Октоберленд - Альфред Анджело Аттанасио
— Я — ученый, — ответила Мэри, хотя не могла с уверенностью вспомнить ни один из аспектов своей прежней личности. — Я считаю, что Бог хочет, чтобы мы думали самостоятельно.
— И в вашей мысли, Мэри, есть ли место для веры?
Мэри подавила дрожь от страха езды в этой машине с двумя незнакомцами по дороге к месту зла. Она заставила себя сосредоточиться на неоновом изображении орла над пивоварней, расправлявшего крылья.
— Я верю в то, что когда не остается места мысли, Бог позаботится обо всем остальном.
— Отличный ответ, — вмешалась Телец. — Оставь тайну там, где ей место. А наше дело в этой жизни — работать с тем, что мы знаем. Если каждый будет так поступать, мир станет гораздо лучше.
— Но у вас же наверняка есть представление о Верховном Существе, — нажимал пастор.
— У моего мужа оно было, — сказала Мэри, глядя на едущий рядом полицейский мотоцикл. — Он говорил, что Бог — это и есть сама Природа, что мы уже живем в небе и в аду, а жизнь — это искусство отличать одно от другого.
Овен наклонился через плечо Мэри и помахал полицейскому.
— Это Близнецы. Он согласился нас сопровождать. В такси перед ним — Рак, а за рулем такси — Стрелец.
Мэри вгляделась и увидела старуху азиатку в такси, за рулем которого улыбался индеец в ковбойской шляпе. Справа их обогнал «мерседес», и элегантно одетая пара помахала руками оттуда — волосы у водителя были как львиная грива, а женщина с длинной шеей сидела ровно, и волосы ее были разделены на прямой пробор.
— Лев и Весы, — представила их Телец. — Мы окружены друзьями. Они все приехали проследить, чтобы ты добралась до Октоберленда без приключений.
— Вы боитесь, чтобы я не сбежала?
Ее грызла уверенность, что она совершила ошибку, бросив Бульдога.
— Сбежала? — Телец закинула назад голову в звонком смехе. — Куда бы ты могла сбежать? Хозяину принадлежит весь мир.
Всю оставшуюся дорогу до города Телец и Овен напоминали Мэри, как ей повезло войти в их круг, посвященный долгой жизни и магии. Она отвлеклась на картонные навесы на ступенях старого кирпичного дома и услышала, как говорит о них пастор.
— Иисус знал, что Бог любит их сильнее — бездомных, недужных, убогих. А знаете почему, Мэри? — Карие глаза смотрели с холодным напором. — Помните: Иисус велел любить своих врагов, потому что их любит Бог! Бог посылает дождь и солнце равно на грешных и праведных. Помните? А Исаия, любимый пророк Иисуса, голос Божий, объявляет: «Я творю добро и зло, Я Господь их!» Вы понимаете? — Он улыбнулся без капли веселья. — Бог любит нас. Но это страшная любовь.
8
ЗЕМЛЯ, СТАНЬ ДОРОГОЙ
Буль стучал по тяжелой металлической двери склада:
— Эй, Райан! Выпусти меня!
Ответа не было, и Буль сел посередине пустого помещения в уверенности, что Райан поспешил доложить о нем другим работникам университетской научной станции. От этого он рассвирепел. Он был искренен с коллегой Мэри, верил, что истина покажется правдоподобной этому человеку, который видел его в образе Бульдога. Застонав от досады, он двинул ногой в дверь.
Долго он так сидел, кипя от злости, и наконец ему надоело переливать из пустого в порожнее. Он лег и погрузился в сон. Ему снилось, что он бредет по мелководью, где морские коньки рассыпают яркие цветные полосы в хрустальных брызгах, и разноцветные моллюски кружатся во взбудораженной им воде. Он вышел к пирсу и взобрался по лестнице, прислоненной к свае, вылез на край мола, где стояла лачуга. В ней сидели у очага и ели рабочие, шьющие паруса, и плетельщики талисманов. Он опустился на шаткую скамью у расколотого стола из прибитого прибоем плавника под светильником из акульей шкуры. Сквозь щели лачуги задувал морской ветер, и Буль смотрел на сверкающую бухту, окутанную смогом, и когда ветер сдувал клубы дыма с утесов, открывались изъеденные окислами улицы и обгорелые дома, вырезанные прямо в камне. Ядовитые цветные пятна изъели склоны обрыва, изрытые лабиринтами переходов. Какая-то дрожь из завешенной клетки привлекла его внимание. Он убрал фиолетовую занавеску из сухих водорослей и увидел перед собой фигурку мраморной наготы, закрытую алыми и зелеными перьями. Маслянистые волосы спадали на лицо, и он попросил: «Скажи мне правду, сивилла, я человек или пес?» Тогда к нему поднялось алебастровое лицо с раскосыми яшмовыми глазами. Из идеально круглого рта высунулся язык голубого пламени.
— Все зависит от того, как ты умрешь!
Проснулся Буль внезапно. Он знал, что ему приснился Ирт, собственная жизнь в обличье Бульдога, но не знал, было ли это воспоминанием или игрой воображения. Живость сна убеждала, что нечто подобное он уже переживал. Он напряг мозг, пытаясь еще что-нибудь вспомнить из прежней жизни на Ирте, надеясь, что память начнет возвращаться. Но ничего больше не всплыло, и вскоре он стал думать над словами сивиллы. Буль гадал, не был ли этот сон провозвестием смерти, раз он теперь стал человеком.
Буль снова ударил в дверь, потом стал сердито ходить из угла в угол. Он прыгал на стены, бил их ногами и руками и отскакивал, еще больше разъяренный. Ухватившись за ручку двери, он изо всей силы потянул на себя, потом отлетел, когда засов не поддался. От злости он вцепился в выключатель и сильно дернул, вырвав провод из коробки.
Внезапный удар тока потряс его руку до самого плеча. Лампочка под потолком стала серой тенью с пульсирующей красной нитью. Колени Буля подкосились, он дернулся, пытаясь выпустить оголенный провод. Но электричество потекло горячее, держа его мертвой хваткой.
В дрожащих тенях он увидел, как раздувается рука под током. Вспушился коричневый мех, искры полетели от когтей и завертелись в воздухе синими спирохетами. Тело раздалось со звуком натягиваемой ткани, плоть мощно задрожала на прочном каркасе костей.
Электрическая сила, текущая в него, несла с собой Чарм, накопленный огромными амулетами Земли: сетями электропередач, гигантскими плотинами ГЭС, городами с их талисманической геометрией. Тысячелетние труды Даппи Хоба превратили планету в гигантский коллектор Чарма, и сейчас мощь этого коллектора вливала свою мощь в Бульдога. Волшебная сила вернулась, и он внезапно, в долю секунды, понял это все, обрел снова ясность.
Свет над головой потух, поток электричества из оборванного провода прекратился. Ночным зрением Бульдог увидел проблеск света из-под косяка двери. Положив одну руку на косяк, он вырвал металлическую дверь из стены под
