Госпожа преподаватель и Белый Феникс - Марика Полански
В голове крутился только один вопрос: что ван Вилсон забыл в Академии? Вряд ли такой человек, как он, обратил бы внимание на учебное заведение. Ему больше по душе места, где водятся большие деньги. А Академия не слишком похожа на фондовую биржу, или как там правильно называются все эти места, где серьёзные люди решают серьёзные финансовые вопросы.
На ум не приходило ни одного внятного объяснения. Впрочем, Абрахам был не единственным, кого заинтересовала Академия, напомнила я себе. Министр магической безопасности тоже проявил изрядную долю любопытства к ней. Но если появление О'Рэйнера в стенах учреждения можно было объяснить будущими кадрами для Министерства, то появление ван Вилсона оставалось непонятным.
Нельзя найти ответы на все вопросы. Особенно если эти вопросы не касаются меня. Хотя почему не касаются? Если Абрахам увидит меня, то наверняка заинтересуется, что его бывшая любовница делает в Академии. А может, и нет. В конце концов, прошло достаточно времени, чтобы он смог меня забыть.
На золотистой вывеске было выгравировано чёрными буквами: «Кредиторская компания «Гордон и братья: быстрые займы под выгодные проценты»». Я невесело хмыкнула. Проценты никогда не бывают выгодными. Особенно если они превышают ставку госбанка в десятки раз. Однако, несмотря на это, люди продолжают обрастать ссудами и долгами, а вот такие Гордоны вместе со своими братьями — жиреть и открывать новые офисы.
Мне снова поплохело. Да так, как будто я пришла не отстаивать себя перед обнаглевшими кредиторами, а поднималась на эшафот. От нервов в животе заурчало, к щекам прилила кровь. Я протянула руку и ухватилась за полированную ручку.
Дверь беззвучно распахнулась, и я оказалась внутри. Помещение было без окон, однако под самым потолком висели люстры из искусственного хрусталя, от которых лился приятный желтоватый свет. В холле, больше похожим на коридор обычного дома, но с претензией на финансовый офис меня встретила улыбчивая женщина лет пятидесяти. Первое, что бросилось в глаза, — так это её рот. Неестественно красный, как будто она в темноте перепутала помаду и гуашь. Белая блуза, длинная чёрная юбка и высокий пучок волос делали женщину похожей на строгую гувернантку.
Если бы не этот её красный рот.
— Добрый день! — поприветствовала она. В блёклых глазах промелькнуло нечто среднее между раздражением, плохо скрываемым за маской вежливости, и пониманием, что её зарплата зависит от того, как она хорошо втюхнет очередную ссуду клиенту. — Рады приветствовать вас в нашей компании. Сегодня день выгодных процентов и…
— Благодарю, — я не дослушала её и, нахмурившись, огляделась. — У меня уже есть ссуда в вашей компании…
— О, вы наш клиент! Для наших клиентов сейчас действует акция «Особый заём» — проценты ниже, чем в банке. А если выплачиваете раньше даты возврата, то вам возвращаются проценты…
Я прикрыла на долю секунды глаза. Так и подмывало высказать всё, что я думаю и о займах, и об их особенной акции для особенных клиентов. Но, с другой стороны, во мне заговорила совесть: она это делала, потому что очередной ссуды зависел её заработок. И уж точно не виновата, если кто-то из клиентов оказался неплатёжеспособным.
Поэтому я ограничилась лишь лаконичным:
— Я должник. И пришла разбираться, на каком основании компания продолжает слать письма с угрозами, хотя платежи стали поступать на регулярной основе.
Дружелюбное выражение сползло с размалёванного лица женщины. Она недовольно поджала губы и коротко бросила:
— Вам в третий кабинет. Но сейчас там не примут. У них обеденный перерыв.
— До обеденного перерыва ещё полтора часа, — я собралась всё своё спокойствие в кулак и натянула вежливую улыбку. — Так, на вывеске написано…
— Не знаю. У них обед.
— В таком случае мы бы хотели поговорить с господином Гордоном, — раздалось за моей спиной. — И немедленно.
Да вы издеваетесь!
Мне захотелось завыть от отчаянья. Но вместо этого я натянула вежливую улыбку и повернулась к нежданному спасителю.
— О! Рада видеть, господин О'Рэйнер, — произнесла я, надеясь, что улыбка всё же вежливая, а не похожа на гримасу человека, которого мучает изжога. — Хотя премного удивлена вашему появлению… в таком месте.
Вэлиан пропустил мимо ушей язвительный тон.
— Господина Гордона нет на месте! — запротестовала барышня с красным ртом, однако как-то испугано, а не напористо. — Он уехал. Его не будет в городе до следующей недели.
— Вот как! Жаль, искренне жаль, — сочувственно сказал Вэлиан. Вот только сочувствия в его голосе было ровно столько же, сколько у нищеты — денег. — Тогда, госпожа...
— Девери, Эоис Девери.
— Госпожа Девери, передайте старшему управляющему, у которого наверняка сейчас обед, чтобы он подготовил все необходимые бумаги. Госпожа де Вальдан, — он протянул мне руку, — прошу.
В голове закипала настоящая каша из вопросов и противоречивых чувств. Но стоило признать, в глубине души я испытывала к нему невероятную благодарность. А заметив, как побледнела красноротая Девери, ещё и облегчение.
— Подождите! — окликнула нас женщина, когда мы уже подошли к двери. — Какие бумаги? Для кого?
Вэлиан остановился и нахмурился, словно смущённый тем, что забыл сообщить нечто важное.
— А разве я не сказал? Для господина Эдельмана, экономиста. Он прибудет с минуты на минуту.
Девери побледнела ещё больше, став похожей на мраморную статую.
— Что ты делаешь? — мои пальцы со всей силы сжались на локте Вэлиана, едва за нами захлопнулась дверь.
— Как что? Пользуюсь своим служебным положением, — беззаботно ответил О'Рэйнер и поднял голову, будто небо его интересовало куда больше происходящего. — Можешь так не сжимать локоть? Рукав помнёшь.
Рукав? Рукав?! Я отдёрнула руку, как ужаленная, и воззрилась на него.
Вэлиан выглядел безупречным: наглаженный камзол, белоснежный шейный платок с сапфировой булавкой. Чего не скажешь о его лице. Под глазом залегла тень, кожа приобрела неприятно сине-зелёный оттенок, черты заострились и осунулись. Невольно подумалось, что министра одолела желудочная болезнь. Однако я отмела в сторону эти мысли: если бы это было так, то он просиживал бы в уборной, а не шастал по городу.
— Тебе плохо? — неуверенно спросила я, нервозно теребя ручку ридикюля.
— Привычно, — Вэлиан нахмурился и кивнул в сторону экипажа, запряжённого четвёркой гнедых. На двери красовался герб с птицей, расправившей крылья над всполохами огня. — Пойдём. Довезу тебя домой.
— Спасибо, но… — не договорив, я бросила обеспокоенный взгляд на дверь конторы.
Вэлиан чуть скривился.
— Плевать. Теперь у них будут проблемы посерьёзнее, чем преследование должницы.
— То есть ты не шутил, когда сказал, что к ним придут с проверкой? Не запугивал?
Светлая бровь Вэлиана чуть приподнялась, а от снисхождения в его взгляде захотелось презрительно фыркнуть. Его лицу тотчас
