Антон Грановский - Война демонов

– Вождь, я…

– Ладно. Я не доверяю ходоку. И мне не нравится старик Белнон. С годами он сильно поглупел. Если мы будем слушать его и дальше, от нашего племени не останется и следа.

Во взгляде Ворона все еще проглядывало сомнение.

– Но Белнон уверен в своих силах, – сказал он.

Бычеголов раздул широкие ноздри и фыркнул.

– Азран тоже был уверен, – презрительно проговорил он. – До тех пор, пока я не оторвал ему башку.

Ворон усмехнулся.

– Чего ты хочешь от меня, вождь?

Бычеголов приблизил к худому, клювастому лицу Ворона свое широкое, испещренное шрамами лицо и отчетливо проговорил:

– Я хочу, чтобы ты убил ходока.

– Но Белнон…

– Я сам займусь Белноном, – повысил голос Бычеголов.

Ворон взглянул в его налитые гневом и яростью глаза и не посмел возражать. Слишком свежо еще было воспоминание о том, как Бычеголов расправился с Азраном. «Как знать, – думал Ворон. – Может быть, Бычеголов и впрямь расправится с Белноном. Старик не так силен, как раньше. Даже его дочь Диона сильнее… Диона!»

Ворон прочистил горло и неуверенно заговорил:

– Бычеголов, а как быть с Дионой? Она любит отца и не допустит его смерти.

Вождь хмыкнул.

– Она не пойдет мне наперекор.

Ворон взглянул на вождя с сомнением.

– А если пойдет?

Взгляд Бычеголова стал еще холоднее и безжалостнее. Он пригнул голову и с хрустом сжал огромные кулаки.

– Тогда ей придется отправиться вдогонку за Белноном.

Ворон смиренно поклонился.

– Я понял тебя, вождь. Все будет сделано, как ты велел.

Бычеголов прищурил глубоко посаженные глаза.

– Будьте осторожнее с ходоком, – глухо пророкотал он. – Застаньте его врасплох. Когда убьете, вырежьте сердце и принесите его мне.

– Я сделаю все, как ты сказал, вождь.

Ворон встал с камня и зашагал к выходу.

Глеб осторожно отвел ветку в сторону и взглянул на выходящую из воды обнаженную девушку. Фигура ее была совершенна. Тонкая талия, высокая небольшая грудь, изящные ноги и руки. Диона откинула со лба мокрую темную челку и наклонилась, чтобы поднять полотняную рубашку. Вдруг она замерла, а затем быстро глянула туда, где стоял Глеб.

– Кто здесь? – негромко окликнула она.

Глеб вышел из-за дерева.

– Это я.

Девушка поспешно прикрыла наготу рубахой и сердито проговорила:

– Отвернись!

Глеб отвернулся.

– Диона, – сказал он, не поворачиваясь, – я хочу с тобой поговорить.

– Говори, коли хочешь!

Глеб хотел повернуться, но она пресекла эту попытку.

– Нет! Не поворачивайся!

Глеб усмехнулся:

– Я уже видел тебя голой.

– Хочешь, чтобы я прогнала тебя прочь? – гневно спросила Диона.

– Прости, – смиренно отозвался Глеб. – Слушай, я еще раз хотел извиниться перед тобой. Я… Черт, да что я оправдываюсь! Я не мог допустить, чтобы ты умерла. Не мог, понимаешь? Я знал, что ты рассердишься, знал, что будешь проклинать меня. Но… Ты ведь сейчас в порядке, правда? Ты здорова. А если бы ты осталась с нами, ты бы…

– Оглянись, Глеб! – перебила его Диона.

Глеб повернулся. Диона уже оделась. На ней была легкая меховая куртка и узкие брюки из коричневой замши, заправленные в сапожки на мягкой подошве без каблуков. Голенища сапожек расшиты цветными нитями. На широком кожаном поясе Дионы висел в берестяных ножнах промысловый нож с выточенной из лосиного рога рукояткой.

Диона пригладила ладонями мокрые волосы и сказала:

– Я многому научилась с тех пор, как мы расстались, Первоход.

– Я знаю. Ты умеешь читать мысли, умеешь заставлять людей и зверей делать то, что тебе нужно. Что еще ты умеешь?

– Многое.

Глеб шагнул к девушке, но, словно наткнувшись на невидимое препятствие, остановился.

– Диона, – снова заговорил он, – я все эти месяцы думал о тебе.

– Правда? – Она прищурила зеленые глаза. – Я тебе не верю.

– Прочти мои мысли!

Диона усмехнулась и покачала головой:

– Твои мысли скрыты от меня, Первоход. Сильный колдун наложил на тебя защитное заклятие. Я не в силах его разрушить.

Она помолчала, разглядывая Глеба, и вдруг сказала:

– Ты мог вернуться за мной. Я ждала. Ждала много месяцев. Но ты не вернулся.

– Я был…

Глеб осекся, не зная, что сказать.

– Где? – тихо и холодно спросила Диона. – Где же ты был?

Глеб облизнул пересохшие губы.

– Еще не поздно все изменить, – с надеждой в голосе произнес он.

Диона покачала головой:

– Нет, Глеб, уже поздно. Ты был мне люб. Раньше. А теперь я ненавижу тебя. Этого не видно, но это так. Пожалуйста, больше не подходи ко мне, если не хочешь, чтобы я тебя погубила.

Глеб нахмурился и шагнул к Дионе.

– Я не…

– Стой! – Диона вскинула руки.

Глеб почувствовал, что его ноги отрываются от земли. Вдруг страшная неведомая сила стремительно понесла его прочь от Дионы. Глеб пролетел по воздуху пять саженей и шлепнулся в холодную воду реки.

Диона засмеялась.

– Черт! – в сердцах проговорил Глеб, стоя по пояс в воде и морщась от ледяной влаги, просочившейся сквозь одежду.

– В следующий раз будет хуже, – предупредила Диона, усмехаясь. – Будь здоров, ходок!

Она повернулась и зашагала по вьющейся тропке.

– Диона! – окликнул девушку Глеб. – Диона, подожди!

Но она не обернулась.

Немного постояв, Глеб вздохнул и, увязая ичигами в илистом дне, побрел к берегу. Однако не успел он пройти и нескольких шагов, как прибрежные кусты шелохнулись и из кустов что-то вылетело.

Глеб успел отклониться в сторону, и здоровенный камень, просвистев у него над головой, бухнулся в воду. Из-за кустов вышли две темные, рослые фигуры. В руках у одного из верзил ходок увидел длинную жердину.

Выхватив из ножен меч, Глеб пошел на врагов. Однако вода сковывала его движения, и когда второй камень, выпущенный из пращи, полетел в Глеба, он не успел уклониться. Камень ударил Первохода в грудь и отшвырнул его в воду.

Окунувшись в холодную воду с головой, Глеб снова поднялся на ноги, но в это время звонко щелкнула тетива лука, и костяной наконечник стрелы вонзился Глебу в грудь. Он снова упал. В грудь ему уперся конец толстой жердины и придавил его ко дну.

«Диона!» – хотел крикнуть Глеб, но поперхнулся водой. А в следующее мгновение вода вошла ему в легкие, пронзив грудь острой, невыносимой болью.

«Конец!» – с ужасом подумал Глеб, и сознание его померкло.

Глеб открыл глаза. Первое, что он почувствовал, это запах подгнивших речных трав и водорослей. Когда глаза привыкли к полумраку, он разглядел, что лежит на полу большой каменной пещеры. В расщелины стен, подобно факелам, были воткнуты большие гнилушки, светившиеся голубоватым призрачным светом.