Во имя твое - Дмитрий Панасенко
— Пожалуй. — Проворчала великанша и вытянув ноги с хрустом крутанула шеей. — Вот значит как…
— Этот барон. — Неожиданно сменил тему ксендз. — Если он не твой любовник. У тебя с ним какой-то договор?
— Что-то вроде. — Коротко буркнула продолжающая внимательно вглядываться в никуда дикарка.
— Откровенность на откровенность, дитя. — Ровным тоном произнес плебан, и в очередной раз запустив руку за пазуху аккуратно вытащил из него столбик перевязанных цветной лентой тяжелых серебряных монет. — Чуть не забыл… Это за Дубницы. Не думай, что я тебя обманул. Это мои личные сбережения. Просто… Сегодня я решил, что пришло время закрыть долги. Хотя бы часть из них.
Великанша глубоко вздохнула.
— Ллейдер… — Коротко глянув на звякнувшее о доски серебро женщина чуть заметно прищурившись поправила зябко подтянула лежащий на плечах кусок пледа. Из под ткани снова раздалось чуть слышное звяканье. — Оказалось, что он меня обворовывал. Прятал большую часть монет, в денежный дом. А теперь он умер и барон сказал, что поможет мне их достать.
— Хм-м… — Священник задумчиво прикусил губу. — Честно говоря я не слишком удивлен. Говорят, честность не самая сильная сторона магутов. К тому же…
— Заткнись, Ипполит. — Перебила священника Сив. — Просто заткнись, иначе я тебя действительно ударю, хоть ты и жрец белого бога. Я знаю каким был Ллейдер, но был моим другом.
Ксендз обиженно поджал губы.
— Ты взяла у него чек? — Произнес он и склонив голову на бок принялся расправлять складки рясы. Могу я взглянуть?
— Чек? — Брови дикарки сдвинулись к переносице. — А это что?
— Свидетельство. Вексель банка. — Пояснил пастор, и взглянув в лицо недоумевающее моргающей великанши, тяжело вздохнул. — Такой большой пергамент с записью о том, что банк должен тебе денег.
— А-а-а… — После недолгого колебания дикарка расстегнула поясную сумку и немного покопавшись достала из нее кожаный тубус. — Вот. Тут полно штук со словами. — Усмехнувшись протянула она футляр ксендзу.
— Хм… Аккуратно отложив опустевший мешок с монетами на доски крыльца, священник расстегнул клапан хранилища для бумаг и подслеповато прищурившись принялся осторожно перебирать его содержимое. Индульгенция, индульгенция, индульгенция, метрика, лицензия на наемничество и охоту… Ага… Развернув, изрядно потрепанный, украшенный по краю кровавыми пятнами и мазками кусок покрытого многочисленными, вытесненными прямо на листе клеймами свиток ксендз принялся внимательно вчитываться в покрывающие его ровные строчки текста. Брови плебана взметнулись вверх. — Серьезно? — Произнес он с нескрываемым удивлением глядя на Сив. — Тридцать золотых орлов?!
— А вот барон орал потише. — Усмехнулась дикарка. — А еще он сказал, что мне будет очень непросто их получить.
— Сив, тридцать золотых, это сезонный доход небогатого баронства. Как ты…
— Да не знаю я. — Буркнула великанша, и осторожно подцепив лежащее на груде монет колечко принялась внимательно разглядывать поблескивающий в рассветных лучах камешек. — Я не слишком хорошо считаю, но… Мы ведь не только охотились на разбойников, Ипполит. Ллейдер всегда умел найти нам работу. Денежную работу. Я билась на хольмгангах, боролась на руках, дралась на кулаках на деревенских ярмарках. Помогала большому жрецу, когда он просил. Он охотился на редких зверей. Аврелию, ну тому с перьями на шлеме, помогала пару раз. Доставала… нужные вещи. Один раз я побила богатого южанского воина и потом Ллейдер забрал у него все что на нем было. Доспехи, оружие, даже портки. То был очень знатный воин, у него на штанах было больше жемчуга, чем я за всю жизнь видала. А в рукоятях меча и кинжала камни больше этого раз в десять. И куртка у него была из паучьего шелка. С золотой вышивкой, представляешь? Но я думаю все дело в другом. Ллейдер играл в кости. Часто играл. В Ислеве он ходил в игорный дом для благородных. Его туда пускали. А меня нет. — Дикарка обиженно скривившись сплюнула под ноги. — Говорят что тех кто любит кости не золото не любит. Но, похоже он проигрывал намного меньше, чем мне казалось, Ипполит.
— Отец Ипполит — Поправил северянку пастор и потер еле заметный рубец на большом пальце руки. Его глаза на мгновенье затуманились. — Да, представляю. И теперь понимаю причину вашего… союза. К сожалению, господин цу Вернстром прав. Тебе будет довольно сложно получить эти деньги. Сухой, чем-то напоминающий паучью лапку перст старого ксендза обвиняющее ткнул в покрывающие пергамент кровавые мазки. Банк наверняка потребует доказательств, что ты не отняла этот вексель силой.
— Гребаные южане. — Снова сплюнула дикарка и с хрустом сжала кулаки. — Сраные обманщики.
— Я думаю, что смогу тебе помочь.
— Ты? — Великанша громко фыркнула.
— Да. — Уверенно кивнул пастор. — Я составлю… рекомендательное письмо. Документ подтверждающий, что эти деньги действительно принадлежат тебе. Стану твоим поручителем.
— Опять слова… — Великанша закусила губу. — И чего, менялы в денежном доме, увидят твою писульку и сразу отдадут мне золото? И какова будет твоя доля?
— Не совсем, покачал головой ксендз. Но с моим поручительством они не смогут утверждать, что ты, — плебан красноречиво встряхнул пергамент, — Добыла этот вексель путем разбоя или черного колдовства.
— Слова… — Недовольно засопела великанша и принялась ковырять в зубах. — Ненавижу слова. Буркнула она себе под нос. Драные грамотеи-южане…
— Это все, что я тебе могу предложить. — С безразличным видом заметил ксендз. Рекомендательное письмо и это, ладонь священника с глухим звяканьем добавила к собравшейся на крыльце кучке монет еще одну горсть. По серебряному щиту с каждого двора. Насколько я понимаю, это в два раза больше чем мы договаривались в прошлый раз. Чтобы ты нам помогла, здешний народ изрядно растряс свои кубышки и отдал последнее. И я не прошу никакой доли.
— Когда кузнец продаст доспехи и коней каждый в селе получит в пять раз больше. — Неуверенно хмыкнула великанша и подбросив кольцо на ладони осторожно попробовала его на зуб. Брови дикарки взметнулись вверх. — И в правду чистое золото…
— Сив, я же сказал, никаких камней за пазухой. Никакого обмана. Я ведь даже плату вперед отдаю. — Священник смиренно склонил голову.
— Да вижу я. — Недовольно
