пахло, как в конюшнях, острый запах мочи и кала шибал в нос.

Как только я появился, несколько разбойников, сидевших ближе всего к лесу, вскочили на ноги и выхватили ножи и кривые сабли. Один из них что-то закричал, и множество глаз мгновенно уставилось на меня… Похоже, им давно не приходилось видеть в этих местах кого-то, более напоминавшего человека, нежели монстра, и теперь они с удивлением рассматривали меня.

Мои преследователи появились через мгновение и присоединились к общему собранию уродов. Между ними и остальными началась нечленораздельная перепалка. Должно быть, они делили меня, договариваясь о том, кому принадлежит добыча.

К своему удивлению, я заметил, что неподалеку у коновязи стоят несколько довольно странных созданий, явно прежде бывших лошадьми. У одной было шесть удлиненных конечностей, другая вся поросла такой длинной густой гривой, что под ней были скрыты даже копыта, а один жеребец вороной масти, казалось, ничем не отличался от обыкновенной лошади, только у него были потрясающе длинные уши, как у зайца или осла, — сравнению он бы явно не обрадовался. Когда конь повернул в мою сторону свою красивую голову, я смог различить, что изнутри его длинные уши розового оттенка, а глаза — сплошь красные с маленькими черными точками зрачков. Выглядел конь при пристальном рассмотрении весьма зловеще.