Наталья Рыбкина - И прольется свет

Члерка подняла подбородок, повернулась к зеркалу боком и, скосив на свое отражение глаза, запела:

Кто не знает Члерки милой!Та — да — да — да — да — та — да — да.Тот не видел света в мире!Та — да — да — да — да — та — да — да.Если выйду из сосны я!Та — да — да — да — да — та — да — да.Возликует вся природа!Та — да — да — да — да — та — да — да.

Женщина прервалась, чувствуя глубочайшее удовлетворение от хорошо сложенной песни, когда чей-то голос произнес:

— Быстрее бы.

— Кто? Кто посмел? — от волнения Члерка брызгалась слюной. — Убью!

Она развернулась на девяносто градусов и увидела молодого мужчину с круглыми глазами. Колдовство, наложенное на дерево, воздействовало и на Члерку, женщина забывала даже события получасовой давности. С момента общения с Иганом прошел целый час, поэтому неудивительно, что она забыла о его существовании. Свою прежнюю жизнь Члерка не помнила вовсе, для нее существовало только «здесь» и «сейчас».

Иган между тем сидел страшно удивленный, ему показалось, что голос шел отовсюду. Но деревья не умеют говорить? Вопрос, впрочем, занимал его ровно до того момента, как он понял, что его хотят убить. Причем никто иной, как хозяйка сего гостеприимного места, час назад обещавшая посодействовать в вызове демона. Только одно могло его спасти. И Иган решился. Прочистив горло, он затянул привычную тягомотину:

— О, прекрасная дева, невиданная красота которой покоряет быстрее меча. О цветок, распустившийся в темноте и озаривший окружающий мир светом.

Члерка остановилась, вслушиваясь в приятные уху речи.

— Зачем ты скрываешь свою красоту в тени недостойного тебя дерева. Грязный ствол порочит твою чистоту и невинность.

— Ах ты, червяк, я неделю назад купалось.

Иган в недоумении покрутил головой, пытаясь увидеть говорящего. Никого не было. Но надо было продолжать восхваления. Потому что Члерка, не услышав последней фразы, чутко среагировала на прекращение речи Игана, дав подзатыльник.

— Не прячь свое совершенство. Покажи его людям. Пусть недостойные узреют частичку божественной красоты. Пусть зажгут ароматические свечи в твою честь, бросят к твоим ногам цветы, не стоящие твоего мизинчика.

— А ведь я могу править миром, — мечтательно прошептала Члерка. — К моим ногам падут города, народы. Мою красоту будут славить века.

— Враки, — бесцеремонно произнес некто. Грезившая наяву женщина опять ничего не услышала, но Иган держался настороже. Он убедился, что говорило дерево, тайком погрозил стволу-стене кулаком.

— Я буду твоим вестником, твоим рупором. Буду нести песнь о твоей красоте в самые дальние уголки Земли. Но я всего лишь человек. Слаб, неуклюж, нерасторопен.

— Как же ты будешь нести весть? — расстроилась Члерка.

— Если великолепная госпожа вызовет демона, я готов принять его в свое тело.

— Демоны не очень приятные создания, -поморщилась Члерка. Честно говоря, она не помнила даже, как выглядят эти демоны. Но сердце тревожно сжималось, женщина даже на три секунды забыла о своей неотразимости. Правда на четвертой вспомнила.

— Но быстрые, сильные. Некоторые даже умеют летать, — приврал Иган, он никогда не видел летающих демонов.

— А как их вызывают? — неуверенно спросила женщина, почесывая затылок.

— О, госпожа, — чуть не взвыл мужчина. — У вас есть колдовская книга. Где-то в дереве. Правда ведь?

Последний вопрос он произнес специально для дерева. Ответ не замедлил себя ждать.

— Нет. Слишком поспешный ответ. Теперь Иган точно знал, что колдовская книга существует и спрятана где-то здесь. Осталось найти ее. Но перед молодым мужчиной стояла еще одна, не менее сложная задача, постоянно поддерживать интерес к вызову демона у Члерки. Она оказалась обладательницей не только уродливой внешности, но и короткой памяти. Осторожненько подойдя к грузной фигуре он раболепно поцеловал мизинчик, запел:

Ты королева дня и ночи,Поешь как звонкий соловей.Закрой глаза и слушай ветер,Поет он о любви моей.Не ведай муки и печали,Забудь другого, в дым развей.И громко трубы прокричали,Что нет сильней любви моей.

Не переставая петь, Иган обходил ствол, заглядывая в каждый проход. Рядом шла заслушавшаяся пения Члерка, абсолютно не интересующаяся поисками книги. Мужчина понял, что вскоре она опять все забудет. Это совершенно не входило в его планы.

Не верь другим , они обманут.Твои глаза слезой отравят.Мелькнет лишь миг любви моей,И образ в золото оплавит.

Мысли Игана хаотично заметались, срочно требовалось придумать хитрость, иначе книгу не найти. Идеи приходят к готовым принять их, поэтому ничего удивительного, что на молодого человека снизошло озарение. Как же можно было не увидеть очевидного, слабо удивился он. Женщина, считающая себя первой красавицей не сможет вынести, если другая превзойдет ее в красоте. Иган сотворил на лице скорбную мину и горестно сказал:

— О, госпожа, моя прекрасная госпожа. Члерка повернулась, готовясь принять новую порцию лести. Молодой человек, осторожно подбирая слова, произнес:

— О, моя благороднейшая великолепнейшая госпожа. Как тяжко мне говорить такие слова. Нет, я не посмею огорчить вашу красоту.

Он отошел в сторону, женщина заинтересовалась. Она царственным жестом подозвала Игана:

— Продолжай, человек.

— Но я не смею.

— Я приказываю тебе.

— Повинуюсь, госпожа. Всем известно, что Вы прекрасней всех на свете, — не стоит вдаваться в подробности, что он нагло врал — Только есть на свете одна девушка, которая считает себя красивее Вас. Да отсохнет мой язык от такого святотатства.

— Кто она? — Члерка побагровела от негодования.

— Маленькая деревенская дурочка.

— И она думает, что я недостаточно красива?

— Да. Но вы… при вашей красоте не обратите никакого внимания на маленькое заблуждение невинной души.

— Действительно. Я совершенна. А кому она говорила, что красивее меня?

— Кто попадался на пути, тому и говорила.

— Но где она меня видела? — засомневалась женщина в правдивости сведений. — Я же из дерева не выхожу.

— Так и она здесь, — быстро нашелся Иган. — Пробралась в ваше жилище и прячется где-то. Нужно найти колдовскую книгу, вызвать демона и я разом разыщу злодейку.

— Ну и мерзкий ты тип, — послышался голос сосны. — Два сапога пара.

Члерка задохнулась от возмущения, надо же, назвать ее парой мерзкого типа. Она набрала в грудь побольше воздуха и завопила как пожарная сирена:

— Дерево-о-о-о!

— Слушаю, — ворчливо отозвалась сосна.