Четыре хвоста - Илья Городчиков
Заточенная сталь врезалась в плоть всадника, затем захрустели кости позвоночника, и голова отсоединилась от туловища, забрызгивая всё по сторонам горячей кровью. Мне захотелось победно поднять отрубленную голову, но попытка не увенчалась успехом, ибо подоспел второй конник. Своим полуторным мечом он едва не раскроил мне голову, просвистел в жалких миллиметрах над волосами.
Дёрнувшись в сторону, я вновь оказался на ногах, готовясь атаковать резвого всадника, получившего ранее камнем по голове. Этот был значительно способнее и с куда лучшими навыками, но я схватил притороченную к седлу сучащего ногами коня пику. В обращении с таким вооружением у меня не было большого опыта, но отступать было слишком поздно.
Рыцарь развернул своего коня и вновь обрушился на меня с максимально возможной скоростью, старательно провозглашая какие-то высокопарные речи и восславляя собственных богов. Вот только слова в полноценном сражении значили слишком мало по сравнению с гранённым наконечником выставленной вперёд пики. Всадник приблизился, рассчитывая, видимо, на мой побег в страхе, но расчёт оказался полностью неверным. Я, вместо того чтобы в ужасе показать всаднику свою спину, наоборот - воткнул вток в притоптанную копытами и ногами землю, выставляя гранённый наконечник копья вперёд.
Бесстрашный конь, разогнавшийся настолько, что остановка банально была физически невозможной, побежал на меня. За красивыми движениями и прекрасной разноцветной попоной скрывалась такая животная мощь и сила, что страх невольно колол сердце, пока я только крепче сжимал пальцами толстое древко пики.
Секунда, и четырёхгранный наконечник разорвал плотные волокна стёганной попоны, глубоко зайдя внутрь груди лошади перед тем, как с хрустом сломаться. В руках у меня остался лишь жалкий деревянный осколок и мощная животина, погибшая от тяжёлого ранения. Ноги уже не слушались быстро умирающее тело, и конь летел вперёд просто на силе заранее набранной скорости, до сих пор оставаясь неимоверной опасностью.
Я попытался было отшагнуть в сторону, увернуться от летящей в меня кучи из мяса и стали, но сделал это слишком поздно. В следующее мгновение нога взорвалась болью. Мне почти удалось увернуться, отпрыгнуть в сторону, но не успел.
Оказавшись на земле, я почувствовал, как внутри меня мутит. Всё же, после тяжёлого боя с паладином мне не удалось восстановиться полностью, отчего и спокойно пережить новый удар так легко мне не удалось. Из-за неприятного приземления желудок старательно хотел опустошить себя полностью. Сдерживать этот порыв организма было слишком поздно, и неприятная субстанция выплеснулась с ещё менее приятным звуком.
Когда я смог хоть немного отойти от состояния тотальной слабости, то поднял глаза и увидел творящееся перед имением безумства. Хотя, безумство это было вполне себе объяснимым, ведь магия вырвалась наружу. Изнутри укреплённого докторского имения вырывались огненные шары, расчерчивающие воздух чёрными полосами. Адское пламя врезалось в стальные тела рыцарей, взрываясь тысячами ярчайших искр. Казалось бы, отличные латы должны были сдерживать эту мощную стихию, но вот сейчас удары оказались значительно сильнее. Огонь плавил доспехи тончайшей работы, превращая их в капли расплавленного металла, стекающие по поддоспешникам вниз и остающиеся на земле мелкими лужами. Других пламя охватывало с такой силой, что превращало всадников в живых факелов. Сгорающие заживо люди кричали так страшно, что сердце сжималось в холодных пальцах страха. Люди умирали медленно и мучительно, поглощаемые живым пламенем. Сначала доспехи слазили с них расплавленным до красноты металлом, затем лопались кольца клёпанных кольчуг, сгорали поддоспешники, изрыгая из себя чёрные клубы смолянистого дыма.
Мия, показавшаяся в окне второго этажа, заметно побледнела и стала терять силы, едва цепляясь за створки, из которых высунулась. Выставленная вперед рука, опалённая ее адским пламенем, раскраснелась, как и металл доспехов всадников, за короткую вспышку выжигая всю ее маскировку и поплывший в ее ауре воздух. Голова суккубши завалилась назад и исчезла в доме, вместе с промелькнувшей копной волос подоспевшей младшенькой.
Поднявшись на ноги, я медленно побрёл к разбитому отряду всадников. Он даже не успел атаковать имение, превратившись в живые угли, медленно тлеющие под жарким полуденным солнцем. Многие из них погибли, источая от себя ужаснейший запах, терзающий носы. Казалось бы, только-только заточенные в сталь воины были способны уничтожить всё имение вместе с многочисленными посетителями, а теперь сами представляли из себя почерневшие от огня угольки. Трупы теперь были смесью костями с расплавленным металлом и жалкими остатками истлевшей в огне одежды. Весь отряд был уничтожен, поглощён магическим адским огнём.
Ошарашенный, я встал над одним из изуродованных огнём тел. В нём можно было опознать того самого крикливого аристократа, ведь его тело было единственным, на котором остались следы растёкшегося по костям золота, запорошённого слоем налетевшего пепла.
- Твою-то мать… - удивлённо выдохнул я и перевёл взгляд с изуродованного скелета на имение, откуда сейчас выходил поражённый доктор Уольфц.
Старик был ошарашен и испуган настолько, что лицо его обескровило. Вид его стал столь жалким, будто самого лекаря охватила лихорадка. Мало того, что его трясло, так и глаза профессора словно обезумили. Подбежав к скелетам сожжённых рыцарей, он рухнул на колени, сложил ладони в молитвенном жесте и принялся быстро шептать, приложившись лбом к почерневшей от пламени земле.
Из имения, вслед за Уольфцем, вышли и остальные работники вместе с теми пациентами, что могли оставаться на ногах. Все хотели посмотреть на это поразительное зрелище, ведь многие никогда в своей жизни не видели разрушительной огненной магии, как, впрочем, и сам я.
Сложно было предположить, как отреагируют люди в больнице, тогда как понять ход их мыслей было таким ясным, как летнее небо в засуху. Скорее всего кто-то догадается, что не так давно прибывшие незнакомцы могут стать причиной страшного смертоубийства. Я уже приготовился с боем прорываться внутрь дома, раскидывая людей по всем сторонам, но из толпы выбежала троица во главе с Клии, выставившей все четыре своих руки вперёд с раскрытыми ладонями. По её внешности можно было увидеть, что маскировка под полуорка с девушки спала полностью,
