Презренная госпожа. Леди-попаданка в деле (СИ) - Анна Кривенко
Я тряхнула головой, прогоняя дикое чувство утраты. Сейчас не время думать об этом.
— Итак, где же дверь? — прошептала себе под нос.
Из этой комнатки можно было попасть вглубь храма. Ксандер часто пользовался этим ходом, чтобы подготовиться к служению.
Я отошла от стола и осмотрела стену. Если правильно помню, дверь должна быть где-то у стеллажа. Подойдя поближе, провела ладонью по грубой каменной кладке.
— Ах, вот она!
Лёгкое нажатие — и панель приоткрылась с мягким скрипом. За ней открылся узкий проход, ведущий вглубь храма.
Я глубоко вдохнула и вошла внутрь, прижимая меч к боку.
Передо мной потянулся темный коридор, на потолке поблескивала паутина. Он вёл прямо к главному залу. Ступая осторожно, почти бесшумно, я устремилась вперед. Но внезапно до моего слуха долетели обрывки чужого разговора. Два мужских голоса, и один из них был слишком знаком.
Сердце дрогнуло от внезапного облегчения. Ворон жив!
Но с кем он говорит? Слова звучали приглушённо, и разобрать их было сложно. Наконец я добралась ко второй двери, ведущей в зал.
Приложив ладонь к холодному дереву, осторожно приоткрыла ее, стараясь не издавать ни звука. Через узкую щель слова доносились отчётливее.
— А вы, как всегда, проницательны, Ваше Величество! — раздался знакомый насмешливый голосистый Ворона.
Король?!
Ворон знаком с королём?
Я вжалась в дверь, стараясь справиться с нахлынувшим волнением. Ответ короля я не разобрала. Услышала лишь глухие интонации. Низкий и уверенный голос прозвучал приглушённо, но не вызвал сомнений — перед Вороном стоял сам монарх.
Вопросы роились в голове, как потревоженный улей. Я приоткрыла дверь ещё чуть-чуть, чтобы разглядеть, что происходит.
Обстановка храма была обычной. Мебель и все храмовые атрибуты тонули в полутьме. И лишь один яркий луч света пробивался через высокое окно, освещая две фигуры на помосте.
И тут я замерла, потрясённая до глубины души.
Посреди храма на самом возвышенном месте белело яркое пятно до боли знакомых одежд. В белоснежной тунике перед королем стоял преподобный Ксандер, и его длинные золотые волосы блестели в лучах света, как нимб…
Глава 40. Разговор с королем…
Дыхание перехватило, когда я увидела его. Сердце заколотилось так сильно, что едва не выпрыгнуло из груди. Я прижала руку к горлу, пытаясь унять лихорадочное биение. Мысли вихрем проносились в голове. Ксандер! Ксандер! Он жив? Как это возможно?
Он стоял здесь, в зале, целый и невредимый, вёл холодную и уверенную беседу с королем, и я не могла отвести глаз от его красивого лица и золотых кудрей, опускающихся на плечи.
Его Величество говорил с определенной угрозой в голосе, медленно шагал, заложив руки за спину, и его шаги гулко разносились по храму.
— Вы поступили опрометчиво, преподобный, — голос короля обжигал холодом. — Занять чужое поместье после разорения и убийства его хозяина горцами — это для вашего ордена, скажем так, несколько нагло.
На лице Ксандера не дрогнул ни один мускул.
— Понимаю ваши опасения, Ваше Величество, — его голос звучал твердо, в нём угадывалось спокойствие, словно священник был готов к любым обвинениям. — Однако я прошу вас вспомнить: эти земли изначально принадлежали ордену. Прадед покойного Генри Орсини был нашим воспитанником, которому орден выделил земли за хорошую службу, что подтверждено летописями. Поэтому, по факту, владельцем этих земель изначально и до сих пор являлся именно орден. Вы же знаете, что верным людям часто давали наделы в пользование. По факту, я просто вернул данный надел обратно…
Король прищурил глаза, не останавливая своих движений.
— Не думаю, что Джонатан Орсини с этим согласится, — осторожно произнес он, напряженно глядя на преподобного.
Ксандер, не теряя самообладания, продолжил:
— Боюсь, Джонатан Орсини не в силах получить права на возвращение этой земли. Вы, Ваше Величество, — он слегка склонил голову в знак уважения, — как мудрый правитель, знаете, что в законодательстве от преподобного Фауста, глава 5, пункт 3, написано, что любая земля, переданная орденом кому-либо из мирян, может быть возвращена в лоно его служителей даже через тысячи лет, если её владелец возвратит её добровольно или погибнет. Генри Орсини был убит горцами, а я, как представитель ордена, просто воспользовался своей властью и закрепил за нами эту землю.
Король приподнял брови, наконец-то усмехнувшись.
— А вы не считаете, преподобный, что это безнравственно? — его тон стал немного мягче, но опасный огонек в глазах не исчез. — По факту, вы забрали имущество у одной из самых уважаемых наших семей.
Ксандер не потерял своего ангельского спокойствия.
— Графиня Орсини поддержала мое решение, и это, безусловно, имеет значение.
Король усмехнулся, наконец-то остановившись напротив него.
— Говоришь, Джонатан Орсини опоздал? — король наконец рассмеялся. — Ты, Ксандер, не перестаёшь меня удивлять. Хитрец! И амбиций тебе не занимать…
Преподобный хищно оскалился, его взгляд преисполнился уверенности.
— Возможно, Ваше Величество, но, как говорили древние: если не обращать внимание на важные вещи, жизнь будет наполнена пустыми вещами.
— Вы, храмовники, только делаете вид, что земное вам чуждо, а сами берёте всё, что плохо лежит, — король произнес это с насмешкой.
Ксандер согласно кивнул.
— Возможно, Ваше Величество, спорить не буду. Прошу, располагайтесь в моем поместье, — он сделал ударение на слове «моем». — Отдохните. Думаю, можно устроить пир.
— Нет-нет, — король тут же отмахнулся от этого щедрого предложения. — У меня нет времени рассиживаться в землях ордена. Надеюсь, Генри Орсини прилично предан земле?
— Конечно, Ваше Величество, — преподобный Ксандер слегка поклонился. — Мы чтим всех павших, включая Генри Орсини. Ему воздали все почести, которые только было возможно.
Король, удовлетворённый ответом, развернулся на каблуках и широким шагом вышел из храма. Тишина вновь накрыла помещение.
Ксандер остался стоять на месте. Лицо его стало каменным, и напускное веселье тут же исчезло.
А я… я едва стояла на ногах, опираясь на холодную стену и пытаясь вместить всё то, что видела и слышала. Глаза горели от слёз, которые я с трудом сдерживала. Значит, преподобный жив? Значит, он обманул меня? Где же он скрывался? Ну да, ведь его тело так и не нашли…
Громко сглотнув, я с усилием открыла массивную деревянную дверь, и легкий скрип резанул по ушам.
Преподобный резко обернулся на этот шум. Его взгляд потемнел, когда он увидел меня. Выражение его красивого лица стало мрачным, как грозовая туча, хотя где-то в глубине глаз мелькнула растерянность.
— Ну что ж, здравствуйте, преподобный, — произнесла я холодно, заставляя себя стоять ровно и не позволяя дрожать ногам. — Как же искусно вы инсценировали свою смерть!
Глава 41. Безумная жажда мести…
Я
