Князь Полоцкий. Том I - Николай Тихонов
– Что теперь, брат? – спросил Турбьёрн у мрачного ярла, – Подмогнём своим?
Рёнгвальд глянул на творившийся среди кораблей русов побоище. Ромейские хеландии, потеряв одно судно, сбились плотнее и частыми потоками жаркого огня жгли флот Великого князя Киевского.
У стоявших один к одному кораблей не было шансов спастись. Стоявшие позади, шедшие в самом конце лодьи только-только начали разворачиваться, стараясь успеть выскочить в открытое море. Их примеру следовали боковые. Сбежать из центра – без шансов! Только с боем прорываться вперёд, под напалмом греческого огня.
– Уходим! – коротко бросил Рёнгвальд, и два полоцких драккара заскользили по волнам, огибая ромейские корабли по большой дуге, направляясь в открытое море.
– Смотри, кого я выловил, брат, – напоследок похвастался Турбьёрн, указывая Рёнгвальду на одну из гребных скамей. На ней, завёрнутый в кожаный плащ, голый, бледный как смерть, лежал мальчишка.
– Это он молнию метнул, – похвалил Турбьёрн, – Отомстил ворогам за смерть отца своего. Подвиг, достойный саги!
Рёнгвальд вгляделся внимательнее. На скамье лежал Кёль, сын погибшего в магическом пламени греческого огня киевского воеводы Хвитсерка Харальдсона. Словивший немалую магическую перегрузку. Но своим подвигов спасший жизни многих полоцкий воинов.
Глава 17
– ...Всего семь десятков и ещё четыре. Из них меньше трети – боевые суда. Остальные – мелкие купеческие лодьи, высокими бортами и небольшой осадкой. Только она им и помогла, – вещал в мёртвой тишине воевода Асмунд.
Сидевшие вокруг оставшиеся в живых военные вожди русов были мрачнее тучи. Ещё бы – потерять в первом же серьёзном сражении почти девять сотен кораблей, и большую часть союзного войска.
– Мелкая осадка их и спасла, – продолжал воевода, украдкой поглядывая на лица присутствующих, – Ромейские корабли не смогли преследовать их на мелководье, уж больно глубоко сидят.
Великий князь Киевский, злой, мрачный, подобно своим воеводам, сидел на лодейной скамье. Стоявший рядом одарённый варяг то и дело подавал Игорю куски магического льда, который тот время от времени прикладывал к обожжённому греческим огнём лицу, болезненно морщась.
– Потери огромны, – грустно вздохнул Асмунд, – Воинов выжило тысяч шесть, может, семь, до конца ещё не сосчитали. Больше половины – те же словене, толком в битве не участвовавшие...
– Трусливые барсуки! – зло перебил варяга свейский ярл Хальгу, после смерти воеводы Хвитсерка негласно ставший вождём всех оставшихся в строю людей севера, – Они сбежали из боя, едва дело запахло жаренным!
Рёнгвальд, сидевший чуть поодаль от остальных, недовольно хмыкнул. Почти треть этих трусливых барсуков – его люди, полочане. Вчерашние словенские смерды, сумевшие отвезти корабли из под греческой магии и сохранившие большую часть добычи. Хальгу зло зыркнул на князя Полоцкого, угрожающе положил руку на оголовье меча.
– Это мои люди, ярл, – спокойно ответил Рёнгвальд, – И по моему слову они встали позади всех. И вовремя отступили, когда стало ясно, что мы проиграли. Правильно ли я понял, что ты сейчас объявил меня в трусости?
На палубе ощутимо похолодало. От скамьи, на которой сидел полоцкий князь, во всё стороны поползла колючая изморозь. Глаза Рёнгвальда едва заметно мигнули яркими голубыми огоньками. Великий князь недовольно выдохнул изо рта густой клубок горячего пара.
– Никто не сомневается в твоей храбрости, князь Полоцкий, – ответил Игорь, не дав своему воеводе открыть рот, – Верно, Хальгу?
Тот, завидев пристальный взгляд Великого князя, зло сплюнул за борт и нехотя кивнул.
– Продолжай, Асмунд, – махнул рукой Игорь.
– Шесть тысяч воинов, почти половина – словене, – благодарно кивнул тот, – Латной дружины тысячи три, нурманов и варягов примерно поровну. Много раненных, в основном сильные ожоги и переломы.
– Что степняки? – спросил Великий князь.
– Печенеги потерь, понятное дело, не понесли, – хмуро ответил Асмунд, – И сейчас, узнав, что мы разбиты, держать их в узде становиться всё сложнее.
Игорь недовольно глянул на своего доверенного воеводу, Тот только пожал плечами, мол, чего таить?
Разгром был полный. Это понимал каждый военный вождь. Пятнадцать судов ромеев всего за несколько часов боя отправили на морское дно почти девять сотен кораблей и больше тридцати тысяч умелых воинов.
«Неужели всесильные боги отвернулись от меня?» – думал Великий князь, пристально вглядываясь в ночное небо.
Корабли русов стояли на мелководье, близ побережья византийской провинции Фракия. Ромейские корабли, по словам воеводы Асмунда, не смогли подобраться ближе из-за большой осадки. Русы расположились почти у самой воды, постоянно сторожа оставшиеся на плаву лодьи. Ромеи поначалу плевались в их сторону огнём, но быстро прекратили это занятие – далеко.
Союзники-печенеги, узнав о разгроме русов, напрочь утратили всякое уважение к Великому князю. Каждому копчёному стало ясно – богатых константинопольских дворцов им не видать. А значит, можно больше не пресмыкаться, и показать внезапно ослабевшим русам их законное место. Под копытами печенежских коней.
– Уходить надо, братья! – проговорил княжич Белоозерский Руальд, когда варяжский воевода Асмунд закончил говорить. Он, на правах младшего, высказался первым. Мысль была понятная, но не радостная. Уйти – признать поражение. А уходить не хочется. Особенно с пустыми трюмами.
Руальду, как и Рёнгвальду, удалось сохранить большую часть дружины, три больших драккара из семи. Торговых судов белоозерский княжич с собой по совету отца не взял. Князь Стемид здраво рассудил, мол, в Константинополе пара свободных кораблей уж точно найдётся.
Игорь зло посмотрел на княжича. Тот выдержал взгляд Великого князя с достоинством. Рёнгвальд, положив Руальду руку на плечо, заговорил:
– Мы потеряли многих славных воинов, братья! И не для кого не секрет, что вождь Иоанн на востоке разбил арабов. Сейчас сюда движется весь ромейский флот. Они, – кивок на стоявшие в отдалении суда ромеев, – Поставлены здесь следить, чтобы мы никуда не сбежали. Придёт Иоанн и мы всё здесь поляжем. Уйдём, братья! Пока худо не вышло!
Раздался громкий басовитый смех свейского воеводы Хальгу.
– Ты хочешь что-то сказать, ярл? – по-нурмански поинтересовался у того Рёнгвальд.
Хальгу резко перестал смеяться. Свей поднялся на ноги, в раз оказавшись на полголовы выше рослого Рёнгвальда, и проговорил:
– Не мудрено, что ты хочешь сбежать, ярл града Палтэскью! – нагло ухмыляясь, ответил воевода, – Трюмы многих твоих кораблей набиты богатым ромейским товаром.
