Наталья Белкина - Принцесса Эрдо

— Ты что не видела? Их тут сотни! Могут покусать во сне, могут вообще сожрать, если их много. Кровожадные твари! Единственные из всех животных, которые есть на любой обитаемой планете.

— И на Эрдо?

— Ручаюсь, что даже и во дворце, — усмехнулась дикарка. — Добрые охранники снабдили меня всем этим. Пришлось пригрозить, что я нашлю на них мор и болезни.

— Ты пыталась бежать?

— Нет. Гнева их солнечного бога они боятся больше, чем моего.

— Так что же делать?

Асмабика посмотрела на принцессу исподлобья и покачала головой.

— Бывала я в переделках. Выберемся, вот увидишь.

Лана подошла ближе и присела рядом с ней прямо на землю, подогнув ноги. Теперь можно было уже не заботиться о том, чтобы сохранять в порядке платье, прическу. Она взглянула на свои руки: они были покрыты царапинами, ногти обломаны, на запястьях остались следы от тугих веревок. Лана перевела взгляд на дикарку и только тут заметила красные рубцы на ее шее и руках. Нижняя губа ее распухла, а возле расположился густой синяк.

— Я слышала, тебя пытали? — спросила принцесса.

— А тебя, я вижу, нет, — ответила Асмабика, оглядывая девушку. — Это хорошо. Целой сгоришь.

— Ты же сказала, что мы выберемся?

Дикарка усмехнулась и поднялась на ноги. Факел начал гаснуть. Пещера медленно погружалась в вязкую мглу. Засверкали десятки бисерных глазок в углах.

— А ну пошли! — вскрикнула Асмабика и махнула факелом, отчего он разгорелся ярче, но лишь на несколько секунд. Послышался писк и шуршание лапок.

— Наверное, скоро рассвет. Обычно перед рассветом эти выть начинают молитвы свои. Слышишь?

Лана тоже слышала эти напевы, и уже не раз. Только теперь они звучали где-то наверху, глухо и поэтому особенно зловеще.

— Что же придумать?

Принцесса взглянула на Асмабику с надеждой, словно та и действительно знала верный способ избежать смерти. Ведь она уже бывала в стольких переделках, настоящая бандитка и смелая женщина. Но факел совсем погас, и она не успела разглядеть выражения ее лица. Только услышала:

— Сориентируемся по обстановке.

В наступившей темноте они замолчали. Словно с последним отблеском света исчезли и темы для разговоров. Или просто говорить было не о чем. Оставалось лишь ждать. В глубине души Лана надеялась, что Асмабика все же что-то уже придумала. Она ведь не из тех, кто отдается на волю случая, расчетливая, умная и сильная… Не такая как Лана… Как бы ей хотелось быть такой! Она, конечно же, не брала в расчет, что то, на что отважилась она, отправляясь в лес, тоже вполне можно назвать смелым и решительным поступком. И она не видела, не могла видеть, в это время слезы на глазах своей сокамерницы, которой так хотелось быть сильной.

— Это случится на рассвете. Так мне сказали, — проговорила Асмабика тихо.

— Думаешь, рассвет уже близко?

— Близко или нет… Не избежать…

Лана услышала в ее голосе нотки, которые ей так не хотелось бы слышать. И в ответ она ничего не сказала, но обе они услышали, как где-то наверху кто-то открыл скрипучую дверь, потом шаги, нескольких человек. И эти шаги приближались.

— Это по наши души, — подтвердила Асмабика то, о чем Лана и так уже догадалась.

Она подошла ближе к дикарке, словно это могло ей добавить хоть каплю мужества. Но ноги едва слушались ее. Она и без того была обессилена всеми прошлыми событиями, дорогой и голодом, о котором она и не вспоминала теперь.

— Ты… прости меня… не держи зла…, -услышала вдруг принцесса совсем другой голос, незнакомый, словно рядом с ними, несчастными пленницами, сейчас появился кто-то третий, новый и странный.

— Ты плачешь? Ты… ты боишься?

— Когда-нибудь это все равно должно было случиться, — ответил тот же новый странный человек неровным голосом Асмабики. — Я так жизнь прожила… Рисковала… Знала бы…

— Но мы еще живы!

— Если бы время не текло…

В этот момент начала открываться дверь, тяжело с натугой, вплыл свет, запрыгал по стенам зловеще. За ним не было видно тех, кто пришел за ними.

— Мы просто сдадимся?! — с отчаяньем спросила Лана в то время, как ей снова связывали руки и накидывали черный мешок на голову.

Она перестала видеть что-либо, но еще пыталась повернуться в ту сторону, где стояла Асмабика. Стражники начали ругаться и толкать ее к выходу. Но почему ей вдруг вздумалось упираться? Не могло же ей овладеть отчаяние, не свойственное ее высокой породе? Лана вдруг оттолкнула одного из неожидавших ничего подобного охранников, но не успела даже и шагнуть, как оказалась на холодном земляном полу. Ее подняли рывком и встряхнули хорошенько, разразившись при этом такой бранью, которой принцессе не приходилось слышать даже при дворе герцога.

— Тихо, — произнесла вдруг дикарка своим прежним чуть насмешливым тоном. — Ни к чему…

— Не разговаривать!!! — грозно, но с тревогой в голосе рявкнул один из тюремщиков.

Лана подчинилась и поплелась, не видя дороги и запинаясь. Кажется, ей стало немного легче. Она словно выплеснула что-то переполнявшее ее и явно лишнее. Ей показалось даже, что стало легче дышать сквозь душную черную мешковину, но все равно не могла унять взволнованное сердце.

Свет утреннего солнца пробился сквозь темноту мешка. Ему такие преграды были преодолевать не в первый раз. Но его еще совсем молодые лучи пока не способны еще были подпалить солому под сложенными дровами. Оставалось еще время для того, чтобы произнести обличительные речи и приговор двум ведьмам, время чтобы разгорячить ожидавшую зрелища толпу и прочитать ей назидания.

Палач сорвал с головы Ланы мешок, грубо дернув при этом совсем растрепавшиеся ее волосы. Свет больно ударил в ее лицо. Толпа реагировала на каждое движение монахов, привязывавших девушек к двум столбам над кострищем, комментируя и ругаясь.

— Что это? — спросила принцесса, заметив внизу круглые прозрачные диски, установленные возле эшафота.

— Не разговаривать!! — очень зло рявкнул салигард, следивший за ними.

— Это линзы, — сказала дикарка, за что сразу поплатилась. Салигард подскочил к ней и с размаху ударил по лицу. Асмабика вскрикнула, а толпа возликовала, одобряя поступок воина солнца. Лана сквозь падающие на лицо волосы посмотрела в ее сторону, но ничего не осмелилась произнести. Ее подруга по несчастью однако же взорвалась и принялась громко выкрикивать истеричные ругательства на одной ей знакомом языке. Испугавшись, видимо, что это могут быть какие-нибудь заклятья, салигард мгновенно закрыл ей рот кляпом и, скрежеща зубами, несколько раз ударил ее головой об столб. Принцесса увидела кровь на древесине и не смогла удержаться: