Никому и никогда - Loafer83
Праздник спорта, лета и еще, черт его знает чего, перенесли в Лужники. Видимо, что-то магическое и правильное было в этом месте. Не зря же здесь проходили все последние молодежные форумы, представлявшие собой в основном концерт верных музыкантов и выступление хедлайнера, уже избранного Богом, но пока не было до конца понятно каким. Бесчисленные кордоны охраны, напоминавшие линии окружения, не хватало бункеров и пулеметов, от флагов болели глаза, и от зацикленного ролика на всех экранах сразу, но запаздывающего на доли секунды, из-за чего звук становился потусторонним, а картинка двоилась и троилась, становилось тяжело дышать. Толпы молодежи, одетой в одинаковую одежду, все в кепках, с красными губами и блестящими, будто бы после пары банок коктейля, глазами.
Юля терпеть не могла подобные мероприятия, чувствуя себя здесь бесконечно малой точкой в этом хаосе непонятного и странного веселья. Она и так была на вид слишком маленькой, поэтому охрана долго и придирчиво проверяла ее паспорт, пропуск и приглашение. Не помогал даже тренер, его слушать не стали, а просто поставили в другую очередь, назло выпотрошив всю сумку и заставив снять ремень, часы, посчитать мелочь и прочие мелкие унижения, доступные маленькому человеку, получившему на время власть над другими людьми. Пройдя четыре поста охраны, они спрятались в сквере перед Центром единоборств и силы, или как-то так назвали отремонтированный корпус. Из сквера не было видно кричащих плакатов, музыка и голос диктора, то ли мужской, то ли женский, кружил где-то в стороне.
— Я не хочу туда идти, — честно, без тени капризности в голосе, сказала Юля.
— Мне тоже не очень хочется, но в этом случае решаем не мы. Наше мнение никого не интересует.
— Почему? — спросила Юля и сразу поняла, насколько по-детски прозвучал ее вопрос. — А, понятно все.
— Не думаю, что тебе понятно. Если по-простому, то от твоего выступления зависит дальнейшая судьба нашей секции. А вот почему они так уцепились за тебя, я не знаю. Нет, я не против того, чтобы ты выступала, но не здесь же, — Олег Николаевич поморщился. — К тому же очков зачет не будет, не люблю пустые выступления.
— Ладно, выстою. А кого против меня поставят?
— Будет три боя с представителями разных школ. Потом они между собой, и выйдут два победителя в финал. Каждый бой по три минуты, связки все ты помнишь, работать будете в защите, так что полный контакт. Не боишься?
— Почему-то нет. Вот пока в метро ехала, то боялась, а сейчас все равно.
— А вот это плохо, — он всмотрелся в ее глаза. — Юля, такой настрой не приведет ни к чему хорошему. Уж лучше бояться и защищаться, чем смириться.
— Да знаю я, — отмахнулась она. — А еще лучше не загадывать победу, а то проиграешь. У меня не апатия началась, как тогда. Я все контролирую, просто план продумала, какие связки сберегу, как начну, и вроде успокоилась. Конечно, я бы применила тот удар, что Лана вчера показала, но его же нельзя, запрещено правилами, да?
— Запрещено. Но не думай, что подобные штуки не применят против тебя. Будь начеку. У нас низкая позиция, мне дали понять, кто должен выиграть, и это не наша школа точно.
— Это мы еще посмотрим, кто победит! — сверкнула глазами Юля.
— А вот это мне нравится. Не растеряй спортивную злость, она тебе пригодится. Соперники тяжелые, тем более, что это будет микс.
— Что, опять с парнями драться? — удивилась Юля. — Мне же еще кмс не дали, почему я?
— Кмс нужная вещь, но не всегда титулы и звания достаются сразу достойным. В Федерации о тебе знают, и я понимаю их выбор. Ты это могла не заметить, но на всех соревнованиях зал болеет за тебя. Не знаю, как тебе удается всех очаровать, но я сам всегда чувствую, что жду именно твоей победы. И это не потому, что ты моя ученица.
— Ваша любимая ученица, — Юля самодовольно улыбнулась.
— Самая любимая зазнайка, — он щелкнул ее по носу, Юля и не заметила начала движения и пропустила. — Не зевай, а то опять получишь нокаут.
— Не хотелось бы, — поморщилась Юля и, когда он попытался ткнуть ее пальцем, и как он так мог быстро делать, она увернулась и, несмотря на тяжелый рюкзак, сменила позицию и обозначила удар по голени.
К служебному входу тянулись узкие шеренги молодых спортсменов. По фирменным костюмам было понятно, какая школа идет, не хватало знамени.
— Пора, надо идти, а то все места займут, негде будет нормально размяться, — сказал тренер.
— Я могу и в коридоре. Мне понравились упражнения Ланы, и почему вы мне их не показывали?
— Потому, что я их не знаю. Это другое направление, и, честно говоря, у меня бы многое не получилось. Все-таки мужчины и женщины разные, не забывай об этом.
— Да ладно, я не обижаюсь, — Юля закусила губу и спросила. — Значит, меня заказали, да? Как девку или актриску? Недавно что-то такое по литре читала — крепостное право какое-то!
— Не без этого. Оно никуда не делось, просто стало называться иначе. Главное не строй себе клетку здесь, — тренер постучал себя по лбу, потом ей. — Помнишь, я тебе рассказывал, как это важно?
— Конечно, помню! Я все помню, чему вы меня учили! — Юля улыбнулась и прижалась к нему. — Спасибо вам, Олег Николаевич.
— Ну-ну, опять плачешь, — тренер вздохнул и, достав чистый платок, вытер ее лицо. — Ты, как будто, прощаешься со мной. Чего ты так распереживалась?
— Не знаю, но что-то внутри тревожно, — Юля посмотрела на небо, и ей показалось, что оно потемнело. На секунду исчезли Лужники, и осталась только черная выжженная пустыня. — Наверное, я все-таки боюсь.
— И это нормально. Пойдем, — он похлопал Юлю по плечу, и они пошли к входу. Она хотела сказать, как сильно его любит, что он для нее как второй отец или первый, настоящий, но побоялась.
Внутри все было как везде, ничего нового, кроме духа недавнего ремонта. От фенола и клеев щипало глаза, и было трудно дышать. Их шмонали долго, с удовольствием. Юля не узнала молодого охранника из их школы, а вот он ее узнал и разрыл рюкзак до нижнего белья, вытащив трусы и майки на всеобщее обозрение. Буркнув, что она может все собрать и поживее, он удовлетворился. Юля не обратила на него внимания, отодвигая от себя этих людей, воспринимая их как неизбежное, как холодный ветер или колючий дождь, когда зонт остался дома. Тренер попытался возмутиться, но его едва не выставили, пришлось замолчать. Юля видела, как тяжело ему это дается,
