Маргарет Уэйс - Второе поколение

Когда парус завершал свой грандиозный пробег над палубой и достигал кормы...

Все-таки существовала крошечная проблема. Судно невозможно было развернуть. Поэтому корма имела такой же вид, как и нос. Гномы-механики преодолели этот недостаток конструкции, сделав так, чтобы парус двигался, в зависимости от необходимости, в обе стороны, и приделали к судну две ростральных скульптуры гномских дев — одну спереди, другую сзади. Каждая держала в руке шуруп и решительно смотрела вдаль.

О чем это мы?

Ах да. Когда парус достигал кормы, он аккуратно сворачивался и проходил под днищем судна к носу корабля, там выскакивал из воды, опять разворачивался и с грохотом проносился над палубой.

По крайней мере, именно так он вел себя на чертежной доске и в многочисленных испытательных ваннах. В действительности же рычаги, управляющие механизмом сворачивания, почти сразу заржавели в соленой воде, и парус часто ударялся о воду либо частично, либо полностью развернутым. В таком виде он проходил под днищем, развивая огромное усилие, которое иногда оттаскивало судно назад на большее расстояние, чем то, на которое оно продвинулось вперед. Однако считалось, что это маленькое неудобство полностью компенсируется непредвиденным преимуществом. Когда развернутый парус двигался в воде, он действовал как сеть, зачерпывая целые косяки рыбы, которая дождем сыпалась на палубу, обеспечивая обед, ужин и иногда — ушиб головы, если в кого-нибудь, к несчастью, попадал тунец.

Судно не имело руля, его просто некуда было установить, поскольку у корабля, в сущности, было два носа — и ни одной кормы. Ничуть этим не смущенные, гномы-механики придумали, как им управлять кораблем при помощи вышеупомянутых котлов с паром. Установленные по бортам судна, они наполнялись сжатым воздухом при помощи гигантских паровых мехов.

Ранее мы сказали, что судно нельзя развернуть. Мы ошиблись. Гномы обнаружили, что это все-таки можно сделать, если выпустить воздух одновременно из двух котлов. Они начинали вращать судно, причем так быстро, что большинство команды выбрасывало за борт, а те, кто оставался внутри, уже больше никогда не могли ходить по прямой линии. Этих несчастных тут же нанимала Гильдия Разработчиков Улиц.

Называлось это замечательное судно «Великий Корабль Гномов для Исследований и Поисков, сделанный из Досок, скрепленных Чудесным Клеем Гномов (о котором чем меньше сказано, тем лучше), вместо Несерьезного Человеческого Изобретения „гвоздь", которое Мы, в любом случае, Превзошли, и движимый Паром, получаемым при Быстром Нагревании Воды...» — и так далее и тому подобное. Полное название занимает несколько томов в библиотеке гномов-механиков. Это название, или, точнее, его сокращенный вариант, было вырезано на корпусе, а когда он кончился — и на палубе тоже.

Само собой разумеется, что путешествие на «Чуде» (еще более сокращенный вариант, удобный для произнесения людьми) не способствовало душевному спокойствию или тому, чтобы сохранить съеденный обед. Корабль болтался в воде, как пьяный морской эльф, когда парус проходил под днищем; бросался вперед с выворачивающим внутренности ударом, когда парус проносился над палубой, и тошнотворно качался, когда парус ударялся о воду сзади. Трюмные помпы работали постоянно (благодаря чудесному клею гномов-механиков). К счастью, гномы направлялись по прямой строго на запад, и не было надобности поворачивать корабль, открывая котлы с паром (острые ощущения — почти как оказаться в центре урагана). Танин, Стурм и Палин не могли, правда, оценить собственной удачи (хотя Дуган всерьез уверял, что им следует благодарить за это соответствующих Богов).

Темнело. Солнце опускалось в море, окружив себя красным пламенем, словно пытаясь затмить расфуфыренного гнома. Братья, устало приседая на фордеке, радовались окончанию дня. День прошел ужасно — им постоянно приходилось увертываться от проносящегося над головой паруса, ныряя вниз, словно утки. Вдобавок их осыпало рыбой и постоянно обливало соленой водой. Страдая от морской болезни и похмелья, они не представляли, как вообще смогут что-либо есть, а тем более рыбу (которой было огромное количество) или подозрительные бисквиты, слишком уж напоминавшие видом чудесный клей гномов-механиков.

Желая отвлечь их от грустных мыслей и подготовить к предстоящим поискам, Дуган продолжил рассказ о Серой Драгоценности Гаргата.

— Я знаю эту историю, — мрачно сказал Танин. — И все на Кринне знают! Я ее с детства слышу.

— Да, но знаете ли вы настоящую историю? — спросил Дуган, пристально глядя на братьев блестящими темными глазами.

Никто не ответил. Они не в состоянии были расслышать даже себя, потому что парус — хлопая мокрой поверхностью и скрипя лебедками — вырвался из воды и пронесся над палубой. К ногам пассажиров посыпалась рыба, и вокруг запрыгали гномы-механики, пытаясь ее поймать. Продвижение паруса вдоль судна сопровождалось воплями и криками некоторых несчастных, забывших изобразить утку и сметенных бимсом за борт. Поскольку так происходило почти каждый раз, по бортам судна постоянно стояли несколько гномов-механиков, которые должны были кричать: «Гном за бортом!» (что делали с большим удовольствием) — и кидать своим барахтающимся товарищам «жизнеспасательные устройства» (которые в порту служили якорями).

— Откуда нам знать, истинная ли это история? — проворчал Танин, когда его снова можно было слышать.

— Я знаю разные взгляды на эту историю — в зависимости от того, рассказывает ее гном или представитель какой-нибудь другой расы, — добавил Палин.

Дуган чувствовал себя чрезвычайно неловко.

— Да, действительно, — сказал он. — Здесь ты, парень, коснулся больной темы. Но для начала расскажи ее первым, юный маг. Расскажи так, как слышал. Я полагаю, ты изучал историю, поскольку она связана с приходом магии в мир.

— Ладно, — произнес Палин, весьма довольный тем, что оказался в центре внимания.

Услышав, что человек собирается рассказывать их любимую историю, многие гномы-механики бросили все дела (даже перестали гоняться за рыбой) и уселись вокруг Палина. Их лица выражали целую гамму чувств — от твердой уверенности в том, что маг расскажет все верно, до гарантированного разочарования тем, что ему не удастся рассказать ничего путного.

— Когда Боги, явившись из хаоса, обрели над ним власть, установился Баланс Вселенной и хаос покорился. Маятник времени начал качаться между Добром и Злом, а Нейтралитет обеспечивал, чтобы ни одна из крайностей не стала сильнее другой. Как раз в это время среди звезд впервые стали танцевать духи рас, и Боги решили создать мир, где эти расы смогли бы обитать.