Наталья Белкина - Принцесса Эрдо

— Оставьте ее! Не нужно!!! Разве не Салар должен осудить ее!?

Салигард остановился, взглянул на судий и отпустил девушку. Голова ее тут же упала на грудь. Лана не спускала с нее глаз до тех пор, пока Асмабика не подала голос, тихо простонав. Принцесса не могла позволить себе произнести ни слова сочувствия и поддержки.

Судилище началось. Лана никого не могла видеть из-за яркого света утреннего солнца, из-за него зрители казались ей каким-то подвижным и громким сказочным монстром. Только красную мантию Фужака она очень отчетливо различала впереди себя. Он стоял на помосте, высоко воздев руки, призывая толпу к спокойствию. И когда она наконец-то утихла начал изрекать:

— Священные лучи Салара да покроют головы этих богомерзких вероотступниц!

После этих слов зрители взревели, соглашаясь и радуясь. Фужак уже не спешил их успокаивать. Нужный настрой появился. И только когда он снова поднял руки, народ смолк. Внезапно налетевший легкий порыв свежего ветра всполохнул его огненную мантию.

— На ваших глазах сейчас свершится святой суд! Если вечно светлый Салар возжелает предать смерти этих нечестивиц, солома под их ногами загорится священным огнем и поглотит их! Кара света небесного неизбежна!

Лана видела, как солома под костром начинала дымиться и даже чувствовала запах. Вот — вот вспыхнет огонь и… Монахи уж конечно позаботились о том, чтобы и солома, и дрова были достаточно сухими, чтоб вспыхнуть в один миг. Принцесса взглянула на Асмабику, но та безжизненно висела на столбе, по волосам медленно стекала кровь. Ей больше повезло. Возможно, она не очнется, когда огонь охватит их. Лана зажмурилась, поэтому не увидела, как в желтом чреве соломы появилось маленькое пламя. А все, кто находился рядом, увидели его, услышали треск, сначала легкий и робкий, а затем нарастающий и жесткий, даже сквозь обличающую и громогласную речь Фужака. И все заметили, как изменилось от ужаса лицо чужестранки, как часто она задышала и стала содрогаться в напрасных попытках вырваться из обволакивающих объятий густого дыма, как она начала кашлять, и услышали плач и жалобные слова на незнакомом и богопротивном языке. Аббат слетел с помоста, взмахнув красными крыльями своей мантии, ликуя и призывая толпу ликовать. Но толпа застыла. Она замерла, приготовившись увидеть страшную смерть.

Огонь, сожрав солому за несколько минут, начал с жадностью лизать сложенные под эшафотом поленья. Фужак смотрел на это с надменным и восторженным выражением на лице. Но вдруг оно начало меняться. Лицо аббата вытянулось, глаза сощурились. Никто и не понял, что легкий ветерок, помогавший пламени разгораться, принес с собой тяжелую дождевую тучу. Она совершенно внезапно выползла из-за высокой стены монастыря и ошеломила всех. Тут только все услышали и раскаты грома. Туча тут же скрыла светило и через пару мгновений обрушила плотный серый ливень на замерших от удивления зрителей, судий, салигардов, аббата и несчастных ведьм. Все это произошло так внезапно, что никто из зрителей казни и не думал убегать и прятаться от дождя. Все стояли вокруг помоста, онемев, и с чрезвычайным удивлением наблюдали как, огонь сначала начал утихать, прибитый каплями дым застелился по земле, не успевшее еще как следует разгореться пламя становилось все меньше и меньше, пока совсем не исчезло под обугленными и мокрыми поленьями.

Первыми очнулись знатные дамы. Те, что были в первых рядах, бросились под ближайшие крыши. Забыв о судилище, они в первую очередь спасали свои дорогие платья и прически. На площади остались лишь крестьяне, которым стало интересно, как поведет себя теперь аббат и чем закончиться эта интригующая ситуация. Фужак стоял столбом посреди двора, не боясь лившейся на него воды. Здесь же оставались и все салигарды, наблюдая за тем, как огонь скрывается под почерневшими поленьями, превращаясь в белый и уже совсем беспомощный дым. Только Эйдар с решительным видом подошел к аббату. Но ничего не произнес. Его взгляд был достаточно выразителен и довольно красноречив. А лицо его святейшества даже сквозь сплошной поток выглядело посеревшим, и видно было, как напряжены его скулы. Он и попытки не сделал возразить, когда Бранд направился к эшафоту, поднялся по дымящейся лестнице и снял со столба обмякшее тело принцессы…

Лана очнулась, открыв лишь глаза и боясь пошевелиться. Ее одежда была мокрой и насквозь пропахшей дымом. В том месте, где она сейчас находилась, было гораздо светлее, чем в их прежней темнице. Девушка приподняла голову и сумела разглядеть сырые каменные стены и воткнутый в одну из них чадящий факел. У самого потолка светлело окно. На нем сидела какая-то птица и внимательно разглядывала принцессу. Послышался стон. В углу, где ее едва можно было разглядеть, зашевелилась Асмабика. Лана попыталась подняться, чтоб подойти к ней, но лишь вздохнула глубже, и ее тут же задушил кашель. Некоторое время она не могла даже сдвинуться с места. Когда же она, наконец, сумела сделать несколько шагов в направлении к лежавшему на полу телу дикарки, та уже открыла глаза.

— Тебе… нужно перевязать рану. У тебя… кровь.

— Голова болит, — едва шевеля губами, проговорила Асмабика.

— Не удивительно, — покачала головой ее подруга по несчастью, присела к ней и нахмурилась, осматривая рану: — Наверное, нужны лекарства. Я не знаю… не сумею ничего сделать.

— Тебя никто и не просит…

— Тебе лучше не разговаривать.

— Откуда… ох… откуда ты знаешь?

— Марио говорил, что разговоры отнимают у людей много энергии. Марио, это… — Лана забыла, что Асмабика не знала, о ком она говорит, но та снова закрыла глаза. Но она осталась в сознании, потому что послышалось тихое:

— Так мы не сгорели?

— Нет. Дождь пошел…

— Да мы с тобой везунчики, — она даже нашла в себе силы улыбнуться.

— Да, но опять взаперти. Возможно, Фужак не поверил знамению.

— Кто не поверил? Ты тут освоилась совсем, я смотрю. Ну, еще бы! Как тебе пришлось тут? Туго? Неженка…

— Не разговаривай так много!

— Да не нужно проявлять обо мне заботу!

Дикарка сделала попытку приподняться. Ее лицо тут же исказилось от боли. Она поднесла руку и ощупала рану на своей голове: ладонь окрасилась красным.

— Черт возьми! Кровь все еще течет!

— Тебе лучше поспать, — предложила Лана.

— Да отвяжись ты от меня!

Принцесса опустила глаза, почувствовав обиду:

— Разве нам не нужно держаться вместе и помогать друг другу? Разве мы не в одинаковом положении?

Асмабике все же удалось подняться, она встала на ноги и прислонилась к стене их карцера.

— Ты и тут принцесса или кто там? Княжна, как я слышала. А я и там, — она показала рукой куда-то вверх, имея в виду, наверное, свой дикий космос, — оборванка и преступница, и здесь — ведьма.