Мария Сакрытина - Свобода, равенство, магия

Народ вокруг зашевелился. Я думала - обступят новоявленного мага. Но нет, все заспешили по своим делам, а спаситель, поддерживая девицу, уже скрылся в соседнем переулке.

Мы с Рином переглянулись - и нырнули в тот же переулок. Характерные вопли помогли найти дорогу - и в маленьком тупике я увидела волшебника вместе с плачущей девицей. Рин на всякий случай заставил остановиться неподалёку, не давая подойти, но повода волноваться всё равно не было. Насилием тут и не пахло - разве что девица опомнится. Она-то как раз рыдала, крича на мага, очевидно, возмущаясь, что не дал побыть подольше с любимым.

Постлюбовный синдром. Передозировка любовным зельем. Быва-а-ает. Волшебник, болезненно морщась, вроде бы пытался решить, какое заклинание применить к несчастной, чтобы замолчала и опомнилась.

Идущий? Недавно у нас, что ли? Чей-то ученик? Только на основаниях ученичества мы приглашали в Нуклий собратьев по магии. Можно, конечно, и самому прийти, но тогда пришлось бы бороться "за место под солнцем". А это сложно, когда все места уже заняты...

- Прошу прощения! - я отодвинула Рина и подошла ближе. Девица затихла на мгновение, изумлённо на меня пялясь. Маг даже не соизволил посмотреть. - Я целитель. Может быть, нужна помощь? Кажется, девушка не в себе.

Потенциальная пациентка высказалась резко против, волшебник же впервые обернулся и внимательно оглядел меня вместе с заволновавшимся Рином.

- Хвала богам, - улыбнулся маг. - Вы, должно быть, одна из королевских целителей? Я уже и не знал, что делать. Вы сможете ей помочь?

Не обращая внимания на возмущённое шипение Рина и его попытки оттащить меня подальше, я осторожно подошла к девице вплотную и, пока та не успела опомниться, положила руку ей на лоб. Секунда концентрации, почти невидимый на солнце полупрозрачный голубой свет - и готово.

Вылеченная девица поморщилась, скуксилась и, похоже, снова приготовилась плакать. А теперь постлюбовная депрессия...

- С ней всё будет в порядке? - недоуменно спросил волшебник, наблюдая за изменениями в настроении подопечной.

Я пожала плечами.

- Смотря что Вы с ней собираетесь делать, господин. А вообще... денёк помучается и отойдёт. И я бы настоятельно советовала дать девушке отдохнуть.

Волшебник кивнул, с любопытством глядя на меня.

- Благодарю, целительница. Могу я узнать Ваше имя?

Рин схватил меня за руку, потихоньку оттаскивая назад, но я ещё успела улыбнуться неожиданно любознательному волшебнику и ответить:

- Конечно. Шериада.

На улице повстанец раздражённо выдохнул и даже отошёл шага на два, всем видом поддерживая дистанцию. Ясно, ему спектакль по спасению несчастной нуклийки не понравился.

Ну и демон с ним!

- Возвращаемся, - я махнула рукой к воротам.

Хватит. Устала. Да и в Средние миры ещё надо успеть.

- Почему Вы так любите лгать, госпожа? - не выдержал повстанец, догоняя меня и показательно пряча руки в карманах.

Я недоумённо уставилась на юношу.

- Может, потому что есть что скрывать?

Больше мы в этот вечер не разговаривали. Не знаю, на что он там обиделся - да так, что даже обратный полёт на драконе не развеселил.

Ну и ладно.

Хотя я так мечтала увидеть его улыбку...

Это становилось опасным. Я чувствовал, но не мог понять, чего именно бояться. Королева по-прежнему оставалась просто безобидной куколкой, глуповатой, но миленькой и, в общем-то, терпимой.

И вот здесь-то и начиналось странное.

Мне нравилось её присутствие. Нравилось до неё дотрагиваться. Нравилось чувствовать нежные, тонкие пальчики в своей руке. Не должно было - но нравилось.

Я не понимал, в чём дело.

Дальше - больше. Я ловил себя на мысли, что не могу оторвать от неё взгляда. Исподтишка, да, так, чтобы она не заметила. Естественно, мне нравилось смотреть на её кукольное личико - любому бы понравилось. Но не постоянно же! А её голос - это же мука смертная! Только я решил, что привык, так он тут же ловил меня врасплох, одуряя мягкостью, мелодичностью и богатством оттенков. Да, теперь я понимаю - её губами говорила всё та же магия. И в сочетании с внешностью куколки это оказывалось смертельно опасным.

Я вдруг стал забывать, что общаюсь с Повелительницей, а не с обычной девушкой. Даже "госпожа" не помогало. Она больше не вела себя, как госпожа - предательница! Нам обоим было бы проще, разграничь мы роли, как и было сначала. Я - пленник, она - королева. Что изменилось после этого чёртового первого свидания?

Я злился. На неё, за то, что целенаправленно давит на жалость. Немая, ну-ну, конечно! Кто ж ей поверит! Немые даже с магией не разговаривают, это всем известно.

На себя - за то, что первым порывом теперь стало защитить её, если становилось опасно. Я понимал, что она лучше меня со всем справится - ведьма же. Но, наверное, из-за обманчиво хрупкой внешности её всё равно хотелось защищать.

Как будто не она когда-то пыталась меня убить.

Она вела себя непоследовательно... но я и теперь ничем не отличался.

И почему, бездна её забери, я почувствовал себя предателем, когда согласился на предложение Повелителя?

Напоминать себе раз за разом, что я в плену и как раз у этой хрупкой куколки, становилось всё труднее.

И ещё одно раздражало: я не понимал её. То она ведёт себя, как полная и абсолютная дурочка, то вдруг становится предельно серьёзной и уже я чувствую себя... не очень умным.

Я теперь боялся её жалеть. Но иногда не мог иначе. Например, этот её Долг. Никто из нуклийцев понятия не имеет, что это. Известно только, что это очень важная и исключительная привилегия Повелителя магов и демонов. Лэй говорил, что именно Долг заставляет Повелителей путешествовать по мирам. Но, кажется, большего не знал и он.

А королева этого и не скрывала. Она вообще охотно соглашалась на беседу, очень напоминая одинокого Лэя.

Но Повелительница же не может быть одинокой?

Впрочем, наверное, это было своеобразной благодарностью. В тот раз я почти спас её, так?

В тишине пустого домика все звуки разносятся очень гулко. Так что падение тела, да ещё и где-то неподалёку от моей комнаты ни с чем не спутаешь.

Я не собирался выходить и проверять: ну, мало ли, королева развлекается?

Королева развлекалась весьма своеобразно - из-за двери раздался такой жалобный и громкий стон, что усидеть бы никто не смог.

Повелительница лежала почти на моём пороге и, закрыв глаза, тоненько стонала. И всё бы ничего, не будь она утыкана кинжалами, стрелами и обломками копий, как ёж иголками. Шикарное зрелище... Кровь по всей лестнице, подрагивающее пальчики скребут пол и серые глаза, почти чёрные сейчас из-за расширившихся от боли зрачков, умоляюще смотрят на меня.