Дмитрий Дудко (Баринов) - Ардагаст и его враги

  -- Я дурак, Собеслав! Самый большой дурак во всей Мазовии. Не поверь я этим уродам и жрецам-мошенникам, славно бы мы с тобой гуляли этой ночью!

  -- Не им ты поверил, сосед, а своей глупой спеси, - без тени злорадства ответил ему волынянин.

   А на севере, от моря до Неймы, стояла зловещая стена черно-красного пламени и черного дыма. Что творилось за этой стеной? Что стало с Янтарным Домом и его защитниками? Этого не знали ни Волх, ни Скуманд. Не знал даже вездесущий Витол. Поднявшись по Нейме, он встретил на ее левом берегу дружины Побраво и Склодо. Прискакав из Лугового, они увидели ту же огненную стену. Старый князь самбов с надеждой глядел на воина-волхва. А тот тщетно посылал дружественную мысль в храм Лады, к златоглазой жрице. Что с ней? Жива или сгинула вместе с храмом в этом пекле, вырвавшемся в средний мир на погибель всему доброму? Многим дарила она свою любовь. Но саму ее больше всех любили эти двое. Почтенный князь, отец семейства, во всем послушный своей волевой и хозяйственной супруге, и неприкаянный странник, не покорявшийся никому в этом мире. Она много знала: о мире и тайнах волшебства, о племенах, их дружбе и вражде. В одиночку растила своенравную дочь, боролась с кознями Поклусовых слуг - и при этом всегда оставалась неунывающей, доброй и приветливой. Без нее жизнь Побраво и Витола была бы тусклой и убогой, как у раба или безродного бродяги.

   Одно успел заметить Витол духовным взором: черноволосая всадница на черном коне, в развевающемся красном плаще летела над краем горящего леса. И там, где она пролетала, стена пожара уже не шла дальше. Богиня смерти останавливала огненную смерть! Но осталось ли за этой проклятой стеной хоть что-то живое и доброе?

Глава 6. Сотворенный дракон

   Дракон, вставший из моря, был громаден. Громаднее всех чудовищ, виденных росами. Правая половина его чешуйчатого тела горела красным огнем, будто раскаленный уголь из костра. Левая была черна, как вода в болотном бучиле или морских глубинах. Две головы на длинных шеях зловеще нависали над людьми. Одна,, красная, напоминала волчью. Другая, черная - голову ящерицы. В двух пастях белели ряды острых зубов. Четыре глаза пылали синим болотным огнем. Огромные когтистые лапы тучами взметали воду и песок, и янтари россыпью звезд вспыхивали, отражая свет огненного тела. Острый гребень колыхался над спиной. Самый злой огонь, самая недобрая вода волею колдуна и ведьмы соединились и породили могучее чудовище, наделенное к тому же безжалостным человеческим умом.

   Иные воины, разгоряченные боем, грозили дракону оружием. Но раздался решительный голос Ардагаста.

   - Все отходим в городок! Вишвамитра, веди дружину, а я с волхвами задержу тварь!

   Всадники поскакали к городку. Вслед им вылетел из драконьей глотки клубок пламени, обратив в обугленные скелеты двоих или троих отставших. У купальского костра остались лишь Зореславич, Вышата, две волхвини и Либон. Бесстрашным взором ученого мага римлянин глядел на приближавшееся исчадие двух стихий.

   Ардагаст направил луч Чаши в пламя костра, и оно взметнулось к небу, раздалось в стороны, огненной стеной перекрыв дорогу к началу лесной тропы, что вела к городку.

   И эта тонкая, колеблющаяся стена остановила дракона. Одна его пасть изрыгнула черно-красное пламя, другая - струю черной воды. Но нечистый огонь не смог прорваться сквозь священное золотое пламя, а вода обратилась в пар.

   - Эпифан, сын Антиоха! Ты способный маг, клянусь Гермесом. Твои бы знания да на доброе дело! - громко произнес сенатор, глядя прямо в горящие синим огнем глаза.

   Красная волчья голова дважды дохнула огнем, и лес по обе стороны от костра запылал.

   - Все, уходим! - сказал Вышата, и пятеро всадников поскакали через лес, занимавшийся с невероятной быстротой. Вслед им летели насмешливые крики готов, снова высадившихся на берегу. Дружину Ардагаст догнал на серединке пути. Как оказалось, нечисть успела потрудиться: завалила в нескольких местах тропу деревьями. Нужно было разбирать завалы, а огонь уже подступал с обеих сторон. Самих нечистых не было слышно: унесли ноги из леса, как только почуяли огонь, выдержать который могли разве что пекельные черти.

   - Изжарить нас решили, проклятые, чтоб им самим в пекле гореть, Ягиным ублюдкам! - выругался Неждан Сарматич.

   - Не унывай, дружина! Пройдем и сквозь огонь, как тогда на Белизне. С нами Солнце-Царь и чаша! - раздался громкий голос Вишвамитры.

   Под приветственные крики воинов Ардагаст проехал вперед, соскочил с коня, взобрался на завал. Чаша в его высоко поднятой руке полыхала золотым огнем.

  -- Дружина, за работу!

   Тогда, девять лет назад, они лихо скакали через лес, подожженный огнедышащим змеем. Да и змей, которого Шишок смахнул дубиной с дерева, был не чета нынешнему. Теперь же приходилось ехать шагом, задыхаясь от жары и дыма, пока впереди растаскивали тяжелые стволы. Коней удерживали в повиновении только заклятия. Но самым первым шел Солнце-царь, и все знали: это его чаша открывает для всех проход сквозь огненное пекло.

   А дракон полз, круша деревья огромным телом, вдогонку дружине. И вот уже две его головы нависли над тропой. Он подобрался там, где ехали амазонки, подальше от Ардагаста и чаши. Ардагунда подняла руки, словно пытаясь оттолкнуть громадную тварь, и ладони ее вдруг засияли ясным белым светом. Только этим волшебством владела царица амазонок, но владела в совершенстве. Два луча света ударили в глаза дракону, и этого чистого, доброго света взгляд чудовища не смог выдержать. Змей замотал обеими головами, заворочался на месте, но Зореславна снова и снова слепила его. Амазонки засмеялись. Когда же в огненную волчью морду ударил золотой луч Колаксаевой Чаши, дракон со злобным шипением отполз в чащу.

   За всем этим Каллиник наблюдал, стоя рядом с Виряной на валу городка. Ардагаст велел ему оставаться здесь, чтобы в случае надобности помочь Венее чарами. Сердце и ум отказывались верить, что эта уродливая, жгущая все вокруг себя тварь - его Эпифан. Но в мозгу звучал голос брата: "Никос, пока не поздно, бросай все и беги вместе со своей варваркой! Сгоришь ведь, и костей не останется!" "Поздно, Эпифан. Я отсюда бежать не стану, и она тоже". "Дурак! Пропади, сгори вместе с этим проклятым миром! Пропадите вы все!" Безжалостный шипящий голос уже мало походил на человеческий.

   Наконец росы и жемайты въехали в городок. Ардагаст с соратниками поднялись на вал. От моря до Неймы бушевало, охватывая гору со всех сторон, огненное море. Горело все: леса, села, хлеба. Густой дым затмевал звезды и луну, но от огня было светло, как днем - если бы днем вместо солнца светило что-то жуткое, черно-красное. Среди красного пламени извивались, словно полчища змей или пальцы громадных рук, черные языки. Пекло рвалось на землю. Жители окрестных сел заранее собрались в городок. Сейчас они с надеждой глядели на росов. Многие тихо плакали. Испуганно ревела скотина.