Граница дозволенного - Дмитрий Гартвиг
— Сколько цветков?
— Девять.
— Создатель милостивый! — вздрогнул маг, прикрывая ладонью лицо. — Девять?! Вы не ошиблись?
— Считать ещё не разучился, — усмехнулся я. — А вы неплохо разбираетесь в малефикарах.
Эдвин пропустил это замечание мимо ушей. На самом деле, я впервые видел мага, который не просто не относился к арканологии пренебрежительно, но и вполне сносно для постороннего человека разбирался в вопросе.
Впрочем, как показывает практика, деревенщина тоже сносно разбирается в вопросах классификации малефикаров. Будь на месте бургомистра в ту ночь какой-нибудь крестьянин из Щучьего герцогства, содействия было бы оказано намного больше. И, как знать, может быть всё окончилось бы не так драматично. Другое дело — у них с противодействием проблемы. Круг солью посыпать, заговор нашептать. Для твари это, что дракону стрелы.
А раз Моровую деву может опознать сиволапый землепашец, то почему не может маг? Человек учёный, как-никак.
— Значит девять, — задумчиво прошамкал Эдвин. — А можете поподробнее рассказать, как проходил бой?
Я согласился. Всегда приятно поделиться знаниями с умным человеком. Который, к тому же, не будет воспринимать твой рассказ как одну большую сельскую байку. Я не слишком задумывался о том, зачем вообще ему были нужны такие подробности. Эдвин проявлял некий интерес к моей профессии, так почему бы и не удовлетворить его любопытство? Никаких гильдейских секретов в моём противостоянии с сордой не было (да и какие у арканолога от мага могут быть секреты?), так что я начал рассказ.
По началу Эдвин делал вид, будто внимательно меня слушает. Но чем дальше я углублялся в подробности боя на лесной поляне, начертание знака Армии и гибель Гаррета, тем задумчивее становилось его лицо и тем отрешённее был взгляд. Казалось, будто Эдвин вообще меня не слушает, а обдумывает какую-то свою, одному только ему известную мысль.
Когда я закончил свой рассказ, маг ещё с минуту молча сидел в позе мыслителя, прислонив ладонь к подбородку и глядя сквозь меня.
— Вам что-то непонятно? — поинтересовался я. — Если нужно пояснить какие-то моменты, то вы спрашивайте. Я готов.
— А, нет, нет, — встрепенулся Эдвин, словно очнувшись ото сна. — Наоборот, мне всё предельно ясно, мастер Летт. Если говорить начистоту, то я поражён вашим мастерством. Уничтожить малефикар-прима под силу далеко не каждому, даже самым опытным из вас. К тому же, если речь идёт о сорде. Девять цветков, дева была на самом пике своего могущества…
— Можно сказать, именно это меня и спасло, — я пустился в объяснения. — В тот момент сорда была слишком занята открытием прохода для Армии и потому не обрушила на меня всю свою мощь. Будь цветков восемь, а не девять, исход боя мог быть совсем не в мою пользу.
— Хотите сказать, что с восемью цветами малефикар сильнее?
— Можно утолить голод, а можно обожраться, — я усмехнулся. — Так и тут. При девяти цветах тварь напитана тёмной силой почти под завязку, но вся эта сила собрана в тонкий стилет, обращённый к Армии. А при восьми — больше похожа на двуручный меч, направленный против противников своих покровителей. Это если проводить аналогии.
— Таких подробностей я не знал, — смутился маг.
Кажется, он считал себя экспертом, но засыпался на прописной истине. Настоящего профессионала всегда можно опознать по мелким деталям, которые узнать можно только из практики, ни в каких книгах этого подчерпнуть нельзя. Этим мы с магами и отличаемся.
— Вы часто сталкивались с сордами? — продолжил Эдвин.
— До того дня — один раз, — деревянным голосом ответил я. — В детстве.
Я твёрдо решил послать мага к Баалтулу, если он решит лезть с расспросами. Слишком личной была эта история. До сих пор дребезжала где-то внутри меня тяжёлым кандальным перезвоном. Не для первого встречного, пусть даже и спасшего мне жизнь. Но, видно моя интонация несколько смутила Эдвина, из-за чего тот, уже раскрыв рот для вопроса, медленно закрыл его и коротко кивнул.
— В таком случае, мне теперь предельно ясно, почему о вас так хлопочет господин Рассель.
— А он хлопочет?
— О, — хохотнул Эдвин, — ещё как. Для Остолья, мастер Летт, вы стали вторым Грубером. Пусть вы и не повели толпу на штурм столичного собора, но, тем не менее, устроили самую настоящую революцию.
— Я охотно послушаю об этом, — прервал его я, — но мне бы хотелось вернуться к самому началу нашего разговора.
— Что вы имеете ввиду?
— Как там насчёт супа? — улыбнулся я, погладив вовремя булькнувший живот.
В ответ маг хлопнул себя по лбу.
— Ну, конечно! Право слово, диалог получился настолько занимательным, что я совсем забыл об этом. Не волнуйтесь, мастер Летт, сию сек…
Оборвавшись на полуслове, он поднялся со своего места, распахнул дверь и громко, на весь дом, крикнул:
— Кэтрин! Девочка, подойди сюда. Не бойся, господин арканолог уже оделся…
Глава 3
Жирный суп, который госпожа Люнд, старенькая вдова революционного генерала, снабдила круглыми кусками куриного фарша, оказался как раз той панацеей, что поставила меня на ноги. Отобедали мы в столовой, располагавшейся на втором этаже, куда меня аккуратно, словно хрустальную вазу, держа под руки спустил Эдвин. Ели все вместе, вчетвером, разве что слуг госпожа Люнд отпустила. Прислуживала сама, а на все замечания неизменно отвечала, что ради спасителя города не грех покорячиться и такой старухе, как она.
— Господин генерал тоже слуг не выносил, — отмахивалась она от неизменно тактичного Эдвина. — Так что мне привычно, мастер маг. Говорил, что лакеев ему и в казармах хватает, а мужу на стол должна накрывать жена. Всегда у меня республиканцем был, даже когда короля ещё не повесили.
Пока я шкрябал по дну тарелки, всё пыталась мне всучить добавки. Отказываться от такого прекрасного супа было грешно, так что я с удовольствием раздавил и вторую порцию. А вот когда вдовствующая генеральша поинтересовалась насчёт мадеры, тут уже Эдвин насуплено сдвинул брови и заявил, что алкоголь господину арканологу нежелателен, так как организм ещё слаб и от раздражителей разного рода должен быть ограничен. На что госпожа Люнд лишь услужливо закивала и украдкой подмигнула мне. Я подмигнул в ответ.
Насчёт вина я был совсем не против. Что бы не думал об этом Эдвин.
Кэтрин сидела рядом, но лишь изредка кидая на меня испуганные взгляды. Судя по всему, вид моей голой задницы оставил в её сознании неизгладимое впечатление. По виду ей было лет восемнадцать, вряд ли больше двадцати, только что закончила обучение. И поэтому нагой мужчина был для девочки действительно большим потрясением, особенно учитывая пуританские нравы в магических
