Дочь забытой империи - Чучело Мяучело
Ройдар ответил, чуть склоняя голову:
— Жизнь, капитан, полна сюрпризов. И я надеюсь, ты понимаешь, что лучше об увиденном здесь никому не рассказывать?
Грейлин ухмыльнулся, поправил повязку на глазу и, затягиваясь сигарой, выпустил кольцо дыма, которое тут же разметал ветер.
— Если твои ведьмочки не потопят мне судно своими заклинаниями, эльф, можешь быть спокоен. Клянусь морским дьяволом — ни слова.
Он засмеялся своим хриплым смехом, от которого и Ройдар невольно улыбнулся. Затем эльф присел на лавочку, наблюдая, как волны лижут борта корабля, и задал вопрос:
— Сам понимаешь, я там никогда не бывал. Что можешь рассказать об этом месте?
Грейлин почесал бороду, немного смущённый неожиданным интересом, но всё же заговорил, стараясь вспомнить все мелочи, которые могли бы быть полезны светлым эльфам:
— Чего там особенно рассказывать-то? Простому люду до вас, скорее всего, дела не будет, но слухи разлетятся быстро. А вот члены Домов — другое дело. Если встретишь темных эльфов или гномов с татуировками на лицах, лучше держись подальше. Они из Домов, и эти ребята умеют задавать неприятные вопросы. В них нет ни капли уважения к тем, кого считают чужаками.
Ройдар вытянул ноги и перекрестил их, задумчиво спросив:
— А что, там только они заправляют?
Капитан мотнул головой:
— Нет, конечно. Народу в Эбонской Олигархии побольше, чем в людских королевствах. Темные эльфы и гномы — это ладно, но там еще багбиры, хобгоблины, люди всякие, тролли — их тоже хватает. Да, людей стало много, особенно после того как Олигархия поглотила старое королевство Креотия на севере. Было такое людское королевство — было да сплыло. Только светлых эльфов там днем с огнём не сыщешь, ваших там не жалуют. Так что держите ухо востро, если не хотите привлечь ненужного внимания. Благо уши у вас большие!
Грейлин ещё раз затянулся, выпустив дым тонкой струйкой, и его лицо на мгновение заслонило облачко дыма. Он посмотрел на эльфа своим единственным глазом и добавил с усмешкой:
— Хотя мне-то какое дело? Сам этих темных эльфов не жалую, вечно они тянут одеяло на себя, считаются важнее всех остальных. А мне всё равно, кто ты там — хоть морской черт, хоть светлый эльф. Лишь бы монеты звенели.
Ройдар кивнул, поблагодарив гнома, и сказал, что надеется, что капитан сдержит своё слово. Грейлин хмыкнул в ответ:
— Свою часть сделки я выполню, не переживай. А ты смотри, чтобы твои ведьмочки слишком не заигрались с магией. Море не прощает тех, кто нарушает его спокойствие.
Ройдар, поглядывая на сестру и Маджерину, которые продолжали обсуждать что-то у борта, понял, что впереди их ждёт ещё много испытаний и неожиданных встреч, но сейчас — время передышки.
Вдоль горизонта потянулись темные тучи, небо становилось свинцово-серым, и холодный ветер вздымал на волнах белые гребешки. Галвиэль и Маджерина стояли на палубе, сосредоточенно практикуя заклинания. Принцесса грациозно водила руками, показывая, как управлять потоками энергии. Маджерина, следуя ее примеру, попыталась вызвать поток воды из моря, но что-то пошло не так. Вода вдалеке начала закручиваться, создавая небольшой, но угрожающий водяной смерч, который закручивался все быстрее.
Матросы с опаской покосились на волшебниц, не рискуя вмешиваться. Грейлин выпучил свой единственный глаз на происходящее, его сигара выпала изо рта и покатилась по палубе. Галвиэль, не теряя хладнокровия, взмахнула рукой, и смерч мгновенно исчез, как будто его и не было. Волны снова лениво накатывали на борт корабля, а в воздухе повисло напряженное молчание. Капитан с облегчением выдохнул и зашипел, поднимая свою сигару:
— Эй, дамочки, вы нас утопить собрались? — его голос срывался на писк.
— Расслабься, гном, — отмахнулась Галвиэль, устраивая на лице ироничную улыбку. — Делай свою работу и не мешай нам заниматься магией.
Побледневшая Маджерина стояла рядом, руки ее дрожали, а губы тряслись. Она опустила взгляд на палубу, словно пыталась скрыться от своего стыда:
— Я… наверное, недостойна быть вашей ученицей, госпожа. Для меня все это слишком сложно…
Галвиэль, сидя на грубоватой деревянной скамейке у борта, неожиданно мягко коснулась плеча девушки. Ее голос, обычно холодный, теперь звучал теплее:
— Брось это, — сказала она, поднимая подбородок Маджерины, чтобы встретиться с ней глазами. — Ты — тоже принцесса, пусть и в изгнании. Не забывай об этом! Я сама когда-то училась, пусть это и было много веков назад. И у меня тоже все не сразу получалось. Это нормально. Настоящий маг не тот, кто никогда не ошибается, а тот, кто умеет извлекать уроки из своих ошибок.
Грейлин проворчал что-то себе под нос и, вытерев испарину со лба, вернулся к своим делам. Маджерина украдкой вытерла слезу и села рядом с Галвиэль, пытаясь взять себя в руки. На морской горизонт упала тень облаков, и вода потемнела, как чернила.
— Расскажите мне о временах эльфов, госпожа, — тихо попросила Маджерина, боясь прервать момент. — Я так много читала, но вы-то сами были там, видели все своими глазами. Как это было?
Галвиэль загорелась, как огонь в очаге, и принялась рассказывать. Она рисовала перед ученицей картины прекрасных дворцов, построенных из мрамора и кристаллов, где каждый камень был отделан магией до совершенства. Говорила о храмах, где под звуки арф молились старым богам, о балах, на которых танцевали под звездами в садах, украшенных светящимися лилиями и серебристыми лианами. Она рассказывала о великолепии своих земель, где леса пели на языке ветра, и каждое дерево могло рассказать о своем происхождении.
Маджерина слушала, затаив дыхание, и в ее глазах мелькнула грусть:
— Как жаль, что я никогда не увижу всего этого. Это словно из другой эпохи, которая никогда не вернется.
Галвиэль прищурилась, посмотрела на горизонт, а затем обратила взор на девушку, теперь уже почти со стальным блеском в глазах:
— В наших руках вернуть это, пусть и в немного другом обличии. История не повторяется дословно, но мы можем создать новый мир, вдохновленный лучшими частями старого. И этот мир будет принадлежать тем, кто способен мечтать и действовать, таким, как мы с тобой.
Маджерина вдохнула морской воздух, пропитанный солью, и впервые за долгое время почувствовала, что перед ней действительно открываются безграничные возможности.
На следующий день в тесной кают-компании матросы, изнывающие от скуки и однообразия морского пути, решили разбавить день музыкой. Один взял в руки потрепанную скрипку, другой — небольшую флейту, и мелодия, хоть и простая, зазвучала по деревянным стенам корабля, перекрывая шум волн и скрип
