Расколотый мир - Анастасия Поклад
— Нет же, я придумал… да отпустите!..
Искры в Климиных глазах безвозвратно затухали, а «спятившего» держали уже впятером.
— Не мешайте! — крикнул Тенька, выкручиваясь из чужих захватов, и махнул рукой за спину, наискось, даже толком не глядя, что там у него вышло. Просто первая пришедшая на ум схема изменения свойств, вроде как для создания непроницаемой стены, но примерная, недоработанная.
Возгласы чуть отдалились, сделались более возмущенными, даже угрожающими, но держать Теньку уже никто не пытался, и этого было достаточно. Юноша склонился над умирающей и прорезал саблей поперек горизонтальной раны три вертикальных. Как на гербе.
«Высшие силы… ведь я режу живого человека… Либо это поможет, либо я действительно спятил!»
Клима завыла, бессознательно разрывая пальцами черный снег, а потом обмякла.
Стало тихо, и в этой ужасающей тишине опушку озарило яркое зеленоватое сияние. Смертельные раны на теле обды приняли форму ее знака, и теперь этот знак таял, как свидетельство мощи высших сил и их бесценного дара людям. Когда свечение унялось, на животе не осталось даже шрамов.
— Невозможно… — услышал Тенька голос старшего колдуна. И вдруг понял, что до судороги сжимает в скользких от крови пальцах рукоять сабли.
Клима моргнула и беззвучно пошевелила губами. Тенька отбросил оружие куда-то в снег.
— Уйдите все, уйдите прочь, — тихо, но с отвращением велела Клима. — Какой смысл галдеть над трупом… не хочу видеть вас и слышать… прочь…
— Ты уже не умираешь, — счел нужным просветить Тенька. — Так, где твои платки… не, они задубели от крови. Сперва закутаю тебя в шубу, вот еще мой платок и шапка.
— Убийца где? — шепнула Клима. Раны и боль пропали, но потеря крови никуда не делась.
— Там валяется. Его Хавес ловко ножом пришиб.
— Плохо… лучше бы — живьем. И допросить.
— Ну, извини, моя многомудрая обда, — развел руками Тенька. — Сперва все-таки надо было помешать ему тебя добивать. Давай, держись за меня, сейчас перенесу к костру.
Взвилось пламя, из оранжевого ставшее светло-фиолетовым, забулькал кипяток в котелке.
— Убийцу обыскать, — язык у Климы немножко заплетался, но взгляд уже стал прежним — ясным, цепким. — Про то, что было — ни слова, люди знать не должны.
— Хорошо-хорошо, — Тенька вручил ей чашку. — Ты, главное, сама сейчас никуда не вставай, а лучше поспи. Мы всю ночь тебя караулить будем, никакой убийца больше не пройдет.
— Он был один. Мои нехорошие предчувствия ушли.
— Интересненькое дело! Выходит, он за нами от самого Локита тащился, только по снегопаду достать не мог?
— Похоже, — согласилась Клима. — Жаль, что ты не изобрел способа допрашивать мертвых.
— Моя злокозненная обда, побойся высших сил! Радоваться надо, что выкормыш крокозябры не развеялся, как сильф, и мы сможем хотя бы увидеть его лицо.
Клима устало усмехнулась и отпила кипятка. Тенька взял другую чашку и зачерпнул из котелка для себя. Он понял, что у него подрагивают руки.
— Сударь великий колдун, спаситель обды и отечества, — раздался сверху раздраженный голос Зарина. — Если вы там уже успокоились, договорились и пьете, то, может, наконец, снимешь нас отсюда?!
* * *
— Интересненько это у меня получилось, — в который раз произнес Тенька со своей обычной мечтательной задумчивостью, задрав голову вверх.
— Да не то слово, крокозябра твоя мать! — выругался Хавес и бессильно саданул рукой отвердевший воздух.
Сам Хавес, Зарин и колдуны сбились в кучку в двух десятках метров над землей. Виной тому было пространство твердого воздуха с непонятным набором свойств и постоянно меняющимися границами: даже ноги не свесишь без риска грохнуться вниз. Пять человек словно сидели на невидимом полу, опасливо поджав ноги. Особо занимательным был тот факт, что редкие снежинки пролетали через «пол» абсолютно свободно.
— Маму не трожь, — велел Тенька и снова протянул: — Не, это ж как интересненько у меня вышло… Ума не приложу, чего я там сделал?
Колдуны из Локита выглядели подавленными. Их академические умения оказались бессильны против невольной импровизации деревенского самоучки.
— Вы там вообще себя как чувствуете?
— Замерзаем! — огрызнулся Зарин, дыша на белые от холода ладони. Ему, уроженцу юга Принамкского края, здесь, в северной части, приходилось хуже прочих.
— Интересненько-то как… надо будет записать. А томление в груди есть?
— Есть! — сердито отозвался младший колдун. — Есть томление и большое желание поучить тебя хворостиной! Хватит издеваться над учеными людьми!
— Если вы такие ученые, то спускайтесь сами, — пожал плечами Тенька. — И я не издеваюсь, а рассуждаю. У меня, может, этот эксперимент четыре года не получался толком, мне надо разобраться, что я тогда делал не так, и чего сотворил теперь, уж больно интересненько…
— Снимешь ты нас отсюда, наконец?!
— Чего вы все разом на меня орете? Нечего было за руки хватать. И вообще, потише там. Вдруг оно треснет. Или посыплется. В прошлый раз, когда я сестру пытался поднять, от ее визга колдовство наперекосяк пошло.
— Сударыня обда, прикажи ему! — полушепотом потребовал старший колдун.
— Тенька делает все, что может, — отмахнулась Клима.
— Все?! Да он просто стоит и зубоскалит!
— Ну и пускай, — обда сонно зевнула. — Провисите там денек-другой. От вас все равно никакого толку.
— Мне нет прощения… — завел Зарин.
— Не обессудь, сударыня обда, но не всякому нормальному человеку придет в голову то, что сотворил с тобой Артений, — заметил младший колдун. Он впервые назвал коллегу-самоучку по имени.
— А я, между прочим, того подонка с десяти шагов завалил! — встрял Хавес.
— А смысл, если обду к тому времени уже ранили? — осадил его средний колдун.
— Но я хотя бы не стоял!
— Молчать, — Клима не повышала голоса, но стало тихо. — Вы просидите наверху, сколько потребуется, и я не услышу от вас ни слова жалобы. Ясно?
Ответом ей было пристыженное молчание.
Денек-другой жертвы колдовской импровизации все-таки не провисели, Тенька справился за несколько часов, минут сорок из которых он, щурясь в неярком свете костра, составлял подробное описание «хода эксперимента» на всех подвернувшихся под руку бумажных клочках и даже на куске шубы, поскольку бумаги не хватило. Наверху изнывали и вполголоса сыпали проклятиями, но Тенька был неумолим, уверенный, что спустя время запросто может снова все позабыть. Ну а потом, создавая под собой маленькие площадки сгущенного воздуха, колдун поднялся наверх и таким же манером спустил всех на землю. Клима к тому времени крепко спала, пригревшись под шубами, поэтому ее подданные старались двигаться бесшумно, а говорить шепотом, чтобы, охраните высшие силы, не потревожитьчудом спасенную обду.
Больше никому спать не хотелось, поэтому все
