Кровь фей (СИ) - Райт Дамина

— С дороги! — Лэннери попытался свалить его простым заклинанием «Кай-су», но хибри с ловкостью, невероятной для его размеров, увернулся. Рога понеслись на Лэннери, тот нырнул вниз, услышал треск, когда они ударили по куполу. Прицелился в ногу хибри.

— Ух! — может, это было и «ах», Лэннери не прислушивался. Медвежья лапа с когтями пролетела в опасной близости от его лица. Лэннери выстрелил, но рука дрогнула, и луч ушёл в землю.

— Ух! — Теперь это точно был «ух», и рога чуть не коснулись крыльев юного фея. Да, когда ты голоден, трудно быть таким же проворным, как и раньше! Лэннери рванулся вперёд, пролетел между широко расставленных ног хибри и очутился у него за спиной. Увидел мечущихся фей, окровавленную нечисть, услышал чей-то отчаянный крик… некогда было прислушиваться! Хибри уже развернулся. Как раз для того, чтобы луч ударил между рогов.

— Ууух! — один, два, три биения сердца, и хибри медленно повалился вперёд с дымящейся дырочкой во лбу. Лэннери шарахнулся в сторону, зато спешившая к нему чёрная скользкая ящерица не успела. Только и брызнуло зловонной жидкостью из-под туши хибри!

— Помогите! — снова раздался крик. Теперь уже Лэннери не утерпел, поискал взглядом фею, что взывала на помощь. И оторопел: фея с разметавшимися чёрными волосами лежала навзничь, к её шее присосалась ящерица, выпивая жизненную энергию. Ноги в жёлтых туфлях бессильно дёргались, и напрасно рука несчастной тянулась к палочке — даже если схватит, не удержит. Ближайший золотолист пытался помочь, но тоже не мог дотянуться до феи.

Лэннери нацелил на ящерицу палочку, шепнул:

— Соом-ну!

Ящерица замерла — заснула. Фея попыталась скинуть её с себя, слабо застонала, уронила обессилевшие руки. Лэннери подоспел к ней, за хвост стащил ящерицу на траву. Без раздумий убил её лучом и сжёг в белом пламени.

— Ты… откуда взялся? — пролепетала фея, часто дыша. Лэннери осмотрел её с ног до головы — тоненькая, хрупкая, с прозрачно-белым лицом. Выживет или нет?

Тут к ней подлетела освободившаяся соратница — могучая, ширококостная фея, — подхватила на руки и понесла вглубь Школы, куда черномаг не должен был прорваться — если справедливость существует на свете!

— Лэн! — Это была Беатия; она оказалась рядом, схватила его за плечо и развернула к себе:

— Смотри!

Лэннери не успел спросить, чья кровь на платье Беатии, ранена она или нет, всех ли маа-змей успела уничтожить. Он посмотрел вдаль — туда, куда указала Беатия, и глаза его расширились от удивления, а в груди стало тесно от радости.

— Лучезарные! — срывающимся голосом воскликнул кто-то из фей. — Не может быть! Лучезарные, воины Кэаль!

Топот копыт, сияние, от которого на равнине посветлело ещё больше — будто выглянула Белая Звезда. Прозрачный клубящийся туман, из которого выступили всадники в ослепительных доспехах. Воцарилась тишина, стих даже шелест листвы, а затем глухим, страшным голосом выругался черномаг:

— Тхагасса!

Лэннери ухмыльнулся. Он заметил, как хибри и нечисть столпились вокруг своего господина, словно готовились защищать его. И как их, оказывается, мало осталось — феи Золотой Звезды сопротивлялись достойно! Даже не позволяли черномагу воскрешать нечисть и снова бросать в бой, как он делал там, в Дерейяле!

— Ну что, черномаг? — язвительно проговорила Золотая Наставница. Лэннери превосходно рассмотрел её со своего места: немолодая, но полная сил фея, в чьих волосах золото чередовалось с серебром. — Близок твой конец? О, судя по тому, что я слышала, твою душу на том свете будут терзать вечно, разрывая на мелкие кусочки, собирая их и разрывая снова!

Фигура черномага в тёмно-сером плаще не дрогнула. Лэннери надеялся, что враг побежит, испугается, и за ним можно будет погнаться, насладиться страхом в его глазах, прежде чем уничтожить… но нет, черномаг и не думал спасаться бегством. А Лучезарные приближались, бряцая доспехами и стуча копытами своих коней; можно было рассмотреть сверкающие копья в могучих руках.

Беатия облизнула губы и прошептала:

— Я себе представляю, как таким копьём можно проткнуть парочку хибри! Вместе с черномагом!

