Рихтер - Хроники Торинода: вор, принц и воин

Ни он, ни дракон, не заметили, что давно уже не спавший Элиа, напряженно прислушивается к их разговору. В карих глазах застыла тревога.

Один станет королем. Второй будет спасать людей. Судьба третьего лишь в его руках.

Элиа почему-то стало страшно.

Следующим утром Рат улетел. Кларенс и Ольг еще спали, лишь Элиа услышал как осторожно и как-то мягко для такого огромного существа, он поднимается с шуршащего белого песка и раскладывает крылья.

– Улетаешь?

"Да, мальчик. Мне пора. Люди не любят наш народ в такой близости как сейчас"

"Почему же,- Элиа вновь перешел на мысленный разговор,- Почему ты не попрощался с нами?"

"А ты бы попрощался?"

Я…не знаю…

В ослепительно-золотых глазах дракона появилось понимание.

Один станет королем. Второй будет спасать людей. Судьба третьего лишь в его руках

"Кем станет Ольг? Ведь ты же знаешь, правда! Ты не сказал ему…почему?"

Рат усмехнулся:

"Все слышал, да, малыш? Да только я не называл имен, верно? Никому не дано предсказывать судьбу, каждый сам выбирает свой путь"

Восходящее солнце играло на макушках деревьев шаловливыми лучами, и отражалось в каждой бронзовой чешуйке на теле дракона. Элиа даже немного ослепило это сияние. Громадные крылья уже были готовы к полету.

" Что же, прощай, сын короля"- звонко ухнуло в голове.

"И ты,- машинально откликнулся Элиа, все еще размышлявший над последними словами дракона,- Нет, постой! Постой! Почему вы, драконы, так относитесь к детям? Почему вы их так любите?"

И впервые за время знакомства с Ратом, Элиа увидел в янтарных глазах застарелую печаль, такую глубокую, что казалось невозможным выносить ее: человек не мог такого чувствовать – просто разорвался бы от боли.

" Ты проницателен, принц Элиа…- в голосе дракона появилась хрипотца,- У нас больше нет детей, человеческий малыш. И никогда не будет. Мой народ вымирает. И виноваты в этом вы, люди. Вы истребляете все то, что пугает вас, даже не задумываясь о последствиях, которые может принести уничтожение. У нас был остров…полный детенышей, но ваше племя убило всех – до последнего! Мы могли мстить, но разве вернешь местью то, что потеряно навеки… "

– Простите,- Элиа сказал это очень тихо, но Рат понял.

"Не печалься, мальчик. Такова судьба людей, что они могут то, чего не делает ни один народ на свете, и только людям дано право выбирать КАК жить. Всегда выбирай сам, сын короля! ПРОЩАЙ!"

Несколько быстрых движений, песок и оставшиеся от ночного костра, недогоревшие веточки и угли взметнулись в воздух и завертелись, подхваченные ветром от крыльев. Элиа проводил взглядом быстро удаляющуюся в светлом утреннем небе черную точку, а потом подошел к кромке воды и принялся умываться. Розовое солнце отражалось в невысоких волнах, свежий ветер растрепал медные пряди и Элиа впервые за долгое время почувствовал себя почти счастливым.

Никогда раньше Элиа не чувствовал подобного ликования – несмотря на слова дракона, несмотря на усталость и перенесенные беды. В его душе поднималась волна торжества: прекрасная земля его предков расстилалась перед ним, и он мог ее покорить.

Зашевелился на скомканном черном плаще Кларенс, поднял лохматую русую голову и огляделся:

– Доброе утро! А где дракон, решил прогуляться за завтраком?

– Он улетел. А насчет завтрака придется хлопотать самим.

Кларенс сел, попытался пригладить волосы, чем еще больше их встрепал, и теперь они встали над головой как корона, и скосил глаза на безмятежно спящего Ольга:

– А может…

– Нет, не может,- притворно рассердился Элиа,- Пусть человек поспит хоть чуточку, он почти всю ночь бодрствовал! Так что, Кларенс из Келона, если хочешь завтракать, поднимай свою ленивую…

– Понял,- Кларенс хмыкнул и принялся вытаскивать из сумки припасы, которые дали им в дорогу Герт и его дочь,- Вы, ваше высочество, чрезвычайно вежливы в последнее время.

– С кем поведешься, от того и наберешься,- звонко выдала королевская поросль народную мудрость.

Кларенс задумчиво отложил краюху хлеба в сторону, взглядом измерил расстояние до Элиа, и одним рывком оказался рядом.

– Проси пощады,- потребовал он, аккуратно укладывая Элиа на землю. В медно-рыжих волосах тотчас забелели мелкие песчинки.

– Не буду.

– Не будешь, потому что титул не позволяет?- уточнил Кларенс, прижимая его локтем к песку. В карих глазах заплясало веселье. Элиа вспомнил все уроки воинского мастерства и мгновенно освободился из захвата. Еще миг, и теперь уже русые лохмы подметают песок, а Кларенс пытается вырваться из плена.

– Не буду,- запоздало ответил Элиа,- Потому что не желаю.

– Ну ты нахал,- ухмыльнулся Кларенс и молниеносным движением оказался наверху – уроки Ольга и многолетние уличные драки сделали свое,- А теперь?

– И теперь не будет,- мягко раздался голос за спиной. Ольг бесшумно сел и зевнул,- Прекращайте свой балаган и готовьте завтрак, вы, оба!

Элиа и Кларенс коварно переглянулись, вставая с земли и бросились на отчаянно зевающего Ольга с победными воплями. Через какое-то время всегда причесанный и аккуратный тан стал очень похож на вечно растрепанного келонского бродягу. Он позабыл про то, что сходу может раскидать не менее пяти нападающих, а просто наслаждался еще прохладным летним утром, прозрачным воздухом, в котором далеко разносились веселые крики, и катался по мягкому песку, как игривый молодой котенок.

– Дураки! А ну, хватит, брысь за хворостом!

– Ни за что!- отрезала парочка юных обормотов. Ольг рассмеялся, схватил их обоих за плечи и накрепко прижал к себе.

– Дураки,- с удовольствием повторил он, подставляя лицо соленому морскому бризу,- А где Рат?

– Улетел, пока вы седьмой сон досматривали,- сообщил Элиа,- Так что дальше пешочком, пешочком…Жаль Дона нет, могли бы верхом.

– Ничего,- пожал плечами Кларенс,- Нам и пешком не привыкать, правда?

– Правда,- согласился Ольг,- Так что поели, собрались и вперед. Я, пока мы летели, видел на западе дорогу, отсюда недалеко. А где дорога, там и люди.

Кларенс потихоньку высвободился из его рук, встал:

– Пойду, костер устрою,- и пропал в подлеске.

Они остались вдвоем, в тишине, вслушиваясь в шорох волн и шелест листьев.

– А я вчера слышал ваш разговор с Ратом,- неожиданно признался Элиа. Ольг не шелохнулся, только покрепче сжал худое плечо друга,- Ты прости меня.

– За что? Подумаешь, услышал разговор.

Элиа грустно и как-то виновато улыбнулся – нет, ни за подслушанный ночью разговор он просил прощения. Но Ольг, кажется, понял, встрепал рукой тяжелые медные волны, улыбнулся.