Ольга Пашнина - Оляна. Игры с Артефактами

— В воду? — поразилась я. — Холодно, Альдред!

— Потерпишь. И не питайся одними только пирогами. Чтобы все это сжечь, даже я тебя тренировать не смогу.

— Опять, — простонала я, садясь прямо на землю. — Я думала, с учебой покончено. Думала, сбежала из колледжа. Я выспаться мечтала! А ты меня мучаешь.

— Ты сама хочешь учиться магии. А боевая магия неотделима от физических тренировок. Не сиди на земле. Вот это действительно холодно. Ходи только той дорогой, что я показал. Вокруг есть болота, не хочу, чтобы ты там утонула.

Болота. Отлично. А я запоминала дорогу? Зачем надо было шокировать меня своими планами, я же вообще ничего не видела!

— Теперь пошли, пока родители тебя не хватились, — сказал Альдред.

И, глядя куда-то высоко в небо, добавил:

— А может, сказать, что ты сбежала, заблудилась, а я тебя спас?

Вечером Альдред маму все-таки обрадовал. Не моим спасением, а все той же едой. Но теперь уже он умудрился убить лесную свинью. И принести нам целую тушу, которую отец быстро разделал. Часть мама убрала до зимы, а часть приготовила. И пригласила Альдреда с нами поужинать. Судя по взглядам, полным обожания, он мог просто брать меня и уносить. Никто и слова против не сказал бы.

А мама искренне удивлялась, почему я, как соседская кошка, постоянно шиплю на бедного воина.

— Оляна, хватит, — сказала мне она, когда мясо уже было в печи, а я все порывалась нарезать хлеб и порезать овощи. — Развлеки гостя. Давай, давай, ты же с ним знакома.

Она наконец-то вспомнила, что Альдред приезжал с Виктором. Но, похоже, его невероятная учтивость совсем отключила у нее страх за меня.

Пришлось пройти в комнату, где Альдред в одиночестве гипнотизировал камин. Дети переодевались к ужину в своей комнате, отец ушел к старосте и еще не вернулся.

— Давай, — не отрывая взгляда от горящих поленьев, проговорил мужчина. — Развлекай меня.

И прежде чем я успела сообразить, ухватил за руку и дернул на себя. Я едва успела упереться руками ему в грудь.

— Для начала поцелуй, — шепнул он очень тихо, чтобы мама не услышала.

И сам, не спрашивая разрешения, медленно поцеловал. Собственно, сопротивлялась я как-то вяло. То ли общая атмосфера уюта в доме действовала, то ли просто поняла, что бесполезно. То ли сыграло роль то, что как бы я ни убеждала себя, что Альдреду плевать, целовать меня или еще какую-нибудь девку, все равно чувствовала, как под пальцами бешено бьется его сердце.

— Хватит… — Я хотела сказать это решительно, но вышел какой-то жалобный шепот. — Необязательно меня целовать!

— Обязательно. — Он поднял руку и коснулся пальцем моей нижней губы. — Мне нравится, как ты целуешься.

Пришлось краснеть, причем с чувством так, густо. Плохо иметь светлую кожу.

— Тебе ничего не светит. — Когда я справилась с волнением, мой голос снова смог стать холодным. — Я не из тех девок, которые прыгают к тебе в постель.

— Я терпеливый. — Он все не убирал руку, и после поцелуя прикосновения воспринимались особенно остро. — Когда я ухаживал за Сибил, она доступ к телу не давала… дай вспомнить… около года. Я очень терпеливый.

— Почему вы развелись? — спросила я.

Попыталась, конечно, встать, но мужчина не позволил. А если зайдет мама?

— Так всегда бывает, когда женишься совсем молодым. Жениться нужно, во-первых, годам к сорока. Во-вторых, на девочке младше себя. Тогда брак будет крепкий.

— Это тебе кто такой бред поведал? — поморщилась я.

— Жизнь. Девчонка не будет перечить тебе, не будет демонстрировать всем свою самостоятельность, будет послушной и кроткой. Очень удобно.

— Тогда ты явно не по адресу. Я точно не буду послушной.

Он притянул меня к себе еще ближе, сломив сопротивление так, словно это ничего не стоило. И шепнул на ухо, вызвав предательскую дрожь:

— Будешь. Ты будешь очень послушной.

По спине пробежал холодок. Мне показалось, даже волосы на голове зашевелились. Странное чувство тревоги завладело мной так внезапно, что я испугалась.

— Эй, — шепнул Альдред. — Ты чего напряглась?

Не знаю. Я выпрямилась, продолжая сидеть у мужчины на коленях.

— Что-то… нехорошее.

— Оляна, я пошутил. — Он закатил глаза. — Не воспринимай все так серьезно, я просто дразню тебя.

Но я лишь отмахнулась:

— Нет, что-то другое.

Казалось, даже камин перестал греть.

— Мне выйти и проверить? — Альдред нахмурился, вероятно, оценив мое напряжение.

— Да, пожалуйста.

Я отошла в сторону, и Альдред легким движением поднялся с кресла. Он не стал обнажать меч, но я почувствовала опасность, исходящую от мужчины. Он напряженно вслушивался во все звуки. Подошел к окну, осмотрел улицу, и только когда убедился, что там не буйствует армия нежити, распахнул дверь.

Никого. Но беспокойство стало сильнее. И я не удержалась, бесшумно подошла к мужчине и выглянула из-за его спины. Снаружи лишь моросил дождь, да шумели от ветра деревья. И даже тучи были не грозовыми, а совсем обычными, серыми и скучными.

— Закрой дверь, — скомандовал Альдред. — Я обойду дом.

Мы оба думали об одном и том же. О никтах. Случалось, они нападали на деревни, свидетелями такого происшествия я стала в первый день после отъезда. Меня мучила мысль, хватит ли сил у Альдреда и немногих умеющих сражаться мужчин, чтобы оборонить дом.

Альдред скрылся из виду, и мне ничего не оставалось, как вернуться в комнату. А еще мелькнула мысль надеть кофту, если придется выходить, лучше не бегать в тонкой рубашке. Проходя мимо комнаты младших, я замерла, вслушиваясь в их тихие голоса. Беспокойство стало сильнее, возросло настолько, что руки начали дрожать. Надо было позвать Альдреда или сделать что-то самой, но я не могла пошевелиться. Напал какой-то ступор, я смотрела на ручку двери и никак не решалась взяться за нее.

Потом я услышала смех. Принадлежал он не детям.

Одновременно с моим движением раздался голос Альдреда:

— Все в порядке, Оля, там никого нет.

Снаружи — может быть. А вот в комнате детей сидела никта. И словно играла с ними, расположившись на ковре. Она ужасно выглядела, в абсолютно черных глазах я видела искорки электричества. Вены на лице и руках никты вздулись, по ним текла черная кровь. Мы смотрели друг другу в глаза и не шевелились.

— Оля? — Альдред искал меня по всему дому. — Оля! Не используй электричество!

И не думала. Я уже поняла, что толку от моей магии не будет. Но никта находилась ближе к сестре, чем я.

— Просто ничего не делай, — негромко сказал Альдред. — Отойди. Я сам.

Но едва я сделала шаг в сторону, никта поднялась, и я вздрогнула, прижавшись к стене. Как назло, рядом не было ничего тяжелого. Альдред поднял руку, но никте ничего не сделал. Он осторожно отодвигал малышей, чтобы не задеть. Но почему медлила никта?