Никому и никогда - Loafer83
Противник был выше и тяжелее нее на десять килограмм. Тренер не смог объяснить, почему она должна вставать против мальчишки, тем более, тяжелее нее. На вид Юля смотрелась совсем как девочка, в первом поединке зал удивленно охнул, но к концу третьей минуты она слышала, как ее поддерживают, как раздаются все слышнее крики: «Юля, давай!» или «Врежь ей!». И чем больше она слышала криков поддержки, тем яснее проступали прозрачные тени, влетавшие в соперника. Время отдыха пролетело незаметно, и она стоит на татами и ждет сигнала. Все положенные поклоны сделаны, но сигнал к началу задерживается. И только она подумала, что кто-то из важных персон задержался в сортире, внезапно ударил гонг.
Парень бросился на нее еще до удара гонга, опередив на полсекунды, и это было видно всем. Зал загудел от возмущения, но судьи молчали, делая вид, что ничего не заметили. Первую минуту она отбивалась, получая в блок серии быстрых ударов руками и ногами. Парень хотел решить исход боя до конца времени без подсчета очков, и Юле повезло. Она увидела, что он начинает проваливаться, и ловко подставилась, быстро увернувшись, сделав элегантную подсечку. Парень вылетел с татами, растянувшись на полу. Бой остановили.
Пока Юля поправляла кимоно, проверяя себя, не сломал ли он ей ребра или лучевые кости, возле противника суетились врач и медсестра. Когда ей зарядили в грудь, никто и не дернулся, а тут прибежали с заморозкой и мазями. Юля презрительно фыркнула, режиссер трансляции поймал ее лицо, быстро показав «покалеченного» парня, и зал разразился обидным смехом. Может ей и показалось, но Юля услышала, как несколько детских голосов стали скандировать: «U-Li Sun! U-Li Sun!» Судьи потребовали порядка и тишины. Парень вернулся на татами и без поклона, встал в стойку. Глаза его горели ненавистью и гневом, Юля поклонилась, как было положено, спокойно ожидая, когда раздастся противный писк продолжения боя. Оставалось ровно сто секунд.
Раздался писк, Юля была готова к атаке. Она успела увидеть, как две тени влетели в него, перед атакой, а одна, находившаяся все это время внутри, влетела в нее, не в силах попасть внутрь, обдав гнилостным вкусом подземелья и жуткого холода, ослепив на секунду. Но Юля знала, что он будет делать, и отошла в сторону, дав ему возможность выплеснуть всю силу в воздух.
Парень совсем потерял голову от гнева, и Юле было легко с ним. Он бил по блокам больно, пару раз даже слезы из глаз брызнули, но зато она точно два раза дала ему по дуге ногой в голову, и удары были засчитаны, о чем пропищал бесстрастный компьютер. После третьего удара парень упал и больше не вставал. У нее болела левая ступня, не хватало еще вывихнуть пальцы, а в остальном ничего особенного, бой против духа в парке был гораздо тяжелее. Еще не успели прибежать медики, а она помогла парню подняться, зал аплодировал, приветствуя ее ником. Интересно, кто бросил это первым, неужели кто-то из знакомых был в зале?
Что случилось дальше, Юля не поняла, как и большинство зрителей. Медики оказывали помощь парню, без шлема он оказался вполне симпатичным, похож на одного из солистов любимой группы, если бы не выражение лица. Он смотрел на нее с превосходством и насмешкой. Когда судьи удалились, он стал открыто смеяться. Она подошла к тренеру, Олег Николаевич стоял бледный и его трясло.
— Что случилось? — спросила Юля. Руки не слушались, она никак не могла снять шлем.
— Сейчас узнаем, — глухо проговорил он, помогая снять шлем и жилет. Он хотел снять перчатки, но Юля запротестовала.
— Не надо, скоро же второй круг. Я же вышла в финал? Как это не вышла? — спросила Юля упавшим голосом.
— Они решают вопрос о твоей дисквалификации.
— Но за что?
— Запрещенный прием. Ты не знаешь, но в предыдущих поединках тебе не засчитали в общем семь очков. Тебя засуживают, а я ничего не могу с этим поделать.
— Ну и ладно, не будем переживать. Когда мы сможем уйти? — весело спросила Юля. Ей стало так на все плевать, что все виделось таким смешным и нелепым, весь этот пафос, странные бои без очков или квалификации — на потеху барину, не иначе. Не хватало еще, чтобы они бились голыми и в грязи.
— Не ладно, я отправлю жалобу.
— Отправляйте, но, по-моему, все это бесполезно, — пожала плечами Юля и дала расшнуровать перчатки. Высвободившись из защиты, она стала легче дышать и ужасно захотела есть, а ведь из-за этого мероприятия она пропустила обед в ресторане. От воспоминаний о горячих манду, которые они с Альфирой заказывали всегда, и говядины в соевом соусе, запеченной с рисом и овощами, в животе так забурлило, что тренер невольно рассмеялся.
— Ты права, надо быстрее уходить отсюда.
— Мэй позвала нас всех на ужин в ресторан. Вас тоже позвали, так что не вздумайте улизнуть! — Юля грозно сжала кулаки, лицом показав, что она с ним сделает, если тренер попытается убежать.
Он рассмеялся, картинно вжав голову в плечи. Зал все это время молчал, тихой нарастающей волной перешептываний следя за происходящим. Вернулись судьи и объявили, что ее дисквалифицируют за нанесение удара после того, как противник получил нокдаун. И тут зал взорвался, раздались крики, требовавшие судью на мыло и другие угрозы, быстро переходящие в матерную ругань. И сквозь этот жуткий шум все отчетливее слышались детские голоса: «U-Li Sun! U-Li Sun!» Зал перестал ругаться и подхватил кричалку, добавив хлопки, отбивая не стареющую песню Queen «We will rock you».
— Там есть кто-то из наших? — Юля пыталась разглядеть на трибунах знакомые лица, но не смогла.
— Да, твои мальчишки пришли с отцами. У отца Кирилла были билеты, вот они все вместе и пришли, — улыбаясь, ответил тренер. — Я не хотел тебе говорить, а то ты будешь волноваться, — он показал на дальнюю левую трибуну, с которой и, правда, махали три мальчика, прыгая на месте.
— И правильно, что не сказали! Привет! — что есть силы закричала Юля и подпрыгнула, замахав им в ответ. Повернувшись к тренеру, она, улыбаясь, приказала, — уходим отсюда, ну их к черту!
— Да, пошли. Попрощайся с залом, они тебя полюбили, не забывай этого.
Юля поклонилась каждой трибуне, как этого требовал протокол, будто бы она не проиграла, а победила. Зал заглушил голос диктора и музыкальной отбивки аплодисментами, продолжая приветствовать ее: «U-Li Sun!».
