Сборник - Городская фэнтези – 2008

Первым делом Максим подтащил безжизненное тело партнера к торчавшему из стены треугольному скальному выступу и с некоторым трудом перепилил об острый каменный край шланг высокого давления. Раздался довольно громкий хлопок, шланг разорвало пополам так, что края половинок распушились мелкой махрой. Из шланга ударил фонтан вскипающих пузырей. Воздух, сжатый в баллоне под давлением в 200 атмосфер, вышел из него меньше чем за минуту.

Максим обнял Самойлова за плечи и выволок его из пещеры. Поглядел на приборную панель: времени почти не оставалось. Он провел на глубине на десять минут дольше расчетного времени, теперь нужно было сделать две декомпрессионные остановки, а воздуха у него самого оставалось немного. «Не успеть», ‑ мелькнула предательская мысль, но Кольцов тут же подавил приступ паники. Он с самого начала не собирался возвращаться через туннель, а планировал подняться на поверхность за пределами рифа, так, чтобы его заметили с «Хатшепсут». Самое главное ‑ не допустить ошибки сейчас, на последнем этапе плана.

Прежде всего следовало замести все следы. Собственно, вероятность того, что кто‑то захочет провести расследование несчастного случая, произошедшего в территориальных водах Судана, была крайне невелика. Но Кольцов задумывал идеальное убийство и должен был предусмотреть любые случайности.

Он поднялся до площадки, на которой утром нашел рыбу‑камень, и принялся стаскивать с Самойлова сбрую пони‑баллона. Пустой баллон с испорченным манометром Максим повесил себе на спину, кое‑как закрепив ремнем, а свой, с четырьмя литрами драгоценной газовой смеси, отдал мертвому бадди. На эту операцию ушло еще пять минут. Компьютер на панели уже давно мигал красной лампочкой: пора всплывать! Воздух на исходе! Во рту ощущался характерный кисловатый привкус ‑ «вкус последнего глотка», как шутят склонные к черному юмору дайверы.

Он обхватил Самойлова руками крест‑накрест и, стравив остатки воздуха в БСД, начал медленно подниматься на поверхность.

12.

‑ Вы назвали себя повелителем Пунта, ‑ медленно произнесла Татьяна, глядя в немигающие глаза старика. ‑ Пунт ‑ это очень древнее слово.

‑ А мне очень много лет, леди, ‑ ответил старик. На этот раз он курил кальян ‑ роскошную медную башню, изукрашенную лазурью и серебром. Все прочие декорации оставались неизменными ‑ противно скрипящее кресло‑качалка, длинная и низкая лачуга на заднем плане, разбросанные по песку пустые банки из‑под пива «Миллер».

‑ Вы знаете легенду о потерпевшем кораблекрушение? Это тоже очень древняя легенда. Там Змей говорит человеку: «Я ‑ повелитель Пунта». Знаете?

Старик ответил не сразу. Затянулся ароматным дымом кальяна, отчего его пергаментная кожа еще теснее обтянула костистые скулы. Потом медленно сложил худые руки на впалой груди и принялся мерно раскачиваться в своем кресле.

‑ Это смешная сказка, леди. За многие тысячи лет было всего три человека, которым удалось вернуться с моего острова живыми. Потерпевший кораблекрушение был первым из них. От него люди услышали сказку о добром Змее.

‑ А другие два? ‑ Татьяна вдруг почувствовала, что готова поверить старику. ‑ Кто они были?

‑ Одного звали Моисей, ‑ отозвался старик. ‑ Он был жрецом солнечного бога. Имя второго никому не известно, он никогда не рассказывал о встрече со Змеем и ушел из мира вместе со своей тайной.

‑ Ничего себе, ‑ сказала Татьяна по‑русски. Старик удивленно поднял бровь, и она снова перешла на английский. ‑ А почему не вернулись остальные? Повелитель Пунта их убивал?

‑ Нет, леди. Они все делали сами.

‑ Почему? Из‑за сокровищ?

Старик усмехнулся.

‑ Посмотри вокруг, ‑ предложил он. ‑ Ты видишь здесь сокровища? Ты видишь мирру, хекену, иуцнеб, хесаит, тишелс, шаасех, черную краску для глаз, хвосты жирафов, слитки ладана, бивни слона, охотничьих собак, обезьян гемуф, обезьян киу? Видишь золото и серебро? Видишь скрижали, на которых записана древняя мудрость погибших племен?

‑ Ничего я здесь не вижу, ‑ сказала Татьяна с раздражением. ‑ Одни банки из‑под пива.

‑ Каждый видит то, что хочет видеть. Кое‑кто верил, что остров Ка хранит все сокровища Пунта. Кто‑то приходил сюда, чтобы получить власть. Иные приплывали, чтобы удовлетворить жажду мести. Но все они приносили свою смерть с собой.

Татьяна напряглась. Наступило время задать главный вопрос.

‑ Вы умеете предсказывать будущее? Как тот, легендарный повелитель Пунта?

Молчание.

‑ Вы сказали, что один из нас умрет в ближайшие два дня. Сегодня Оксана… подруга делового партнера моего мужа… получила очень сильный ожог. Рыба‑камень, знаете? Бородавчатка. Вы ее имели в виду? Она умрет?

‑ Она умрет, ‑ не стал спорить старик. ‑ Как и все вы. Но я имел в виду не ее. Тот человек… он уже мертв. Это твой муж.

Несколько секунд смысл слов старика не доходил до Самойловой ‑ ей даже показалось, что он перестал говорить по‑английски и перешел на тот самый свистяще‑шипящий язык, который так поразил ее в прошлый раз.

А потом она поняла ‑ и вскочила на ноги, словно укушенная скорпионом.

‑ Что вы врете! ‑ закричала Татьяна. ‑ Вы все врете! Мой муж жив! Он сейчас вернется и вобьет ваш лживый язык вам в глотку! Старый мерзавец!

На старика ее крик не произвел никакого впечатления. Он приник к кальяну, просто перестав обращать внимание на женщину. Татьяна хотела бросить ему в лицо что‑нибудь особенно обидное, но не нашла слов, развернулась и побежала обратно в лагерь.

Там все было по‑прежнему. Оксана все еще не просыпалась, пятно на ее бедре приобрело нежно‑розовый оттенок и было по виду неотличимо от солнечного ожога. Часы показывали половину пятого, мужчины ушли в море почти час назад. Татьяна ощутила липкое прикосновение страха. Старик, конечно, был обыкновенным сумасшедшим, пусть даже и знатоком древнеегипетского фольклора, и верить в то, что он действительно умеет предсказывать будущее, могла бы только какая‑нибудь дурочка вроде Оксаны. «Но Олег и Максим уже должны были вернуться, ‑ шепнул Татьяне мерзкий внутренний голос. ‑ А их все нет…»

«Жаль, что Олегу нельзя позвонить на мобильный», ‑ подумала Татьяна и едва не рассмеялась истерическим смехом. Привыкла, что в Москве муж доступен в любую минуту, даже на самом важном совещании никогда не отключает телефон, номер которого знает только она. У Олега не было от нее никаких тайн, он слишком дорожил их отношениями. Не позволял себе никаких мальчишников и сомнительных саун, стандартных грешков деловых мужчин. И был всегда доступен по мобильному телефону, где бы ни находился. Но то ‑ в Москве…