Возгласы прошлых лет. Часть первая - Сергест Деснен
– Куда вы смотрите? Вы что-то ищете?
– Я ищу твой талант, музыкант. Кажется, даже в тёмной роще его нет. Ты так хреново пел и так всем надоел, что достопочтенный король просто решил от тебя избавиться. Отрезать тебе язык было бы не в духе короны. Тогда остальные музыканты сочли бы действия по отношению к ним слишком жестокими. В итоге тебя одарили всем, чем можно, но забыли приставить простую стражу. Впрочем, она была и не нужна. Твою лошадь украли, а жалкую подделку на лютню ты держишь в руках. Либо…
– Либо, что?
– Либо твои друзья сейчас прячутся в кустах и беспокойно шуршат от тревоги. Нередко музыканты прибиваются к разбойным бандам. Воры сейчас ждут сигнала, вероятно, и нас не слышат. Перебери струны, Магрин, и мы выясним, какая из теорий верна.
Его руки задёргались, а брови злостно нахмурились. Магрин присел и взял лютню в руки. Спокойными движениями рук, как бы поглаживая струны, Магрин извлёк мягкое и звенящее звучание инструмента. Снова прозвучали несколько коротких нот, которые вылились в приятную, но таинственную мелодию. Теперь Глен ждал, но, кажется, здесь шуршало только его подозрение.
– Что-то заметили? – менестрель снова занервничал.
Глен недовольно повертел головой и стремительно понёсся к валежнику, оглядывая его от основания до поваленной части. Недоумённое лицо Магрина ничего не понимало и лишь смотрело с удивлением. Глен осмотрел поросший мхом валежник. В его голове одновременно смешалось отчаяние, гнев и досада. Глен судорожно стал ломать сухой ствол ногами.
– Вот так, Магрин, нужно добывать хворост, – едко приговаривал он.
Щепы и сушняк, вместе со свежим мхом вмиг разлетелись по сторонам. Глен резко нагнулся и подобрал отломанные щепы.
– Кто вы такой? – Магрин хмурился и одновременно дрожал.
– Глен Локрог, – отвечая, он кинул музыканту огниво, которое достал из кисета на поясе и продолжил разделывать тушку.
– Яснее не стало, – устало ответил менестрель и теперь пытался поджечь огнивом хворост.
– И не станет. Ночь на дворе.
Магрин неудовлетворительно повертел головой и судорожно бросал искры на постепенно разгоравшийся костёр, а после раздувал его. Лунный свет освещал поляну, на которой удобно расположились каратель и музыкант.
– Ну что? Убедились? – с ухмылкой спросил Магрин.
– Будем считать, что я ошибся.
Глен достал из седельной сумы трубку, табак и бурдюк поменьше с каким-то вином, которое пьёт сам Эйвенд Вилейн. Видимо, это совсем не пойло, как думал Глен. Затем он достал кусок сыра, чёрствый хлеб и оставшееся сушёное мясо. Хлеб и сыр он разделил пополам, как и мясо, и бросил музыканту через разгоравшийся костёр.
Он вынул подгоревшую ветку и поджёг табак. Медленно раскуривая под удивлённый взгляд Магрина, Глен расстелил себе плащ, а ему протянул попону, которую ранее снял с лошади.
– Как думаете, кто-нибудь перережет нам глотки, пока мы спим? – резко выкинул Магрин.
– Даже ночью многие побоялись бы нас потревожить.
– Но враги всегда где-то во мраке и ждут своего часа.
Глен вдумчиво затягивался, смотря на ночное небо и плывущие облака, подсвечиваемые лунным светом.
– Врагов никогда не было, пока мы их сами себе не создали, – скорбно ответил он. – Души стремятся ввысь только по одной причине – чтобы однажды снова вернуться. И они вернулись, музыкант, и мы тоже вернёмся, но больше никогда не узнаем о нашей прошлой жизни.
– Вы верите в это? – Магрин откинулся озадаченно.
– Никогда не верил… Но почему-то надеюсь, что однажды это случится. Нет смысла проживать жизнь, наполненную скорбью, страхом и болью. Мы должны рождаться и умирать счастливыми, иначе это не жизнь, а бессмысленный путь. Поэтому перестань гнать себя предрассудками и не создавай себе врагов на пустом месте.
Магрин натянуто ухмыльнулся и ответил странным голосом:
– Почему ты решил убить его? Разве человек виновен?
Покидая туман
– Ты почувствовал? Малец пошевелился.
В глазах Тэнея медленно расплывалось поле, заросшее довольно высокой, ярко-зелёной травой с проблесками каких-то цветочных оттенков. Во рту он почувствовал влажность и свежесть, резкую настолько, что дыхание его перебилось и заставило слегка задохнуться. Туловище его волоклось по мокрой траве, вперемешку с рыхлой, холодной землёй, которую он внезапно ощутил на слегка оголённой пояснице. Руки его были, будто натянуты и упруго висели над головой, которая теперь вяло запрокинулась назад. Нечёткий, заплывший вид стал собираться воедино и теперь, Тэней, разглядывал чьи-то лица, серые, тёмные и нечёткие.
– С добрым утром, господин. Выспались? – за ехидными голосами послышался надрывистый, противный хохот нескольких людей. Голоса их были бедными, сиплыми и отвратительными для ушей ещё не повзрослевшего принца. Тэней почувствовал медленный испуг от звуков, издававшихся взрослыми и грубыми мужчинами, вероятно, тянувших его под руки куда-то подальше. За испугом прибилось неожиданное недоумение. Тэней всё не мог понять, откуда здесь взялись разбойники, спокойно разгуливавшие неподалёку от столицы королевства. Неужели его король-отец настолько затмил свой разум, что в упор не видел преступников, беспрепятственно орудовавших в окрестностях Ренора. Возможно, именно о тех связанных руках говорил Эйтель, всё изрядно негодующий по поводу нечисти, обитавшей неподалёку.
– В Дормовии разрослось слишком много разбойных банд, безжалостно убивающих невинных людей, ворующих скот и продовольствие, и сжигающих деревни, а мы всё равно не можем их истреблять.
– Неужели люди разлюбили короля? – тихонько спросил Рогер.
– Нелюбовь людей к королю угасла, а угасли их и до того мелкие карманы, – поправлял свои потрясающие кудри Эйтель тогда, у замковой конюшни.
Это действительно стало проблемой для множества людей, обитающих в Дормовии, и эти проблемы, тащили и без того проблемного Тэнея, чувствовавшего сдавливающую боль у щиколоток. Похоже, его ноги были связаны слишком туговато, как и реформы короля-отца, туго связывали глотки простолюдин руки солдат, ополченцев и рыцарей.
– Славный улов. Королевский герб на груди, – кто-то сказал справа, а Тэней ощутил что-то резко холодное на своей щеке, но в то же время чувствовал солнечные лучи, горячо пёкшие остальную часть головы. Солнце слепило ему в глаза, от чего он медленно просыпался и щурился. «Снова проснулся не в своей комнате» – подумал в голове Тэней, прочувствовав бег мурашек по спине. Здесь было холодно, неуютно и грязно. Мокрая трава заменяла шёлковые простыни, одеяла и набитые гусиным пером мягкие подушки. Полностью продрав свои глаза, Тэней ясно увидел ярко-оранжевое солнце где-то на горизонте. Огненные лучи, кажется, поджигали его волосы, и теперь они дымились, но к счастью, это был рассеивающийся туман. Белая пелена, застилавшая всё вокруг, стала иссекать и раскрыла луга, поля и величавые стволы деревьев. Ива, под которой лежал Тэней, почти доставала к нему
