Запятнанный Кубок - Роберт Джексон Беннетт
Я посмотрел на холм и увидел, что в его склоне что-то зарыто. Возможно, это был отросток, похожий на ногу жука — огромный, в четверть лиги длиной, покрытый бледно-серым хитином и заканчивающийся необычным когтем. Я спросил себя, что же спрятано в этом холме.
И тут я понял. Зеленые скальные образования на холме были вовсе не скалами.
Это были кости. Ребра.
Труп левиафана не был похоронен на холме. Сам холм был трупом левиафана.
Я почувствовал, как дрожат мои руки, когда я сжимал поводья своей лошади, а мой взгляд был прикован к огромному горному массиву, покрытому этими странными мерцающими деревьями.
— Их кровь меняет все, что вокруг них, — тихо сказал Мильджин.
Я встревоженно обернулся и поняла, что он незаметно подъехал ко мне. «П-простите?» — спросил я.
— Их кровь, — ответил он. — Когда она попадает на почву, трава растет как сумасшедшая. Деревья и другие растения прорастают повсюду. Некоторые из них начинают приносить плоды, которые... делают с тобой разные вещи, если ты их съешь. Обычно апоты сжигают туши. Но не сейчас. Только не в этом месте. Слишком много людей и слишком много дыма.
Я перевел взгляд за огромное, покрытое травой тело мертвого левиафана и увидел вдалеке широкую, беспорядочную черную полосу морских стен — и там, прямо на востоке, крошечный просвет, едва заметный разрыв в каменной ленте. Только тогда я осознал, как далеко зашел левиафан, какую территорию он пересек и как близок он был к уничтожению Талагрея, который внезапно показался мне едва ли больше лежащего передо мной трупа.
Как странно было встретить своего создателя таким образом, ведь все чудеса Империи — от таких сублимов, как я, до креклеров, фретвайна и мускулов Мильджина — произошли от крови этих существ.
Мильджин повернул коня обратно на запад.
— Давай. Солнце садится. Нужно успеть добраться до комендантского часа.
Мой взгляд задержался на хитиновой конечности, торчащей из холма. Я обратил внимание на цвет его брони — серый и бледный — и подумал, что он похожа на цвет моей собственной кожи. Затем я повернулся и уехал.
МЫ С МИЛЬДЖИНОМ расстались у Трифекты в Талагрее, хотя он и удержал меня на мгновение.
— Держи, — сказал он. — Ты заслуживаешь этого после сегодняшнего. Он вытащил из кармана трубку Вартаса, разломил ее пополам и протянул одну половинку мне. — Найди где-нибудь горячее железо и наслаждайся дымом.
Я взял ее у него и понюхал кончик. Он был пряным и ароматным.
— Я так и сделаю, сэр.
— Я доложу Ухаду. Купи немного еды и отправляйся к своей хозяйке. Не сомневаюсь, что она захочет покопаться у тебя в голове. — Он посмотрел на темнеющее небо. — Скоро наступит ночь, а с ней и комендантский час. Так что оставайся дома и будешь в безопасности.
— Понял, сэр.
Он вышел во двор, но остановился на полпути, так как начал накрапывать мелкий дождик. Он бросил на меня взгляд через плечо. «Дерьмовый конец дерьмового дня!» — рявкнул он, полуулыбаясь, и зашагал прочь.
Я улыбнулся ему вслед. Затем я подождал, считая секунды и наблюдая, как его фигура исчезает за пеленой дождя.
Я отсчитал целых две минуты. Затем повернулся, пересек вестибюль башни Юдекса и выскользнул на боковую улицу.
Город вокруг меня закрывался. Продавцы еды и постоялые дворы выкрикивали свои последние призывы, влажный воздух был насыщен ароматами жира и специй. Патрули Легиона бродили по улицам, высоко подняв фонари и позвякивая колокольчиками, оповещающими о наступлении комендантского часа. Если я задержусь на улице, то получу серьезное наказание, но мне нужно было закончить кое-какие дела.
Я вызвал в памяти карту Талагрея и углубился в город. Рона Аристан из инженерного иялета, секретарь-принцепс коммандера Бласа на протяжении двенадцати лет. Ее адрес был вырезан у меня в голове, как будто отлит из расплавленного свинца. Она жила в западной части города, недалеко от Трифекты. И, если я потороплюсь, смогу успеть туда и обратно до наступления комендантского часа.
ГЛАВА 16
| | |
Я НАШЕЛ РАЙОН, где жила Аристан, как раз когда дождь прекратился, каменные улицы были яркими и влажно блестели в последних лучах заходящего солнца. Это было не так красиво, как в кварталах знати, которые я видел этим утром, но все же достаточно мило: фретвайновые рамы и белые стены из папоротниковой бумаги. Дом Аристан располагался в глубине двора. Я постучал в дверь и стал ждать.
Тишина. Я постучал еще раз, но ничего не получил. Затем в третий раз. По-прежнему ничего.
Я отошел от дома и еще раз осмотрел его. Все было тихо и темно, внутри совсем не было света, даже ни одного мей-фонаря. Я осмотрел грязь во дворе ее дома, но не увидел никаких следов. В этот дождливый день здесь вообще никто не ступал, кроме меня.
Я услышал, как по городу эхом разнесся первый звон колоколов комендантского часа, а затем оглядел окрестности. Я выбрал полускрытое место, откуда открывался самый широкий обзор улицы, и занял там позицию, подняв воротник пальто, чтобы защититься от дождя. Я решил, что, когда Аристан вернется домой на комендантский час, я наброшусь на нее.
Я ждал второго предупредительного звона, затем третьего. Вглядывался в толпу, проходившую мимо, и запоминал их лица, манеры держаться, одежду. Я не узнавал их, и никто не подошел к двери Аристан.
Наконец колокола прозвонили в четвертый раз. Нахмурившись, я снова оглядел дом Аристан. Где бы ни была сейчас секретарша командора Бласа, ее вот-вот посадят за нарушение комендантского часа. Вероятно, как и меня.
Если она собиралась вернуться домой, то только сейчас. Или, может быть, она была дома, но не захотела или не смогла открыть дверь.
Мой взгляд задержался на ее входной двери. Мне в голову пришла идея — но запретная. Недостаток профессии запечатлителя в том, что ты помнишь все правила, которые когда-либо слышал, а также все наказания за каждое нарушение. Но сейчас я был обеспокоен и должен был увидеть.
Я прокрался к задней части дома, опустился на колени у задней двери и запустил руку в рукав своего пальто. В
