Никому и никогда - Loafer83
Все поменялось, и теперь они втроем отражали атаки старых мастеров. Юля училась биться в команде, училась защищать товарища, пускай какое-то время назад он был противником, училась быть благородной перед противником, не использовать его слабость, получая в ответ уважение и победу. Но это победа не та, когда соперник не может встать, его лицо в крови, а все тело превратилось в отбивную, а победа духа над телом. И это была уже даже не битва, а обмен опытом, обмен знаниями и умением. Юля была счастлива, что может передать свое мастерство, показать что-то новое, выходя за рамки серий схем атак и защиты — это был разговор, общение близких по духу людей, общение равных.
Юля не думала, откуда они взялись, почему мастера так странно одеты, почему все вокруг такое нереальное — в этом не было никакого смысла. Лана, поменявшись ролью с одним из мастеров и став коварным противником, ловко и по-новому подловила Юлю, жесткой стремительной подсечкой уложив на пол. Юля засмеялась, поняв, что учебный бой кончился. Лана помогла ей встать, держа за руки, Виктор и старые мастера аплодировали Юле, и счастье огромной и великой солнечной энергией входило в нее, наполняя чем-то непонятным, сильным и ужасным, но добрым и светлым.
— Я в тебе не ошиблась. — Ты завтра проиграешь, не переживай об этом. Твоя судьба в твоих руках, и ты идешь верной дорогой.
Юля удивилась, но дикая усталость накрыла ее, и она потеряла сознание.
18. Мигрень
— Альфа! Альфа! — Мэй подошла к ней и потрясла за плечи.
— Что? Я что-то не доделала? — Альфира помотала головой и стала расставлять бокалы на полках.
Мэй вздохнула, с грустью посмотрев на нее. После «совета в яслях», как напоследок назвал их заговорщицкий клуб Максим, Альфира работала как робот со стеклянными глазами. Она все прибрала, вытерла до блеска все бокалы и выстроила из них ровный строй на барной стойке, будто бы играла в стеклянных солдатиков. Посетителей еще не было, ночная смена переодевалась, искоса поглядывая на застывшую Альфиру, не реагировавшую ни на что. Одна официантка даже сделала фото, но Мэй попросила ее удалить.
— Я думаю, — начала Альфира и замолчала, испуганно посмотрев на Мэй.
— Пойдем, прогуляемся, — Мэй повела ее в раздевалку.
Доверив ресторан старшей официантке, руководившей баром, Мэй вытащила Альфиру на улицу. Солнце жарило беспощадно, но Альфиру тряс озноб, она сильно побледнела, но сама пошла в парк. Мэй держала ее под руку, чувствуя, что сама выглядит не лучше. От всего узнанного и сказанного болела голова, и самопроизвольно стучала челюсть. Мэй знала, что с ней, но усиленная доза ибупрофена пока не действовала.
— По-моему, мы все сошли с ума — это же безумие, — спокойно сказала Альфира и села на лавку, удивленно озираясь. — Ой, мы в парк пришли.
— Давай уйдем.
— Нет, я не боюсь. Здесь ничего нет, оно там, — Альфира показала пальцем в землю. — И это не наш демон. Там что-то другое, и этого много. Я раньше не замечала, но оно уже повсюду. Я все поняла, точнее не все, но поняла. Вот, видишь ту женщину с белой сумкой?
— Вижу, говори тише, — Мэй покосилась на прошедшую мимо девушку, бросившую на них полный злобы и ненависти взгляд. И что они ей сделали, Мэй никак не могла припомнить, кто она. Девушка, как девушка: молодая, платье, пожалуй, слишком короткое, стоит осторожнее садиться на лавки, много косметики, татуаж, ничего особенного.
— Оно в ней, но слабое. Она заражена, она видит в нас чужих.
— Можно и так сказать, мы же конкурентки по умолчанию, — Мэй обняла ее и щелкнула по носу. — Ты устала, милая, вот и чудится всякая жуть. Слушай, у меня начинается дикая мигрень из-за бессонной ночи, пойдем, съедим по тазику мороженого, я угощаю.
— Нет, теперь моя очередь, — Альфира улыбнулась. Мэй невольно вздрогнула, видя, как с девушки спадает напряженность, похожая на еле заметный серый туман, расползающийся по асфальту грязными всполохами, исчезая в жарких лучах безмятежного солнца.
— Но сначала выпьем кофе, сумасшедшие же не пьют кофе?
— Я не знаю, наверное, нет, — Альфира встала и поправила белое платье с длинными рукавами. С Мэй они смотрелись несколько старомодно в длинных закрытых платьях, не оголяющих и не выпячивающих положенные летом прелести. — Мы будем первыми!
— Точно! — засмеялась Мэй. Голова медленно проходила, но надо было ввести организм в гипергликемический шок.
Они пошли в ТРЦ у метро, разглядывая прохожих, переглядываясь, когда их замечали парни или моложавые самцы. Особенно смешило удивление и непонимание на их лицах, охотники привыкли видеть товар лицом, а не в плотной обертке. И все же Мэй подмечала что-то недоброе во многих лицах, какое-то неосознанное, не определившееся зло, вырывающееся из глаз и рта черным светом.
«Это точно безумие», — думала Мэй, тайком заглянув Альфире в глаза. Мэй выдохнула, Альфа вела себя как обычно: улыбалась, смущалась от взглядов, удивлялась, не понимая намеков.
— Жалко Юли нет, и ребята разбежались, — вздохнула Альфира, оглядываясь на парк. — Лучше бы мы.
Она запнулась, и поток слез вырвался из нее. Альфира зарыдала, едва устояв на ногах. Мэй обняла ее, крепко прижала к себе, ничего не говоря, принимая вырвавшуюся боль грядущего на себя. Она заметила, что оберег горит, ярко и жарко, просвечивая сквозь ткань. И вдруг стало темно. Мэй зажмурилась, она не хотела видеть, как могла, отгоняла от себя наваждение. Голова пульсировала, готовая взорваться.
В следующий миг Мэй очнулась в кафе. Альфира медленно пила кофе, кружка Мэй была пуста. Официант принес две красивые вазочки с мороженым и слабосоленую рыбу. Мэй некоторое время смотрела на нее, потом вспомнила, что сама заказала.
— Это безумие, только не у нас, — Альфира принялась за мороженое, продолжая пить горячий кофе. — Прости, у меня случилась истерика. Мои говорят, что у меня так постоянно, и мне пора лечиться.
— Нормально все с тобой, сами пусть лечатся, — Мэй ехидно улыбнулась, Альфира засмеялась, подавившись мороженым и измазав очки ложкой.
— Альфа, учись есть как леди.
— Не хочу, а то со смеху помру. Я уже пробовала, с Юлькой этикет изучали. Ну, ролики смотрели, потом важно сидели за столом.
— Учись-учись, очень пригодится в жизни, — Мэй строго посмотрела на нее. Альфира вздохнула и напряглась, получалось правильно, но очень смешно из-за сдвинутых к переносице бровей и очень серьезного взгляда. Мэй еле сдержалась, чтобы не засмеяться.
19. Не
