Рихтер - Хроники Торинода: вор, принц и воин

Когда силуэты всадников исчезли вдали, Ольг позволили им встать.

– Пойдем туда, где дым,- сказал он и почему-то вытащил из ножен один из мечей.

– Как ты думаешь, кто они?

– Не знаю,- коротко ответил тан,- Это не моя страна. Но их намерения были мне ясны.

Бежать по дороге, вдыхая еще не улегшуюся после всадников жесткую пыль, было неприятно, но Элиа двигался вперед, не в силах остановиться. Он немного отстал от быстрого Ольга и Кларенса, привыкшего все делать на бегу, ему мешал заплечный мешок, пусть даже в нем не было ничего тяжелого, и более всего ему мешало то, что он упустил что-то важное в этих всадниках. Они преодолели холмы и увидели как чуть поодаль от дороги, там, где совсем недавно стояла небольшая деревня, дымятся развалины домов.

Ольг осторожно огляделся – кажется, никакой угрозы не было – и шагнул к тропинке, выходящей к домам.

Ольг много чего успел перевидать в жизни, но ему в первый момент стало страшно. Он уже знал чего ждать – серый дым пах горелым мясом – но ему даже не приходило в голову, что такое возможно.

Тела…Везде человеческие тела…Вот мужчина с отрубленной рукой, голова его запрокинулась назад, изо рта выползла похожая на змею струйка крови и запеклась на лице…Женщина с темными волосами, задранной юбкой – было ясно, что с ней сделали – была заколота в грудь. Трое мальчишек лет одиннадцати, в руках у них были арбалеты…Ольг осматривал пепелище на автоматической реакции, воспитанной годами, но у него начинали дрожать руки, держащие оружие… Ольгу приходилось убивать, но отец всегда воспитывал в нем уважение к чужой жизни: "Лучший бой, – говорил он,- Это тот, который не был начат". Сражаться можно лишь с равными себе, а не с детьми и женщинами.

Рядом судорожно вздохнул подбежавший Кларенс. Ольг заметил как он украдкой делает охранительные знаки, а потом очень медленно делает шаг и достает из мешка лекарства.

– Может быть, остались живые,- сказал Кларенс, и даже раньше Ольга шагнул на горелую землю. Тан отпустил меч – те, кто убил этих людей, ушли, а других он не опасался.

– Где Элиа?

– Я здесь…- Элиа возник неожиданно, окинул взглядом догорающие дома, и его затрясло,- Это…это же…

Он мешком осел на землю, зажав себе рот руками. На внезапно побледневшем до снежного оттенка лице метались огромные карие глаза.

– Убери его отсюда,- прорычал Кларенс, оборачиваясь, – Ему нельзя!

– Н-нет,- Элиа помотал головой, тяжело вставая,- К-как в Н-н-нарите…

Он не отрывал глаз от изломанных тел, будто вспоминал что-то, что уже когда-то было.

…Черный дождь, заливающий мир…холодная осенняя ночь…замок посреди болот…крики женщин…Смерть теперь всегда ассоциировалась у него с той страшной ночью, но теперь, посреди светлого веселого дня, его охватил еще больший ужас…Будто все его кошмарные сны материализовались воочию.

Кларенс как-то очень спокойно проверял, не осталось ли живых: если Ольг сейчас был просто воином, то келонец превратился в холодно все оценивающего, много повидавшего лекаря. Они вдвоем двигались дальше по деревне, а Элиа все так же сидел на земле, обхватив колени руками и до крови закусил губу, чтобы не завыть. Когда они скрылись за одним из домов, Элиа заставил себя встать и пойти за ними – ему вдруг показалось, что если он не уйдет сейчас, то сойдет с ума.

Он наклонился у изнасилованной девушки, почти девочки, прикрыл разодранным платьем голое израненное тело, не смотря на то, как стекает кровь с ее ног и образует на земле лужицу. Те, кто сделал это с тобой, заплатят, мысленно пообещал он. А вдруг на месте этой девушки оказалась бы Фалина. Или Кирен. Или еще кто-то из тех, кого он знал и любил.

Я не смог уберечь ее. Это моя страна, и я в ответе за то, что в ней творится. А я не смог ее спасти. Как маму. Как Лин.

Но, по крайней мере, за нее я отомщу.

Он еще не понимал, как это сделать, но что-то внутри, та самая сила, что разлила в воздухе предупреждение об опасности, предсказала, что он найдет убийц черноволосой девушки, чье тело бессильно раскинулось на нагретой солнцем земле.

Элиа закрыл глаза мальчишке, рядом с которым валялся небольшой арбалет, нашел в одном из домов полусгоревшую лопату, воткнул ее в землю. Пригодится, когда они будут хоронить умерших.

Пока он шел по деревне вслед за ушедшими Ольгом и Кларенсом, противная мелкая дрожь, поселившаяся внутри, сменилась какой-то холодной яростью. Будто не тринадцатилетний Элиа, книжник и мечтатель, столкнувшийся с настоящей смертью совсем недавно и ненавидящий насилие шел по полной мертвецов земле, а кто-то, похожий на Ольга.

– Ольг, – робко обратился Элиа, – Ты… убивал раньше?

– Убивал, – сказал Ольг,- Я воин. Гончар лепит посуду, пахарь обрабатывает землю, а воин сражается. Таково мое предназначение.

Стервятники. Вот они кто, а не люди. Так же как потеряли право зваться людьми разбойники, убившие семилетнюю девочку Лин в замке Нарит, и вельможа Айран, напавший на беззащитную Фалину; так же, как те, кто уничтожил драконью кладку и с ней весь древний род драконов. Тан Ольг, сын Ольга, убивал и не единожды, но никогда он не поднимал меча на того, кто не мог защититься.

– Элиа, помоги!- окликнул его голос Кларенса,- Здесь вроде девчонка живая!

Ольг с остервенением рубил мечом тонкое вишневое деревце у одного из домиков и громко ругался. Кларенс сидел на коленях возле девушки лет двадцати, чье лицо синело от побоев.

– Держи ей голову, ладно? Чтоб не вырывалась, а то она, похоже, нас за тех ублюдков принимает, бредит, похоже.

Элиа сел рядом, крепко схватил голову и руки девушки.

– Теперь держи, я ее лечить буду, как Салима тогда.

Говорил Кларенс прерывисто, словно уже отдавал свои жизненные силы.

– А если с тобой что-то случится?

– Ничего не случится, я теперь сильнее,- он словно сам убеждал себя в этом. Рядом раздался треск ломающегося дерева, но Ольг уже принялся за следующее. Элиа вспомнил, как однажды видел тана в такой же бессильной слепой ярости от невозможности ничего изменить.

– Держи!- сосредоточенное лицо Кларенса покрывалось бисеринками пота. Из под тонких пальцев выскакивали едва заметные золотистые искорки, и Элиа потрясенно наблюдал, как в теле красивой длинноволосой девушки постепенно начинает появляться жизнь. Келонец открыл глаза:

– Получилось?

– Да, кажется. Ты как?

– Я в норме. Дай мне мешок с травами.

Им стоило большого труда разомкнуть зубы девушки и влить в ее рот несколько капель настойки Корня Жизни, того, что был куплен в портовом городе Форое. Но стоило подействовать лекарству, она открыла глаза и попыталась вырваться.