Невеста для пилигрима (СИ) - Рута Даниярова
Подошедшая служанка принесла им пирог с зайчатиной. Неловко повернувшись, она опрокинула кувшин с элем. Дайнис успел отскочить, сказалась многолетняя боевая выучка, но часть содержимого все же попала на Равьера.
— Ты что, Анта, совсем криворукая! — заорал подошедший хозяин.
— Работает у меня всего неделю, господа пресветлые, — извиняясь, обратился трактирщик к Равьеру и Дайнису. — У меня тут служанки не задерживаются, чуть приметят смазливого торговца или стражника, так и готовы задрать юбки повыше, — он скривился, точно от зубной боли. — Думал, на эту не позарятся, так у нее руки не из того места растут.
— Анта, принеси — ка бутылочку вина от меня нашим гостям в подарок, — велел он, и женщина неуклюже поклонилась.
Равьер стал отказываться, но хозяин не унимался:
— Оно совсем легкое, господа пресветлые, как виноградный сок, и голова поутру не болит, мне зять из самого Кхеса присылает, — похвалился трактирщик и отошел, утирая лоб.
Вскоре служанка принесла откупоренную бутылку вина и, поклонившись, поставила ее на стол.
— Не стоит нам, наверно, пить, — с сомнением покачал головой Равьер, но Дайнис уже разливал темную жидкость.
Махнув рукой, Равьер взял в руки глиняную кружку и сделал глоток.
Вино действительно оказалось довольно хорошим на вкус, и по телу пошло приятное тепло.
Вскоре Равьер почувствовал, что голова закружилась. Должно быть, он слишком устал с дороги, если пара кружек вина так подействовали на него.
Кажется, Дайнис тоже захмелел, потому что скоро стал голосить песню про прекрасную мельничиху. Припев там был совсем уже неприличным, но многие гости с воодушевлением стали подтягивать.
— Идите уже отдыхать, пресветлые господа, — чей-то голос, кажется, хозяина, раздавался словно издалека.
— Позвольте, я вас провожу до ваших комнат.
Равьер, пошатываясь и цепляясь за хлипкие перила и Дайниса, поднялся на второй этаж, и хозяин отворил ключом дверь их комнаты.
— Извольте отдыхать, пресветлые господа.
— Сейчас наконец выспимся, — блаженно улыбнулся Сторд и начал стягивать сапоги.
Но Равьер вдруг вспомнил одну очень важную вещь.
Он, пошатываясь, побрел к двери соседней комнаты и забарабанил в нее кулаком.
— Госпожа Бернт! Виола!
Лязгнул засов, и из-за двери показалась испуганная Виола.
— Что случилось, господин Амьер? — прошептала она, кутаясь в плащ. — Мы уже выезжаем?
Равьер ухватился за дверной косяк, боясь упасть. Голова немилосердно кружилась, пол под ногами качался, будто на корабле.
Он молча смотрел в глаза девушки, а затем его взгляд вдруг упал на изящную босую ступню, выглядывавшую из-под наспех наброшенного плаща. Сердце вдруг ухнуло в груди, как молот по наковальне, и он наконец заговорил:
— Виола! Ваш жених, Лейнар Эрдорт…Он полный идиот!
Равьеру казалось важным объяснить, почему этот Эрдорт последний дурак, но внезапно появился Дайнис в расстегнутой рубашке и в одном сапоге и потащил его за собой.
— Доброй ночи, госпожа Виола, — помахал девушке рукой Сторд, и она закрыла дверь на засов.
Виола забралась под одеяло. Она поняла, что оба мужчины были пьяны. Сон никак не шел к ней, и она долго ворочалась с боку на бок на мягкой перине.
Все же ей удалось забыться тревожным сном.
Посреди ночи она проснулась от ржания лошадей и топота копыт, но потом все затихло
Утром она проснулась от громкого стука в дверь и тут же вскочила, кутаясь в плащ.
Снаружи доносились крепкая ругань, и она замерла
— Госпожа Виола, откройте, это Сторд, — услышала девушка и отодвинула тяжелый дверной засов.
Дайнис выглядел помятым и взъерошенным. Стоявшим за ним Амьер имел вид и того хуже. Красные глаза, угрюмое помятое лицо.
— Ночью у нас и еще нескольких постояльцев трактира украли лошадей, — хмуро сказал он.
Глава 25
Вскоре оказалось, что конюху, охранявшему конюшню, перерезали горло.
Исчезла и неповоротливая служанка Анта.
Постояльцы возмущенно галдели, обсуждая, что делать — дожидаться ли стражников или искать возможности продолжить свой путь.
Трактирщик затрясся, как студень, когда Сторд схватил его за грудки.
— А ну говори, что тут у тебя по ночам творится!
— Пожалейте, господин пресветлый, у меня семья. Не иначе, разбойники и до нас добрались!
— Тхоргх! Проткнуть бы тебе пузо! А не в сговоре ли ты с этими разбойниками? — зарычал Равьер.
Зубы трактирщика стали от страха выбивать барабанную дробь.
— Наверно, эта служанка была с ними заодно, — хмуро сказал Дайнис, потирая гудевшую с похмелья голову.
Хозяин от страха и двух слов связать уже не мог.
Дайнис презрительно сплюнул.
Он оттолкнул трактирщика и пошел осматривать ставшую теперь бесполезной повозку. Было ясно, что лошадей на оставшиеся деньги не купить. Хорошо, что вещи с вечера были предусмотрительно занесены в комнаты.
Равьер был зол на себя. Надо было довериться своему чутью, когда трактир показался ему подозрительным, и спать по очереди со Стордом.
Но все же им улыбнулась удача.
Вскоре возле трактира остановились две телеги, доверху нагруженные мешками.
Оказалось, пожилой сутулый крестьянин вместе со своим сыном направляется в Красный Ручей, чтобы продать шерсть, настриженную с овец.
За пять медных монет он согласился посадить на телегу троих путников
— Меня Ветоном звать, значит, — представился он. — И сын мой тоже Ветон, так уж у нас в роду заведено, старшенького по отцу называть.
— Из Красного Ручья, стало быть, идут по осени торговые караваны в Ронган, там к зиме наша овечья шерсть очень ценится, — Ветон говорил неторопливо, протяжно. — Наши овцы тонкорунные, а уж пряжа от них получается мягкая, как пух, и гладкая, как девичья коса. Обычно я, стало быть, пораньше отправляюсь. Но долго ждали, пока у сына жена родит, — рассказывал он Дайнису, помогавшему Виоле устроиться поудобней на телеге.
Среди мягких мешков, набитых шерстью, ехать оказалось довольно удобно. Если бы не усилившийся ветер, поездку можно было бы назвать довольно комфортной. Небо висело над головой тяжелым серым одеялом, обещая непогоду.
Виола покосилась на хмурого Амьера, сидевшего рядом. Он всякий раз болезненно морщился, когда телегу подбрасывало на ухабах, а потом после особо сильного толчка не выдержал и соскочил с телеги, бросившись к чахлым кустикам на обочине извилистой дороги. За ним побрел и Дайнис.
— Перебрали парни, стало быть, вчера в «Золотом гусе», — понимающе сказал Ветон, останавливая лошадь. — Ну ничего, тут немного осталось.
— Почему деревню называют Красный Ручей? — спросила Виола крестьянина, ожидая, пока мужчины вернутся.
— Разное про это говорят, госпожа, — Ветон почесал подбородок и продолжил.
— Стало быть, много лет назад здесь без конца шли войны. Умарта и Ронган никак не могли договориться о границах.
