Людмила Ардова - Путь интриг

Дизанна с удовлетворением расхохоталась. Наверное, она очень желала расквитаться со мной.

Я чуть было не обнаружил свое присутствие — так сильно мне хотелось задать парочку вопросов этому самоуверенному капюшону.

Но я не успел — он попрощался и вышел.

С минуту я раздумывал, как мне следует поступить, и когда решил, что хорошо бы прижать Дизанну и заставить ее говорить, как мне помешали — в дом постучали — вошел человек вроде слуги или посыльного.

— Элинья достала предметы, которые ждет мой господин?

— Да, они у меня.

— Я могу взглянуть на них?

Она метнула на него взгляд, но возражать не стала, а подошла к черному резному с позолотой шкафчику и открыла его.

Она вытащила большой ящик из драгоценной породы дерева черной пальмы, что растет в труднодоступных районах Кильдиады и отделанный богатой инкрустацией, и открыла его. Я подкрался поближе и мысленно ахнул.

На роскошной подставке лежали бриллианты из Кильдиады, те самые, которыми бредила королева и которые даже не успела надеть, бриллиантовый гарнитур, украденный Дизанной!

В него входили: роскошная диадема с восемью крупными бриллиантами: черными, розовыми и даже золотисто-желтым. Они сияли как драгоценный цветок в центре обруча, по кругу его располагались двадцать прозрачных камней, и семьдесят маленьких камушков свисали на небольших подвесках.

Рядом лежали замечательные серьги-бабочки, на тончайших нитях, изображавших усики, — они словно парили в воздухе

устремляясь к цветку из бриллиантов на диадеме. И еще там были великолепные, неповторимой красоты браслеты. Словно тонкие лучи звезд, разбегались стрелы, на концах которых искрились маленькие бриллиантики, а по центру сияли крупные камни. Тонкие нити из особого сплава соединяли эту красоту.

Дизанна осторожно надела на себя диадему и ее роскошные волосы и чувственный взгляд так тепло окрасились блеском роскоши, что на миг перехватило дыхание. Она сняла и положила диадему в ящичек.

Наверное, посетитель испытал те же чувства что и я: он сделался чуточку зачарованным.

Теперь надо представить, что чувствовали представительницы прекрасного пола. Я взглянул в глаза Дизанны — они горели жадным огнем. Еще минута — и она начнет убивать за эти камни.

— Ну, все хватит, насмотрелись, — хрипло сказала она и резко захлопнула крышку.

— Вы сейчас пойдете со мной, — объявил элл.

— Почем я знаю, что вы не заманите и не убьете меня по дороге?

Посыльный покачал головой.

— Насколько я знаю, вас не так легко убить, прекрасная элинья. Вы готовы идти со мной?

— К заказчику?

— Да, к нему в дом.

— А задаток?

— Вот он, — человек протянул ей большой мешок с золотом.

Дизанна стала проверять и прятать деньги. Ее терпеливо ждали.

— А почему он не захотел произвести все расчеты через вас? Почему он хочет, чтобы я непременно пришла к нему?

— Возможно, он хочет познакомиться с вами поближе и сделать вам еще несколько предложений.

— А-а. Спуститесь и подождите внизу. Мне необходимо переодеться.

Надо сказать, что все это время Дизанна пребывала в тончайшем очень откровенном пунцовом пеньюаре, расшитом золотыми райскими птичками, и грудь ее соблазнительно манила к себе через огромный вырез спереди, круглые ягодицы очень четко прорисовывались сзади, — в общем, чудное творение матери-природы. Только вот, повадки волчицы портили его.

Она с полным равнодушием скинула пеньюар и облачилась в темно-синее теплое платье, обитое мехом и расшитое серебром. Быстро пробежавшись щеткой по волосам и, погремев ключами, она, прихватив увесистый ящичек, направилась к выходу.

Она вручила ящик мужчине, он упаковал его в прочный кожаный мешок, и они вышли из дома.

Дизанна поинтересовалась, куда они направляются.

— Здесь неподалеку есть один дом. Оттуда мы пойдем подземным ходом, так что заранее прошу не пугаться.

— А-а.

Мы вошли в дом… и спустились в подвал, человек отпирал дверь ключами, которые были у него, и шел уверенно, точно зная путь. Я тихонько следовал за ними. Дизанна все время нервно оборачивалась, а однажды даже сказала:

— Мне кажется, что все время кто-то идет за нами, как-будто слышны шаги и шорох.

— Это ваше воспаленное воображение, — засмеялся проводник.

— Да? — с сомнением сказала очаровательная воровка.

Подземный ход привел нас к еще одной лестнице и закрытой двери. Мужчина постучал в нее, и она отворилась.

Мы вошли в другой подвал, через который попали в огромный холл.

Это помещение не было купеческим домом. Оно больше походило на рыцарский замок. Пол выложен мозаикой в шахматном порядке. Повсюду доспехи и оружие. Темно-зеленые, бутылочного цвета стены, украшены гравюрами картинами с батальными сценами. Широкая лестница вела на второй этаж, Дизанна и ее спутник поднялись по ней, а меня что-то задержало — я не смог и шагу сделать. Когда двое скрылись из глаз, меня ждал новый сюрприз. Дикие мерзкие существа стали появляться, словно из ни откуда, скаля на меня свои пасти и подкрадываясь ко мне. Они окружили лестницу, и преодолеть этих стражей не представлялось возможным.

Меня прошиб ужас. Я вдруг вспомнил слова отца: 'страх вещь неоднородная, ужасы всегда хорошо отвлекают, сын, от чего-то важного'!

Пытаясь отвлечься от кошмарных существ и сосредоточиться, я увидел неприметную дверь сбоку в стене и быстро рванул в нее. К счастью, она оказалась открытой.

Глава 27 Жестокое обучение

Я проник в огромный круглый зал. Стены его были черно-бордового цвета, словно сквозь черноту проступали кровь и пламя. Синий свет шел непонятно откуда, и веяло неживым холодом. Знакомый замогильный голос сказал:

— О, наш доблестный рыцарь пожаловал в замок Смерти! Что тебе нужно любопытный юноша?

Голос звучал, как ветер, дующий в трубы, и от него становилось немного жутко.

— А-а! Знакомый голос! — весело крикнул я. Несмотря на жуть, даже замогильные знакомые голоса приятно бывает услышать в незнакомом месте. То, что мы знаем, не так пугает, как то, что мы не знаем.

— Чего ты радуешься, рыцарь? Счастье пришел искать?

— Скорее — сокровище. Счастье мне ни к чему! У рыцаря одно счастье — победить или умереть достойно, и этого счастья я лишен по вашей милости, уважаемый голос!

— Победить или умереть, глупец? — удивился голос. — А от счастья ты зря так легко отказываешься — еще вспомнишь мои слова. Скоро настанет такая минута, что ты начнешь грезить и молить о счастье, в том виде, в котором его люди понимают. Но ты честолюбив! Ты — горд и заносчив! Тебя не радует, спасенная мной, жизнь. Ты оскорблен собственной слабостью и глупо страдаешь от этого.