— Э, нет, — Лэннери покачал головой. — Он — мой.

— Не забудь Лучезарным об этом сказать, — Беатия тоненько хихикнула, толкнув его в плечо. Она была счастлива, возбуждена, и спрашивать, чья это кровь у неё на одежде, стало совершенно ни к чему. И так ясно, что не её самой.

Кто-то из фей выпорхнул навстречу Лучезарным, до Лэннери донеслось радостное:

— Приветствую вас в Школе Золо…

А потом фея осеклась. Отпрянула. Лэннери недоуменно нахмурил брови и принюхался — здесь, посреди разбросанных трупов нечисти и хибри, где пахло кровью и чёрной магией, сложно уловить иные запахи. Но всё равно юному фею почудилось, будто в ноздри ему проникла вонь человеческого кладбища.

— Стойте! — завизжала вдруг фея, пятясь от Лучезарных. — Это не они! Не воины Кэаль! Это…

Сверкающее копьё вошло в неё, пронзило насквозь, а потом всадник подбросил убитую фею в воздух, поймал её и… сжал в кулаке. Лэннери замутило, рядом вскрикнула Беатия, феи Золотой Звезды ахнули от ужаса. Из кулака всадника полилась кровь, посыпался прах, оставшийся от крыльев, а затем он швырнул изломанные останки несчастной феи через дыру в куполе.

Сияющие доспехи замерцали, на миг пропали, как если бы присвоенная личина грозила вот-вот сползти; и в этот короткий миг, равный одному удару сердца, одному судорожному вздоху, Лэннери увидел, что под доспехами — гниль. И не воины это Кэаль, а поднятые чёрной магией мертвецы.

— Что… что? — Золотая Наставница давилась словами, которые не могла произнести. Её лицо вмиг постарело, обвисло, рука с палочкой опустилась.

Раздался смех, и Лэннери будто плеснуло холодной водой за шиворот. Черномаг!

— Вы же не думали, что я настолько глуп — нападать на вашу Школу без поддержки, когда вы все в сборе?

И «Лучезарные» поскакали прямо на фей. Начался хаос, крики, копья и палочки замелькали в воздухе, рычание хибри и шипение маа-змей слились в одно с отчаянными криками фей. Вот кого-то опять поддели на копьё, а там, дальше, двое всадников рухнули оземь со своих сёдел. Кони, такие же мёртвые, как их владельцы, вслед за ними обратились в пыль. Битва кипела, и Лэннери сжал руку Беатии:

— Школа! Прячься там, внутри! Скорее!

— «Прячься»? — Беатия обожгла его яростным взглядом голубых глаз. Ей было страшно, она вся дрожала, однако нашла в себе силы разозлиться. — Когда это я пряталась, Лэн?

— Из нас двоих кто-то обязан выжить, — торопливо отвечал Лэннери, оглядываясь, ища во всей этой кровавой неразберихе черномага, — а я лечу к нему.

— Нет! — Беатия вцепилась в его пояс.

«Вы оба должны выжить!» — закричала Айя в его голове, но Лэннери не слушал: сердце говорило ему, что главное — не упустить черномага, а там гори всё огнём.

— Да! — Он оттолкнул Беатию, развернулся и полетел, слыша сзади рыдания, проклятья и ещё что-то, чего уже не мог разобрать. В человеческих сказках, легендах и песнях героя, который идёт на верную смерть, целуют, и если бы Лэннери промедлил несколько мгновений, он дождался бы поцелуя от Беатии. Долгого и головокружительного поцелуя, какой положен героям в сказке.

А потом — копьё в спину. Только так это и могло бы закончиться, ибо какие глупцы целуются на поле боя?

— Наставница! Наставница! — вопили феи, и к своему ужасу, Лэннери увидел её золотые крылья в руке черномага. Поймал! Воспользовался нападением «Лучезарных» и поймал! Серый плащ взметнулся, когда черномаг пошёл прочь — а спину ему прикрывали слуги Мааль и нечисть.

Забыв о голоде, терзавшем его изнутри, и об усталости, Лэннери пустился в погоню. Маа-змея прыгнула на него, была сожжена лучом в полёте и пеплом осыпалась на землю. Сверкающее копьё едва не пробило юному фею грудь, но он вильнул в сторону, и копьё с хрустом ударило в шею какому-то хибри. Тот издал булькающий звук, мешком упал на землю. Не останавливаясь, Лэннери устремился туда, где виднелся плащ черномага. Быстрее, быстрее, непослушные крылья!