Ольга Пашнина - Оляна. Игры с Артефактами

— Потом ляжешь? — спросила мама. — У тебя жар?

Я покачала головой и откусила кусочек чудесного мяса. Овощей уже не осталось, но все равно было вкусно. И булочку мне тоже выдали, словно я была ребенком.

— Нормально, к утру пройдет.

Мама зевнула, выглянула в гостиную, где сидели мужчины, и закатила глаза. Детей уже уложили, причем после происшествия — в родительской спальне.

— Родная, я так устала, ты можешь расстелить постель?

— Тебе? Конечно, сейчас…

— Нет-нет, у нас с отцом уже детки спят. Альдред сегодня останется.

— Что?! — Я чуть было не крикнула это в голос. — Зачем?

— Милая, потому что он боится, что никты поблизости. И хочет нас защитить. Он собирался спать у порога, чтобы, если что, помочь. Не могла же я оставить человека без нормальной постели. Постелешь? Или сильно болит?

— Постелю, конечно, отдыхай. — Я махнула рукой.

В конце концов, безопасность близнецов важнее. Отец не воин, а я вряд ли справлюсь хотя бы с одной никтой, если обстоятельства не сложатся крайне удачно. Пусть ночует.

Быстро убрав посуду, чтобы мелкие утром не разбили, я прошмыгнула мимо отца и Альдреда, надеясь, что успею расстелить постель раньше, чем они решат идти спать. Белье, к счастью, мама уже положила. И, как это всегда бывает, когда торопишься, все валится из рук, путается, сбивается. Остается только сделать глубокий вдох и делать все медленно.

— Я подожду, — в полнейшей тишине раздался голос Альдреда. — Не торопись.

Я даже подскочила от неожиданности. Но ничего не сказала, продолжала застилать большую кровать. Когда закончила, собралась уж было прошмыгнуть и пожалеть спокойной ночи. Быстро.

— Останься, — вдруг произнес Альдред.

— Что? Нет, нельзя. Мама увидит, убьет. — Этот аргумент почему-то первым пришел на ум.

— Да не бойся, я же ничего тебе не предлагаю. Просто останься, я тебе что-нибудь расскажу.

— Как ты убил прошлого короля? — вырвалось у меня.

Во взгляде мужчины промелькнуло удивление.

— Тебя это беспокоит? Тогда точно останься.

— Нет. Голова болит, я пойду к себе.

Но Альдред не пустил, правда, на этот раз хватка была скорее мягкой, нежели грубой.

— Останься. Расскажу об этом.

Я не была уверена, что хочу слушать. Совсем не была.

Но почему-то, повинуясь странному внутреннему побуждению, залезла на кровать и прислонилась спиной к прохладной стене, не заботясь о том, что сказала бы мама. Она не разрешала нам сидеть на разобранной постели в верхней одежде. Альдред уселся рядом, и в этот миг потух свет, заставив меня вздрогнуть. В темноте все казалось другим. И мужчина — тоже.

— Что ты хочешь узнать? — спросил он после минутного молчания.

— И ты расскажешь? Правду? Всю?

— Насчет всей не обещаю. — Даже в темноте я увидела, как он усмехнулся. — Я же говорил, — некоторые сведения запрещено разглашать даже Виктору.

Услышав это, я оживилась:

— И что ему будет?

— Получит ремня, — мрачно спрогнозировал Альдред. — От меня. Так все-таки что именно ты хочешь знать?

— Не имею представления, — сказала я. — Ну… ты многих убил тогда?

— Многих. — Альдред смотрел на меня, будто изучал. — Очень многих. Оляна, есть такая должность — палач называется.

— А приказы отдавал Виктор?

— Или его отец, когда был жив. — Мужчина согласно кивнул. — Но он погиб задолго до решающей фазы. Приказ об убийстве короля отдавал Виктор.

«Я видела», — хотелось сказать мне. А вот вопросы задавать больше не хотелось.

— Тебе это нравилось? — Вопрос задавать я не собиралась, и, сказав, закусила губу. Вдруг это его обидит?

— Нравилось? — Альдреда мой вопрос будто развеселил. — Не знаю людей, которым может нравиться убийство. Это даже не работа, образ жизни. То, за что ты бьешься. После нескольких лет перестаешь считать их за людей. Как только ты понимаешь, что вот этот человек перед тобой — будущий труп, ты уже не можешь воспринимать его как человека.

— То есть ты бы не убил короля, если бы Виктор не приказал?

Ответ прозвучал со страшной, безысходной нерушимостью:

— Он приказал бы.

— А ребенка? Ты мог бы убить ребенка?

— Смотря за что биться. Защищая своего — мог бы.

Мы оба молчали. А о чем было говорить? Вопросы были из категории тех, на которые не бывает верного ответа.

— Могу сказать, что я считал это правильным. Тогда мне казалась казнь короля логичной, это было тем, к чему долго шли.

— А сейчас? — Я откинула голову назад. — Сейчас ты считаешь этот поступок правильным?

Он придвинулся ближе.

— Не уверен. Последствий у этого поступка намного больше, чем я мог предположить. Ты, например.

— Что? — Я мгновенно подобралась. — При чем здесь я?

— А как ты думаешь, почему Виктор, когда увидел нас целующихся, немедленно сообщил тебе, что я убил короля?

— Чтобы… — Я сглотнула. — Чтобы внушить мне отвращение к тебе. Ну, мол, ты убийца, и все такое.

— М-да? — Альдред хмыкнул. — Убийца. Конечно. А ты не знала, что Виктор убивал? И думала, я меч ношу просто так, для украшения? И драться научился на ярмарках, да? А перевороты в королевствах происходят с песнями и танцами.

Он слабо улыбнулся, а потом приобнял меня за плечи и позволил облокотиться. От холодной стены я уже начала замерзать.

— Нет, Оляна, Виктор удивил всех нас, рассказав тебе этот факт моей биографии лишь затем, чтобы ты от меня отвернулась. Я могу понять его мотивы, если он влюблен или просто решил, что ты принадлежишь ему, я могу понять желание закрыть тебя ото всех, очернить меня, вызвать отвращение. Но я не понимаю, за что он поступает так с тобой.

Я все боялась спросить, боялась, что если задам волнующий до дрожи вопрос, пути назад уже не будет.

— Ты дрожишь, — это заметил и Альдред. — Дай-ка одеяло.

— Мне не холодно, — прошептала я, но одеяло все равно подала. Альдреда сложно было не слушаться, он даже когда не повышал голоса, говорил уверенно.

— Давно вы знаете? — вырвалось у меня, когда мужчина закутывал меня в одеяло.

— С самой первой встречи. Мы ехали за тобой.

Я, само собой, вздрогнула. Сердце забилось быстро-быстро, дыхание прервалось, а в животе образовался тугой ком, вызвавший легкую тошноту.

— Ты не могла не заметить, что особенная, — продолжал Альдред. — Никты чувствуют твою кровь, они идут за ней. В колледже ты была в относительной безопасности, разве что во время выходов в город была угроза, но совсем запретить их мы не решались, тебе надо было бывать среди людей, надо было выходить на воздух.

— Значит, Виктор привез меня в замок для того, чтобы держать поближе к себе, — горько усмехнулась я.