Наталья Белкина - Принцесса Эрдо

— Ты и тут принцесса или кто там? Княжна, как я слышала. А я и там, — она показала рукой куда-то вверх, имея в виду, наверное, свой дикий космос, — оборванка и преступница, и здесь — ведьма.

— Но ведь и меня считают ведьмой! — возразила Лана.

Дикарка покачала головой, нахмурившись при этом от боли, но вдруг насторожилась, прислушиваясь:

— Не заметила? Там как-то неспокойно.

Лана не прислушивалась до этого, но сейчас и она заметила не характерный для обычно спокойного монастырского подворья суетный шум.

— Что-то происходит.

Девушки не успели сделать даже предположения, как услышали быстрые и тревожные шаги за дверью, лязганье запора, скрип петлиц. В дверном проеме, освещенный большим коптящим факелом, стоял сам рыцарь Бранд.

— К монастырю приближается барон Ульгерд! — выпалил он, едва переводя дыханье, и взял паузу, чтоб отдышаться.

Лана пристально смотрела на него, не понимая, зачем он появился на пороге ее тюрьмы и почему так спешил, идя сюда. А он отдышался и ответил на ее безмолвный вопрос:

— Сейчас здесь будет жарко. Он намерен брать монастырь приступом. Совсем потерял совесть и честь… Тебе можно уйти… убежать сейчас под этот шум…

— Ты меня отпускаешь? — усомнилась Лана.

— Отпускаю, — произнес он, печально и пристально взглянув на княжну де Мадуфас. — Я верю в знамения Салара, а вот наш аббат, боюсь не поверил. Нужно воспользоваться ситуацией. Я выведу тебя сейчас отсюда, пока Ульгерд не окружил нас со всех сторон.

Лана оглянулась на Асмабику. Она стояла, держась за стену, слегка пошатывалась, и не понимала их разговора на эспанском.

— Только тебя, — заметив ее взгляд, уточнил Эйдар с беспокойством.

Принцесса заволновалась. Она прекрасно осознавала, на что идет Эйдар, отпуская ее, чем рискует и чем поступается. Но…

— Времени нет, — сказал салигард, оглядываясь.

— Прости, — тихо сказала Лана и отступила на шаг назад.

— Что? — не понял рыцарь.

— Я не пойду без Асмабики.

Эйдар побелел, сжал губы.

— Она не ведьма. Мы… вместе…

Дверь закрылась. Принцесса вздрогнула от этого звука. Повернулась к дикарке.

— Какой симпатяга, — сказала та. — Что ему было нужно?

— Он… сказал, что на монастырь напали…

— Примчался, чтоб сказать нам это? Что за дела? Что ты так смотришь?

Лана выглядела совсем потерянной.

— Боишься этих захватчиков? Это после того-то, что мы с тобой уже пережили? — с иронией поинтересовалась Асмабика.

— Нет…

— Да что такое?!

Принцесса не могла найти никаких слов, чтоб объяснить ей, зачем приходил рыцарь, и почему так громко хлопнул тяжелой дверью и с таким ожесточением стукнул засовом. Вместо этого, она спросила обеспокоено:

— Я не слышала его удаляющихся шагов… Как думаешь, он все еще здесь? Может быть…

— Что-то не так?

Асмабика подошла ближе, она прихрамывала. Видимо это были последствия падения катера. А может быть и пыток…

— Может быть, мы сумеем воспользоваться этой ситуацией? Может быть, она на руку нам? Ты это хотела сказать? Как-то ты странно выглядишь… Кто этот рыцарь? Что он сказал?

— Это мой знакомый. Я жила в замке. Знаешь… Возможно, я расскажу тебе потом…

— Т-с-с! — Асмабика прислонила палец к губам. — Ты права. За дверью шум, слышишь?

Засов снова загрохотал. Лана заволновалась. Она понимала, что там, за дверью, все это время обдумывалось, прочувствовалось и принималось слишком сложное для воина солнца решение. Это сразу же прочиталось на его лице, как только он снова показался на пороге темницы. Эйдар ни слова больше не произнес. Рыцарь спрыгнул со ступенек, отделявших келью от входа, двумя шагами подскочил к Лане и, схватив ее за руку, повел к выходу.

— Асмабика! Скорее! За нами! — успела только крикнуть принцесса.

ГЛАВА XV

— Сколько же дней меня тут продержали? — спросила дикарка, оглядываясь на стены монастыря, когда они с принцессой были уже на достаточном расстоянии.

— Не останавливайся. Нам нужно достичь леса как можно скорее.

— Постой! Не спеши так. Я за тобой не успеваю.

— Что?

— Да ничего. Не забывай, что я не так здорова и вынослива, как ты, ваше высочество.

— Я тебя прошу, дойдем только до тех зарослей. Мы же как на ладони. Эйдар сказал, что здесь может быть засада барона.

— Эйдар, Эйдар… Те полчаса, что мы с тобой ползем по этой траве, в которой нас ни один черт все равно не заметит, я только и слышу это имя.

— Пожалуйста, поскорее. У меня дурное предчувствие.

— А у меня очень хорошее… Мы на свободе! Нас не сожгут! И все благодаря тому симпатяге, с которым ты целовалась, — говорила запыхавшаяся Асмабика, разрывая руками высокую острую траву.

Лана сделала вид, что не услышала дикарку. Она боялась, что Ульгерд возможно уже добрался и до этого леса. Ведь Эйдар… Эйдар говорил, что барон собрался окружить монастырь. А значит, находясь сейчас вблизи от стен аббатства, они подвергались опасности…

— Я не могу проводить тебя… вас… я должен быть сейчас на стенах, — сказал Бранд, когда им удалось выбраться из монастыря.

Никто даже и не думал охранять в тот момент ведьм, никто и не видел их. Монахи, салигарды, рыцари, приехавшие на казнь, — все должны были быть у тех стен, из-за которых показались нестройные ряды войска барона. Крестьяне из окрестных селений, раньше всех заметив приближение чужаков, ринулись со всем своим семейством и скарбом, что успели захватить, под защиту аббатства. Благородные дамы, крестьянские дети, вся дворовая живность находились в таком паническом беспокойстве, что беглянкам и преступнику совести не составило особого труда пробраться к противоположной стене и выйти через узкую потайную дверь. Он так и сказал о себе: "преступник совести". "Ты ни в чем не виноват, потому что мы не виноваты ни в чем, что нам вменяли в вину", — ответила она ему тогда, у стены, когда они прощались. Он не ответил ничего, думая о чем-то своем, но решил остаться на несколько мгновений, пока они смогут удалиться на достаточное расстояние от стены. Лана не хотела оглядываться, уговаривала себя, ускоряя шаг, но что-то ее остановило. Они ведь больше никогда не увидятся. Девушка обернулась и побежала назад, туда, где продолжал еще стоять Бранд. "Я очень обязана тебе и благодарна. И еще помню, что за мной остался долг. Я не смогла вовремя отдать его победителю турнира", — произнесла она, подбежав к нему, и, совершенно не дав ему ни опомниться, ни удивиться, поцеловала в губы. Задержалась лишь на пару мгновений. И все. Потом ни разу не оглянулась. Уже было нельзя. Невозможно…